Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса

— Подтверждаю координаты.

— …два, один.

Пространство закругляется вокруг нас и ласково принимает в свои объятия. Через какое-то мгновение мы вываливаемся в уже знакомой звёздной системе, которой мы так и не удосужились дать имя.

Тот же день, пятью часами позже.

Мы потратили уже три бакена вызова, но не дождались никакого ответа. Ещё месяц назад, во время учебного вылета мы запустили на базу первый бакен с просьбой прислать ответный на координаты "четыре нуля". Но бакена с ответом мы не нашли.

Особенность связи на дальние расстояния — сообщения приходится посылать в виде чего-то физического. Человечество научилось пользоваться телепортом, но использовать те же поля для связи никто не умеет. Поэтому связь на межзвёздные расстояния выглядит как телепортация вещественных объектов. С базу на базу посылают донесения, записанные на лазерные диски или кристаллы малой плотности. Корабли типа нашего посылают сначала бакен. Когда координаты точно известны, а расстояния невелики, его посылают прямо в приёмный телепорт базы. Когда есть шанс сильно ошибиться, посылают бакен в космос рядом с объектом назначения. По прибытии он начинает верещать на специальных частотах о своём сверхважном деле. Получив сигнал, оператор их телепорта должен выслать обратно ответный бакен с уточнёнными координатами и, в данном случае, с точным указанием времени, когда контейнер для приёма кораблей будет готов. Система громоздкая, но работает неплохо.

Патрик утверждал, что мы находимся не так уж и далеко от системы Вентеры, и что путь туда и обратно не должен занимать более двух десятков минут. По пути сюда мы провели в неизвестном подпространственном режиме несколько больше времени, но это потому, что у нас не стояли координаты выхода. Сказанное означает, что либо телепорт на Вентере не работает, либо они хотят прислать нам самонаводящуюся ракету, но сержант с ключами от оружейной загулял, и они его там никак не могут найти. Другого объяснения я не находил.

Мы ждали уже пять часов. Три раза мы посылали бакен и прыгали на несколько тысяч километров в сторону (на случай появления оной ракеты), но ничего не происходило. Я уже подумывал, а не махнуть ли нам прямиком на Землю, но эта идея мне не нравилась по нескольким причинам. Во-первых, около Земли полно оружия. Мои же сослуживцы размажут нас до того, как мы успеем что-либо объяснить. С Космофлотом шутки плохи. Есть приказ уничтожить любой ценой — надо выполнять. Во-вторых, народ на Вентере больше землян привык ко всяким всякостям и скорее будет готов поверить в нашу историю. А от одного линкора мы как-нибудь увернёмся. Можно, конечно, навестить другие исследованные миры, но тем самым мы только подставим под удар тех ребят, которые сидят там на базах, и они просто повторят судьбу "Чёрного Орла".

Наконец мне надоело пережевывать одни и те же мрачные мысли, и я скомандовал прямой переход на Вентеру. Народ бросил резаться в карты и полез по местам. Через несколько минут живого времени и двадцати одной минуты в подпространстве мы вышли в системе Вентеры.

Вышли не очень хорошо, почти на окраине системы. Впрочем, на таком расстоянии даже такой результат можно считать невероятно точным. Запустили PSP — сигнал с кодом "ASS". Код "ASS" означает, что у нас есть нечто жизненно важное, из-за чего мы требуем преимущественного права на посадку. Преимущественное право на посадку нам, конечно, даром не нужно, но, может, хоть сразу стрелять не будут. Следом за PSP — сигналом запустили краткое сообщение о добытой нами информации.

В ответ ни звука. Хоть бы ракету прислали, и то веселее было бы. Через несколько десятков минут откликнулся корабль — прыгун. Это был тот корабль — прыгун, который при освоении этой системы попал сюда первым, получил слишком сильные повреждения и не использовался для освоения системы. Этот корабль был попросту забыт на какой-то дальней орбите. Кроме PSP — ответчика на нём, скорее всего, ничего и не работало. Кроме него, никто не отозвался, как будто в системе не было никого из землян. Меня посетили нехорошие предчувствия. Я даже проверил по астронавигатору, в ту ли звёздную систему мы попали. Астронавигатор даже не стал смотреть дальние звезды, сразу выдал результат: Вентера.

— Идем к Вентере-16, — приказал я, — всем полное внимание, быть готовым отразить нападение.

Вентера-16 — код небольшого спутника планеты Вентера-4. С него хорошо видно базу. Если что, будем прятаться за ним.

Через несколько секунд подготовки мы провалились в подпространство и вывалились у Вентеры-16. Всё то же молчание, никакого движения в радиоэфире.

