Николай Романов - Битва местного значения

Догадка молнией сверкнула в его мозгу и снова заставила замереть.

Кол мне в дюзу! Кол мне в дюзу, да как же все просто!!!

Бешено заколотилось сердце от предчувствия собственной правоты.

Кирилл позвал Шакирянова:

– Фарат! Мне с прапорщиком Ломанко надо срочно вернуться на базу. Оставляю тебя за старшего. Обследуйте здесь все закоулки. По крайней мере одного гостя я точно видел. Проверьте внимательно. Может, сохранились хоть какие-то следы.

Он понимал, что никаких следов они не найдут, но другого приказа дать им просто не мог. Иначе его поведение станет выглядеть совершенно нелогичным. И вызовет ненужные вопросы.

– Трупы близнецов мы заберем с собой. А медицинскую атээску оставим здесь.

– Забери тогда еще кого-нибудь из «кентавров», командир. А то мы в два «шмеля» не влезем.

– Хорошо, я возьму сержанта Чудинову. Тогда вас как раз останется шестнадцать человек.

Он был уверен, что они тут ничего не найдут, но совесть должна быть чиста. Лучше перебдеть, чем недобдеть…

– Будет сделано, командир!

– Добро! – Кирилл вызвал Ломанко. – Прапорщик, мне надо срочно вернуться на базу. И вам, я думаю, тоже!

– Зачем?

– Открылись кое-какие неожиданные обстоятельства.

– Какие?

– Пока не могу сказать. Надо все проверить. Но без вашего участия я вряд ли сумею это сделать.

Он травил вакуум. Все он мог сделать и без ее участия. Но ему был нужен свидетель. Хватит с него последней пещеры!

Он вызвал один из «шмелей» и распорядился, чтобы в машину погрузили трупы сестер Гладышевых. Потом позвал Светлану.

Вместе с ней пришла и Оксана Ломанко, держа в руках шлемы убитых.

Забрались в атээску, сели на скамейки, стараясь не смотреть в сожженные лица близняшек. И вылетели на базу.

Прапорщик не задавала никаких вопросов. Знала, что капрал Кентаринов и сам все расскажет.

А Кирилл тут же вышел в виртуальность СОТУ, проник в память сателлита и принялся просматривать, что именно происходило в районе Хрустальных гор, когда «кентавры» начали выполнять боевую задачу. И вскоре убедился, что его подозрения вполне обоснованы.

51

Вернувшись на базу, они сдали трупы медикам.

Ломанко тут же попросила произвести вскрытие. А сама, забрав ПТП сестер, отправилась вместе с Кириллом в штаб.

Светлану отпустили в казарму – ее присутствие было лишним.

Первым делом доложили подполковнику Заворотову о случившемся. Докладывал Кирилл. Объяснил, что пока внятных объяснений случившемуся нет. Нужно провести небольшое расследование, за которое уже взялась прапорщик Ломанко.

Оксана подтвердила его слова.

Заворотов приказал эсбэшнице, как только расследование будет завершено, немедленно доложить ему об итогах, обещав на сей раз обязательно наказать виновных.

– Мне ведь надо докладывать в штаб о случившемся, – сказал он. И отпустил восвояси.

У себя в кабинете Ломанко первым делом закурила. Потом подстыковала к шеридану один из принесенных шлемов и принялась просматривать содержимое памяти ИскИна.

Кирилл догадывался, что она увидит.

Проверив один шлем, Ломанко взялась за второй. А закончив с ним, выругалась:

– Дьявольщина какая-то, кол мне в дюзу! Хотите посмотреть?

– Хочу, – сказал Кирилл, ибо иной ответ вызвал бы только новые вопросы.

Оксана запустила запись с самого начала.

Судя по триконке в правом нижнему углу дисплея, шлем принадлежал ефрейтору Марине Гладышевой.

Конечно, никакого туманного пятна в записи не наблюдалось. Марина пялилась на пустую стену. В заднем секторе обзора виднелся Кирилл, а за ним светлое пятно выхода из пещеры.

Послышался голос Кирилла: «Внимание, ефрейторы! Здесь что-то непонятное… Держим ушки на макушке».

Стена приблизилась.

Некоторое время Марина опять пялилась на нее. А потом вдруг стена качнулась, вертанулась, и вот уже перед глазами появилась картина, какую демонстрирует оптика валяющегося на полу шлема. Неподалеку лежали трупы сестер Гладышевых, а Кирилл так и стоял на своем месте с трибэшником в руках. Будто приклеенный. Потом он двинулся к выходу…

– Что там у вас случилось? Зачем они ни с того ни с сего сняли шлемы? И почему не было слышно выстрелов? И вообще такое впечатление, что ничего не произошло, но из ниоткуда взялись два трупа.

