Сергей Вольнов - Точка невозвращения
– Я пожале-ела… – еще медленнее сказала женщина. Умолкла, но, встретившись глазами с его испытующим взглядом, добавила: – что связалась с тобой так поздно. А назад не оглядывайся, мой тебе совет. Просто не сбавляй шаг, если не забыл о своей цели и если не хочешь, чтобы настигли и ударили в спину воспоминания. Хорошо еще, что наш челнок попал в сферу притяжения этого беленького Фурргиасса. Я думаю, что, как бы там и тут ни было, но лучше воевать на твердой почве с монстрами, чем в вакууме неизвестно с кем.
– Хорошо-то оно хорошо. Но так было на момент приземления челнока, а сейчас… Надо думать только о том, как выбраться из этой генеральной репетиции постановки ада. Здесь, конечно, главное занятие населения и состояние души каждой личности война всех против всех, и, несомненно, в результате добросовестных стараний все у этих уродов получится. Они самый что ни на есть ярчайший пример, к чему приводит непримиримость, нетолерантность. Если уж у их предков хватило непреклонности и злобности ядерную вой-нушку забабахать, для затравки, так сказать… Они будут мочить друг друга до победного! И несомненно перемочат. Но, ввиду их невероятной живучести и многоликости, у меня нет времени ждать, пока они осуществят свою мечту, достигнут идеала предков. Посему – мы просто обязаны дожить до первого встречного звездолета. Ведь должен же сохраниться хоть один, черт забодай!!
Они медленно, но безостановочно продвигались в направлении останков древнего города Моррокк, скудные упоминания о котором выудили из пары-тройки не слишком кровожадных встречных. Из тех, кого не пришлось убить тотчас же, для знакомства, так сказать.
Ядовито-лиловые спекшиеся валуны пористой породы, казалось, были разбросаны хаотически, но обходить их оказалось занятием непростым. Как, впрочем, и во всем, что касалось природы выжженного мира Фообб. Пространство, не занятое валунами, также не располагало к пешеходным прогулкам. Спекшаяся, скоксовавшаяся в единый монолит, почва отдавалась звонким гулом там, где в глубоких трещинах обитало присмиревшее, разорванное Прадавним Взрывом на миллионы кусочков и ошметков эхо, и противно чавкала под ногами там, где эхо, казалось, обрело плоть, но тут же, мгновенно разложившись в смертоносной среде, вылезало из бездонных разломов зловонной плотной жижей. Мужчина и женщина шли, уже не оглядываясь по сторонам, не отвлекаясь на звуки и возникающие образы. Словно два очнувшихся собутыльника, брели по неимоверно загаженному гигантскому столу, усеянному битой посудой, завонявшими объедками, блевотиной и попросту банальными испражнениями; брели, не удивляясь полуразложившимся трупам тех, с кем начинали эту апокалиптическую трапезу – «пир во время конца света»…
Иногда с резким свистом, прямо у ног, из почвы вверх вырывались тонкие струи раскаленного газа, принуждая непроизвольно отшатываться. Только по чистой случайности или же заинтересованной воле небес, ни единый выброс до сих пор не совпал с траекторией движения двух упрямых путников, вознамерившихся ни больше ни меньше: перейти вброд через этот предбанник преисподней, чтобы испытать себя на еще более крутых тренажерах для неупокоенных душ и несожженных тел…
В их отрешенных, озверевших, остановившихся взглядах на фоне злого упрямства бился огонек холодного бешенства, и это вызвало бы крайнее удивление у немногих оставшихся в живых встречных, тем паче что одна из бредущих действительно была женщиной. Невысокой, подвижной, неизмененной женщиной с головой, перевязанной рваной черной банданой. Ее смуглое раскосое лицо могло навести на мысль о том, что предками ее, несомненно, ТОЖЕ были эрсеры мон-голоидной субрасы. Только вот, похоже, ассоциативные мышления подобной глубины не гнездились в головах здешних обитателей. Да и живых-то их, аборигенов, навстречу практически не попадалось; а уж тем более не подпускалось достаточно близко.
Роскошные постатомные реалии мира Фообб, он же вторая планета белого карлика Фурргиасс, не просто напоминали преисподнюю, смоделированную в виртуальных голографильмах либо в избытке описанную многими шедеврами древней культуры, оставленными в наследие предками. Этот убитый мирок, по сути, преисподней и являлся. Самой настоящей, не виртуальной. Здесь практически невозможно было выжить, не являясь или же не став со временем органичной частицей этого адского хаоса. Но еще невозможнее было вырваться отсюда. Разве что не иначе, как взяв за кадык самого Аида, или же Плутона, или как там еще в местных религиях величали главного ответственного за творящееся безобразие. Пока же было невозможно не только определить местонахождение этого «ответчика», но и мало-мальски разобраться, «кто есть кто» в этом космическом отстойнике человеческих отходов – компьютерная сеть в этом зарегистрированном – с персональной точкой выхода! – мире отсутствовала. Невероятно, однако очевидно. Увы.