— Вижу базу, — доложил стоунсенс свои механическим голосом, — но она выглядит как-то необычно.

— Картинку на мониторы внутренней сети. Грумгор, корабль носом на базу, — попросил я. Носовые локаторы и оптика у нас получше.

На внутренних мониторах появилась картинка базы. Вообще-то у нас неплохая оптика, с низкой орбиты можно человека в лицо узнать, но с такого расстояния подробностей было не рассмотреть. Было видно только, что в середине базы наблюдается чёрный круг, диаметром примерно в пять километров, а челноки и корабли косморазведки почему-то лежат на соседних скалах. Не должны корабли лежать на скалах. Мои нехорошие подозрения превратились в уверенность.

— Внимание по кораблю. Судя по первым наблюдениям, по базе Коспомола нанесен ядерный удар. Предлагается следующий порядок действий: подходим к базе телепортом на возможно более низкую орбиту, затем пытаемся найти линкор, затем находим орбитальную базу. Возражения есть?

Возражения были.

— Мы за последние сутки набрали слишком много радиации от частых прыжков, — возразил Фиу, — ваши учили, что при такой дозе необходимо сделать перерыв. Нам придётся идти к базе на ракетных двигателях.

— Это займёт несколько суток. За это время тут может появиться кто-нибудь настолько вредный, что у нас будет столько радиации, что можно будет яйца жарить.

— Я поддерживаю Фиу, — сказал Суэви.

— Ставлю на голосование.

Космопсихологи учили, что иногда полезно дать команде проявить волю и что дурное упрямство не доводит до добра. Да и прыгать через телепорт мне самому не хочется. Страшно всё-таки. Тело в кровоподтёках ещё после первого раза, как бы мы ни чистили космос, микротравмы всё-таки появляются.

Команда проголосовала за движение на ракетных двигателях. Мы достали из трюма все полученные от стариков маскировочные экраны, поставили их и двинулись.

По базе был нанесён очень сильный удар. Радиация шла такая, что определялась приборами даже из космоса. Было нанесено три удара, один из них — с глубинным проникновением. Посереди базы красовалась огромная воронка. И это по сооружениям, которые и доброго слова не стоят, по сути дела, по палаткам. Там же ни глубинных бункеров, ни подземных коридоров не было! Я даже не мог представить мощность зарядов, которые дали бы такой эффект. Кому понадобилось такое варварство? Судя по всему, ничего живого там остаться не могло, и мы даже не стали тратить дистанционный разведчик для исследования руин.

Тяжело поверить, что многие сотни и тысячи живых существ, которых мы знали последние месяцы и годы, превратились в пепел. И шутник Пшиша, и белка — летяга, и дура Виллина, и многие другие симпатичные и не очень симпатичные существа… все они остались там, на красных песках Вентеры-4. Смерть — часть моей работы. Но я никогда не смогу к этому привыкнуть.

Было слышно, как Фиу и Грумгор бормотали какие-то ритуальные стихи. Остальные потрясённо молчали.

— Это что, война? — испуганно спросила Бий У, когда картина разрушений предстала перед нашими глазами.

— Не обязательно, — ответил я, — это могли сделать и свои для предотвращения какого-нибудь биологического заражения.

— Ваши могут сделать такое?

— Наши могут сделать и не такое. Помнишь "Чёрного Орла?" Но это, скорее всего, не наши.

Мы проложили траекторию так, чтобы в перигее пройти над базой, а через несколько витков пройти около орбитальной станции. Орбитальная станция висела над наземной базой на геостационарной орбите, мы заметили её ещё на подходе к планете, но только благодаря программному обеспечению от "Чёрного Орла". Станция висела на положенном месте. Никакого обычного для таких объектов излучения — света, радио, тепла или СВЧ — от неё не наблюдалось.

Мы промчались мимо неё с относительной скоростью в три сотни метров в секунду. Особенности космической навигации — для того, чтобы пройти медленнее, пришлось бы потратить много расходного вещества, которым у нас является вода, а в нашем положении её стоило экономить. Мы намеренно запрограммировали манёвр так, чтобы пройти через все необходимые точки и потратить минимум воды. Рассмотреть станцию удалось только при покадровом просмотре записи видеосъемки. Огромное колесо — тороид станции было рассечено на три неравные части, которые держались вместе только на остатках арматуры. Некоторые секции отсутствовали. Рядом со станцией плавали основательно продырявленные корабли типа нашего. Удивительно, но по станции ядерным оружием, судя по всему, не били. Судя по внешнему виду повреждений, станцию атаковали чем-то похожим на снаряды мелкокалиберных пушек и ракетами с химической взрывчаткой.