– А вы посмотрите на таймер, – посоветовал Кирилл.

Оксана посмотрела:

– Не хватает восьми минут… Это вы уничтожили кусок записи? – И тут же сама поняла глупость заданного вопроса. – Да нет, каким образом вы могли это сделать? Там же доступ нужно иметь!

– Во-во! – сказал Кирилл. – А доступа у меня нет.

– Ничего не понимаю, – воскликнула Ломанко.

– А давайте-ка теперь посмотрим запись с моего ПТП.

Посмотрели. И ничего нового не увидели. Разве что не было качающихся и падающих стен.

Проверили показания таймера.

И тут восемь минут как корова языком слизнула.

– Ничего не понимаю, – воскликнула Ломанко.

Как будто гордилась этим своим непониманием…

– Вы-то, капрал, можете мне рассказать, что там случилось?

– Могу. И расскажу, – пообещал Кирилл. – Но сначала нам с вами не помешает просмотреть запись, сделанную рекордером сателлита, висящего над Хрустальными горами.

– Зачем?

– Появились у меня некоторые подозрения, прапорщик! Вот их я и хочу проверить!

– Хорошо, давайте посмотрим!

Они прошли на центральный пост СОТУ, и Оксана попросила дежурного продемонстрировать нужную запись.

– Не положено! – заартачился сержант.

– Этого требуют интересы государственной безопасности, – сказала Ломанко жестким тоном. – Если хотите неприятностей, я вам их устрою!

Тем не менее дежурный не сдался.

Пришлось послать за капитаном Рыжухиным. Главный специалист, выслушав Ломанко, разрешил продемонстрировать запись.

– За какие дни показывать?

– За среду на позапрошлой неделе, – сказал Кирилл. – Ночные часы. В убыстренном варианте.

На дисплее возникло изображение, видимое со стационарной орбиты. Смотреть его было невероятно скучно, поскольку в кадре не было никакого движения. И даже тучи в этом режиме наблюдения не просматривались.

Конечно, можно было бы просто промотать запись до нужного часа, но тогда бы у трех других зрителей непременно возник бы вопрос: откуда капрал Кентаринов знает этот час? Ведь он смотрит запись в первый раз, как и все прочие!

Это был бы совершенно ненужный вопрос.

Наконец то, что должно было появиться на фоне Хрустальных гор, появилось.

Это было антигравитационное транспортное средство модели «колибри». Оно появилось с севера и проследовало вглубь горного района, возле одной из вершин на какое-то время угомонилось, а потом ушло назад, на север.

– Что это за вершина? – спросил Кирилл у дежурного сержанта. – Можно ее идентифицировать?

– Разумеется.

Сержант замер, давая необходимые команды, и на дисплее появились надписи и координатная сетка.

– Это гора Бедовая, – сказал сержант.

Что и требовалось доказать!

– А можно проследить, откуда пожаловала эта атээска? – спросил Кирилл, удовлетворенно потирая руки.

– Конечно. – Дежурный снова посидел некоторое время неподвижно.

На дисплее опять появился район Хрустальных гор, теперь в более мелком масштабе, так что в кадр вместились и дальние окрестности, вплоть до самой Большой Гавани.

Именно оттуда и выползла в должный час искорка, отображающая неизвестный «колибри». И туда она вернулась, сделав огромный крюк – все через тот же район севернее Хрустальных гор.

– Какого дьявола он из себя изображал! – сказал капитан Рыжухин. – Что за странные маневры? Почему нельзя было пролететь по прямой? Куда его занесло? Севернее Хрустальных гор ничего нет. Когда-то работали ТФ-щики, но они еще лет десять назад убрались оттуда. Когда о Вторжении никто еще и слыхом не слыхивал.

Оксана Ломанко и Кирилл переглянулись.

– Похоже, «колибри» не хотел светиться на сканерах нашей базы, – тихо сказала Оксана.

Кирилл кивнул:

– Вернемся к вам. Поговорить надо.

Поблагодарив персонал центрального поста СОТУ, они перебрались в кабинет прапорщика.

– А теперь-то вы мне объясните, капрал, что происходит? – спросила Оксана, закуривая.

– Разумеется, – сказал Кирилл. – Теперь я просто обязан все объяснить.

И в трех словах рассказал ей о возникших у него подозрениях.

Оксана сразу все поняла.

– Ясно. И что делать будем?

– Думаю, необходимо определить того, кто летал к Бедовой. А потом отыскать его и допросить. Припереть к стене.