Алексей Ефимов - Путешествие вверх
Там, где в мертвую, каменистую равнину бил невидимый столб гамма-излучения, сияло ослепительное солнце. От него по всей поверхности планеты расходились концентрические валы огня и пыли. В каюте было тихо, но Анмай почти слышал тяжелый, мерный, непрестанный грохот этого извержения. Над немигающим сине-белым солнцем переливалась бледная корона плазмы, испаренного и рвущегося прочь от планеты камня. Попадая в колоссальную магнитную воронку, плазма сжималась, скручивалась смерчем, и исчезала в заправочных дюзах корабля.
Это красивое зрелище не могло отвлечь Вэру от его сумрачных мыслей. Сейчас, без малейшего промедления, «Укавэйра» уйдет в решающий прыжок к главной цитадели файа, — Энго. Ждать нельзя. Никакой уверенности в том, что Мроо не бросят всю мощь своего флота против трех уцелевших не-планет, у неё не было.
Через несколько минут окончится, едва начавшись, война «Укавэйры» и Сети. Он не ожидал, что всё изменится так быстро. Впрочем, какое это имело значение? До Энго, — сто двадцать миллионов световых лет. Для «Укавэйры» это, — относительно небольшое расстояние, она могла прыгать на несколько гигапарсеков. Вэру ждали десять-пятнадцать минут адской боли после выхода. Эти мучения нельзя было чем-то приглушить или ослабить, — иначе потом стало бы ещё хуже.
Такие же мучения ожидали и Хьютай. Думать об этом Вэру не нравилось, но тут он ничего не мог поделать. И, пока они будут корчиться от боли, решится их судьба, — файа примут их помощь… или «Укавэйра» погибнет вместе с Дивной Парой, которая даже не успеет ничего понять. Непонятно отчего, но мгновенная смерть пугала Вэру гораздо больше, чем осознанная. И ещё, его терзал простой, обычный страх. Сверх-Эвергет Энго был мощнее, чем все тридцать их Ир-Ими, — и даже интеллектроника «Укавэйры» была бессильна против не-планеты…
Его размышления прервал голос корабля:
— Заправка закончена. Мы войдем в не-пространство через минуту. В обычных предохранительных маневрах больше нет смысла. Займите свои места.
Анмай и Хьютай устроились в поднявшихся из пола креслах. Им было страшно. Но сам этот страх был им противен, и они были достаточно умны, чтобы заставить себя просто не думать об этом.
Всего шестой переход в не-пространстве, а у меня уже рефлекс страха, — насмешливо подумал Вэру. — Впрочем, вряд ли кто-то из живых совершил столько.
— Осталось пятнадцать секунд, — сообщила «Укавэйра».
И всё. Никаких высоких слов, прощаний, пояснений. Отныне в них не осталось никакой нужды. Говорить и прощаться друг с другом им тоже не хотелось. Они сосредоточились, чтобы перенести ту боль, что им предстояла, и лишь смотрели друг на друга, — спокойно, бесстрашно и печально, — а из окна на них смотрели незнакомые звезды. Анмай вдруг осознал, что за всю свою жизнь не видел знакомых, привычных с детства звезд. Предстоящего он уже не боялся, — лишь печаль, любопытство и радость. Сейчас он увидит новый мир…
О чем думала Хьютай, он не знал, но её лицо оставалось спокойным. Теперь она уже не просила, чтобы он дал ей руку, и это было грустно.
Анмай пошевелил пальцами и усмехнулся. Боль, причиненная её ладонями, ещё не прошла.
Неведомо как он ощутил, что сейчас настанет непредставимый миг не-перехода. До того, как его ослепила боль, он успел увидеть, как изменился звездный узор в окне, — и потерял сознание.
* * *Он пришел в себя почти сразу. Боль заглушила все чувства, мешая осознать окружающее. Анмай ожесточенно и молча боролся с ней. Через несколько минут она отступила, но он ещё какое-то время не двигался, — так приятно было снова учиться дышать, чувствовать, что боль исчезла, и что всё уже позади. Мир. Сеть приняла их.
Наконец, он выпрямился, прежде всего взглянув на Хьютай. Она, подперев ладонями мокрые от слез щеки, смотрела в окно. Он улыбнулся ей и перевел взгляд.
* * *Звезды. Множество звезд — немигающих и таких чистых, какими они бывают лишь в пустоте. Они собирались в рои, вытягивались нитями, — десятки, сотни тысяч голубых, белых, желтоватых и красных искр, — колоссальные звездные облака, окружающие ядро спиральной галактики А-8376. Одна из них была совсем близко, — сине-серебряный диск, притемненный экраном. На переднем плане висел громадный пятнистый шар, зеленовато-серый, усыпанный множеством кратеров, — большая ледяная луна. Выше её…
Сначала он принял это тоже за огромную луну, но затем понял. Он видел толстый блестящий диск, освещенный солнцем и развернутый вполоборота. Диск был небольшим, но изображение, — абсолютно четким, и его острые глаза замечали всё больше подробностей. Ещё не успев осознать их, он понял, что видит столицу и центр Сети файа — Энго.
