Джек Макдевит - Эхо

К моему удивлению, оказалось, что я проспала почти пять часов.

– Ты о чем?

Алекс показал на одно из изображений:

– Так выглядел город, когда его впервые увидела Белль, ранним вечером. – Он постучал по вспомогательному экрану. – А так он выглядит сейчас.

По-прежнему светились уличные фонари и огни в парке, – впрочем, этого следовало ожидать.

– Взгляни на дома.

И опять я не увидела никакой разницы. Огни горели повсюду.

– Что ты имеешь в виду?

– Белль, который там час?

– Около трех часов до рассвета.

– И?..

– Взгляни на эту группу домов. Везде горит свет. Огни образуют изогнутую линию.

Я сравнила два изображения: на обоих – одна и та же U-образная светящаяся линия. После этого я посмотрела, что творится в других местах. Через два часа после захода солнца вдоль периметра протянулась длинная цепочка огней. Точно такая же, как сейчас, посреди ночи.

Алекс побарабанил пальцами по краю дисплея:

– Не думаю, что там есть кто-нибудь.

– Белль, – спросила я, – какова продолжительность суток на этой планете?

– Тридцать один час, одиннадцать минут и сорок семь секунд.

– Вот тебе и объяснение, Алекс. Здешние сутки намного длиннее наших, и местные жители приспособились к ним. Ночь у них продолжается около двенадцати часов вместо девяти или десяти. Соответственно, они дольше спят и позже ложатся.

– Возможно, – кивнул Алекс, но было ясно, что он мне не верит.

– Почему бы и нет?

– Перед нами город, в котором за семь с лишним часов не загорелось ни одно окно. И ни одно не погасло.

– Ты проверял все окна?

– Белль? – спросил Алекс.

– Все верно, Чейз. Город выглядит точно так же, как и в первый раз, когда я его увидела.

– Будем садиться и выяснять, в чем дело? – спросила я.

– Предпочитаешь другой вариант?

Мы сочли разумным дождаться рассвета, прежде чем отправляться с визитом. В ожидании мы сделали еще несколько снимков, но расположение огней не менялось. Никто не выключал свет, никто его не включал. Даже после восхода солнца ничего не изменилось.

Мы жевали тосты и запивали их апельсиновым соком, готовясь к отлету, когда Белль объявила, что приняла сообщение от Одри. Извинившись, я ушла на мостик. Несколько минут спустя ко мне присоединился Алекс.

– Спрашивает, как у нас дела.

– Я бы сказала, не лучшим образом.

– Она просит передать тебе привет.

Время прохождения сигнала между Эхо и Окраиной в одном направлении составляло чуть меньше шести суток. Первые наши сообщения ушли около четырех дней назад, так что их никто еще не получил.

Я записала сообщение для Робина: показала ему огни, объяснила, что мы ничего не понимаем в происходящем и собираемся увидеть все сами, спустившись на планету.

– Как только выясним, в чем дело, я тебе сообщу, – сказала я.

Когда мы прилетели на планету, солнце висело низко над горизонтом. Серое небо было затянуто густыми облаками.

Мы проплыли над городом, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни. На углу стояли два четвероногих создания величиной с оленя и глядели на нас. Больше на улицах не было никого. Мы видели брошенные повозки и фургоны, а иногда становилось совсем страшно: нам попадались кости.

Вблизи упадок был еще очевиднее. Здания нуждались в покраске. От окон отваливались ставни. Дворы заросли сорняками. Один дом раздавило рухнувшим деревом.

Приземлившись в одном из парков, я выключила двигатели. Некоторое время мы оставались в кабине, мигая огнями и пытаясь привлечь хоть чье-нибудь внимание, а также привыкая к добавочному весу, как обычно. Город оставался все таким же безмолвным.

Наконец Алекс поднялся с кресла.

– Уверена, что хочешь пойти со мной? – спросил он.

От океана нас отделяли два квартала. Параллельно берегу шла широкая улица с домами по обеим сторонам – невысокими зданиями в четыре-пять этажей. В некоторых окнах на верхних этажах горел свет.

– Однозначно, – ответила я.

На первых этажах располагались магазины. Один из них тоже был освещен.

Я вышла вслед за Алексом и закрыла люк.

Парк зарос сорняками и кустарником. В нем стояли скамейки, горки и качели, а также скульптура – вероятно, бывший фонтан: четыре каменные рыбы вокруг двух змей с разинутой пастью.

Было не так холодно, как в прошлый раз, но всеобщее запустение ощущалось еще больше – думаю, потому, что здания без людей давят на психику куда сильнее, чем лес без людей. Возможно, дело было также в огнях.