Казалось, на этой планете проводился чудовищный эксперимент по выведению антисоциальных ментальностей, который потом вышел из-под контроля. И теперь даже свихнутые рргинестяне, со своими извращенными биоподелками, выглядели бы здесь не намного убедительнее, чем кружок юных натуралистов, что зажимают под потными подмышками самочинно изготовленные макеты динозавров, съеживаясь в комочки под плотоядными, пожирающими взорами стада реальных тиранозаурусов реке.
Вот к чему приводит стопроцентная непримиримость! Глядя по сторонам, комментировать не хотелось. Все доходило без слов до последней ленивой клеточки мозгов. Если среди спорящих, соревнующихся, противоборствующих сторон не находится ни единой, которая способна хоть на мгновение, хоть в самый последний миг опомниться и сдать назад, промолчать, остановить руку, занесенную для удара… Если стороны идут до конца, слушая только подбадривающие крики за спиной, если рано или поздно сходятся как минимум две критические массы разума – тогда ядерные вспышки и локальный апокалипсис лишь световой и шумовой эффекты, что сопровождают очередную крохотную победу Хаоса. Это после, ПОТОМ, то есть теперь можно судить и рядить, кто был в том повинен: эрсеры ли, иные ли, а может, межрасовые криминальные сообщества, а может, еще кто-нибудь, мало ли «сторон»! Да что в том проку?! Теперь-то… Сброшенных бомб и выпущенных ракет оказалось немногим меньше, чем было необходимо для полного уничтожения планеты, как космического тела, но хватило с лихвой, чтобы выжившие отчаянно позавидовали погибшим…
Наконец слева по курсу замаячил невысокий лесистый холм. Истрескавшаяся больная поверхность планеты уходила правее и вниз. Что поджидало дальше, разглядеть было невозможно из-за плотной стены фиолетового тумана, выглядывавшего из низины, как затаившийся огромный кот, что подстерегает двух заблудившихся мышат.
– Маленькая, тебе не кажется, что на нас охотится весь этот мир? – остановился мужчина и посмотрел на спутницу.
– Если ты еще раз назовешь меня маленькой в твоем нынешнем виде, на тебя начну охотиться и я, – хмуро отозвалась женщина. – Вместо того чтобы делиться философическими предположениями, позаботился бы…
Она недосказала. Что, впрочем, не помешало ей выстрелить первой. И срезать одним коротким лучом чудовищного бурого карлика, выскочившего буквально в нескольких шагах по ходу движения из широкого разлома, преградившего путц Кожа мутанта была усеяна струпьями и язвами, один глаз вытек, а два других, налитых кровью, ненавидяще пульсировали даже на отделенной от туловища голове, что упала макушкой в густую жижу. Глаза продолжали осмысленно смотреть, все больше выпучиваясь, вылезая из орбит, в то время как сверху из короткого обрубка шеи порциями выплескивалась кровь, напоминавшая больше гной желто-красного цвета, чем жидкость, обеспечивающую жизнедеятельность организма. Она текла струями сверху вниз по морде, заливая глаза, пока не скрыла их горящий взгляд. Тело же, вонзая в твердую почву скрюченные острые когти, продолжало ползти без головы, руководствуясь последним импульсом, полученным от отключенного мозга. Мощные короткие кисти верхних конечностей подтаскивали тело на десяток сантиметров, тянулись вперед и опять вонзались в сплавленный грунт. Снова и снова. Вонзались.
Подтягивали…
И даже после того, как два одиночных импульса, навскидку пущенных Солом, сожгли кисти карлика, монстр, бессильно буксуя, елозя окровавленными обрубками, еще некоторое время пытался подтащить немеющее тело поближе, для последнего броска…
– Добро пожаловать в ад! – проворчал Сол, исподлобья злобно озираясь. – Оставь надежду всяк сюда… да и на то, чтобы отсюда. Сам себя не поприветствуешь – от этой клоаки не дождешься.
Женщина внимательно посмотрела на него, но промолчала; ее и без того неширокие глаза сузились до щелочек.
– Ира, смещаемся к холму. На нем хоть что-то растет, значит, не самая грязная земля. Держись от меня в двух метрах сзади и в метре справа. Если можешь, выхватывай мои мысли, только, пожалуйста, убедись, что они мои. От этих уродов всего можно ожидать. Судя по всему, папаша у них был оторви да выбрось, а мамаши не было вовсе.