* * *Энго. Плоский зеркальный диск, в восемь раз тоньше своего диаметра, с почти плоской, закругленной кромкой, расчерченной множеством тончайших поперечных линий, — Анмай не сразу понял, что это раскаленные добела гребни охладителей. В центре диска возвышалось…
Даже когда Энго заняла весь экран, он не смог осознать форму сооружения, — нечто столь сложное, что его глаза путались в бессчетном множестве деталей, отблесков, теней, огней, нитей, провалов и выступов. Анмай встряхнул волосами, зажмурился, и через несколько секунд вновь открыл глаза.
На экране осталось лишь это колоссальное сооружение посреди безмерной металлической равнины. Оно медленно росло, пока, в свою очередь, не заняло всё поле зрения. Анмай пристально смотрел на него, — и вдруг, словно его ударили, понял. Он видел исполинское здание, уступчатое и стрельчатое, усыпанное блестками огней, здание, превосходящее по размерам планету, — надстройку, возведенную древними обитателями Энго, их горделивый замок.
Диаметр Энго составлял двести тысяч миль, масса в тысячу сто раз превышала массу Эрайа, — чтобы построить её, энго разрушили почти все планетные тела своей системы. Сооружения подобного размера очень редки во Вселенной. За все семь миллиардов лет её разумной истории их было построено всего несколько сотен.
Пара уютно уселась у экрана, изучая не-планету. Пока что «Укавэйре» не удалось добыть ничего особенного, — только общее описание Энго, — но и оно оказалось невероятно интересно.
Полый диск Энго заполняли восемьдесят тысяч палуб, расходившихся плоскими концентрическими кольцами. Не-планета вращалась, и сила тяжести на её палубах изменялась от половины стандартной на ближайших к центру ярусах до полутора возле наружного обода.
Каждая кольцевая палуба была целым миром с материками и океанами, с небосводом высотой в мили. Их населяло около трехсот миллиардов файа. Впрочем, общая площадь жилых палуб Энго была так велика, что на каждого её обитателя приходились тысячи квадратных миль земли, большей частью отданной девственной природе.
Построившая не-планету сверхраса Энго ушла из этой Вселенной полтора миллиарда лет назад. В оставленной ими громадине по-прежнему работали аннигиляционные реакторы, сияли искусственные небеса, текли реки, шли дожди и зеленела трава. Эволюция продолжала свой неспешный путь, создавая множество самых удивительных видов. Но прежде, чем она смогла произвести на свет новых разумных (такое случалось), пришли файа Сети. Энго сохранили свою обитель в расчете именно на это. Пусть ожидание новых хозяев оказалось очень долгим, — но всё же, не напрасным.
* * *Среди прочего, «Укавэйра» получила доступ к интерактивной системе внутренних камер, и Анмай прикоснулся к весму. На экране поплыли быстро сменявшиеся виды внутренней структуры Энго. Он видел жилые палубы, — бесконечные равнины, разделенные горами-стенами, дороги, поля — и леса, леса до горизонта, которого, впрочем, здесь не было. Лишь малая часть ярусов Энго была освоена, — но и там его взгляд чаще всего натыкался на заросли причудливых деревьев, сплетавшихся под светом яркого, но бессолнечного неба. Он миновал множество селений, городов и просто отдельных зданий, видел их жителей, — их обычаи, дела и одежды были столь разнообразны, что порой не верилось, что все они принадлежат к одной расе.
Среди этих девственных равнин повсюду высились колоссальные серебристые колонны, — несущие башни, они же вакуумированные шахты и туннели, соединяющие все ярусы Энго. По ним носились пассажирские и грузовые магнитопланы. По скорости они не уступали космическим кораблям, но всё же, чтобы пересечь от края до края весь диск не-планеты, нужно было не меньше пяти дней.
На её палубах можно было создать любые условия, — температуру, погоду, режим дня и ночи, длину суток, даже вид звездного неба. Но вряд ли среди всех придуманных жителями Энго небес было столь удивительное, как небо её колоссальной центральной камеры, — полого цилиндра диаметром в сто тысяч миль и высотой в сорок. В нём царила невесомость, и в его центре навеки застыла подвешенная в паутине гравитационных полей планета, — газовый гигант поперечником в двадцать тысяч миль. Он служил источником питательной массы для Сверх-Эвергета Энго, и не участвовал в её общем вращении.