Мы сделали несколько фотографий, послушали шорох океана и поглядели на змей. Подойдя к группе зданий, мы посмотрели в оба конца дороги – то есть проспекта, – прислушиваясь к шуму прибоя и звукам собственных шагов. Уличные фонари были примерно вдвое выше нашего роста. Остановившись возле одного из них, Алекс посмотрел вверх. Источником света была не лампочка или панель – что-то мигало, сгорая, на конце трубки.

– Газ, – сказал Алекс.

Мы зашагали по некоему подобию тротуара, погребенному под грязью и песком. Витрины попадались в основном разбитые, а те, что остались целыми, были покрыты толстым слоем пыли. Содержимое их давно исчезло. Уцелел лишь один набор для спальни, а в другом месте – несколько стульев и скамеечка для ног. Еще мы нашли посреди улицы маленькую печку и пару ржавых кастрюль.

– Может, у них случилась эпидемия, – сказала я.

Дома выглядели скучно: большие каменные коробки. Иногда верхний этаж чуть выступал над остальными, но похоже, это было единственным архитектурным украшением.

Выбрав одно из зданий, где в окнах горел свет, мы вошли внутрь и стали подниматься по лестницам, заглядывая в длинные коридоры. Все двери были заперты. Мы вскрыли несколько; оказалось, что за ними – офисы. Помещение, в котором горел свет, находилось на верхнем этаже. Вломившись туда, мы обнаружили высохший труп в кресле за столом.

Во втором здании, видимо, произошла бойня. Количество трупов определить было сложно: судя по всему, туда проникли животные и растащили тела. Но в нескольких комнатах мы обнаружили пятна крови. Повсюду валялись кости.

– Алекс, – сказала я, – это какой-то кошмар. Сколько бы мы ни заработали на этом денег, оно того не стоит. Пусть все остается как есть.

Я вовсе не хотела его обидеть, но, кажется, все же обидела. Мы стояли посреди этого жуткого места, на каком-то проволочном ковре. Алекс с трудом сдерживал гнев.

– К твоему сведению, – сказал он, – дело вовсе не в прибыли. И «Рэйнбоу» не имеет к этому никакого отношения, если вообще когда-либо имела. – Взяв за руку, он вывел меня наружу. – Здесь произошло нечто невообразимое. И наш долг перед этими людьми – выяснить, что именно с ними случилось.

Мы повернули на юг. Здания с магазинами сменились строениями пониже – офисной и жилой застройкой. Возле одной двери висела каменная табличка. Алекс заглянул в коммуникатор и сравнил символы, выбитые на плите и на табличке. Ни малейшего сходства.

– Тем лучше, – сказал он.

– Почему?

– Не хотелось бы узнать, что мы искали, например, адвокатскую контору.

Я рассмеялась, а вслед за мной и Алекс. Смех отдавался эхом на пустых улицах.

– Интересно, когда здесь в последний раз слышали что-нибудь подобное? – сказал Алекс.

Мы заглянули в окно одного из освещенных домов: кресла, круглый стол, повсюду занавески. А свет – тот самый, что привел нас сюда через всю планету, – шел от пары ламп. Одна лампа стояла на столе, другая – в углу. В соседнем помещении – возможно, оно служило кухней – тоже горел свет.

Я увидела торчащую из другой комнаты пару ног – высохших, сморщенных, в брюках неопределенного цвета.

Глубоко вздохнув, Алекс показал на настольную лампу:

– Видишь трубу внизу?

– Да.

– По ней поступает газ. Где-то должен быть выключатель.

– Значит, кто-то включил свет и оставил его гореть?

– Похоже на то.

В других домах мы нашли новые лампы и новые трупы.

– Где-то неподалеку есть источник природного газа, – сказал Алекс. – Газ поступает по трубам и, видимо, расходится по всему городу. Свет будет гореть, пока он не закончится.

Наконец мы направились обратно к парку. Ветер усилился.

– Как давно, по-твоему, это продолжается?

– Не знаю. Какое-то время.

Глава 34

Ничто так не характеризует цивилизацию, как ее искусство. Поведайте мне, как эти люди воспринимают красоту, что доводит их до слез, – и я скажу вам, кто они такие.

Тулисофала. Горные перевалы[6]

Мы наткнулись на то, что посчитали бывшим обувным магазином. Полной уверенности не было – обуви мы нигде не увидели, но зато там валялись коробки соответствующего размера и обувной рожок.

Нам встретились и другие магазины – продуктовый, с пустыми полками, и лавка, где, возможно, продавали оружие. Она также была полностью опустошена. И скобяная лавка тоже.

– Что бы здесь ни случилось, – сказал Алекс, – об этом знали заранее.