Сергей Кусков - Игрушки для императоров
Он молча вздохнул и потянулся к портсигару за очередным никотиновым допингом. Я же безуспешно пытался прочесть в его движениях хоть что-нибудь.
Да, я сказал о том, что Катарина — ангел, и не жалею об этом. Это она устроила ту заварушку, и теперь только ее авторитет удерживает дона Виктора от расправы надо мной. Я — свидетель унижения его сына, одно это — смертный приговор. Потому чем выше я ее сейчас вознесу, тем больше шансов у меня выжить. Даже если эта стерва мною не заинтересуется, я просто обязан блефовать, прикрываясь ее именем. Я наглый, да. Разговариваю с мафиози, как с одногрупниками в школе. Но я умный наглый. Так что пусть Катарина меня извинит — тем более, действительно, лицо еще не зажило от ее кулаков.
Сеньор Кампос прикурил и вновь выпустил струю дыма. Естественно, в мою сторону.
— Допустим ты прав. Во всем, начиная с моего вмешательства в ваш конфликт с Бенито и твоего отчисления, и заканчивая тем, что она будет интересоваться тобой. Хотя бы ради собственного авторитета. Но ты-то умный мальчик, ты, надеюсь, понимаешь, что тебя это не спасет? Я злопамятный, а главное, у меня есть скверное качество, которое бесит моих врагов — я умею ждать. Год, два, пять, десять — я выжду и все равно ударю. Если буду жив, конечно, но на то воля богов.
Я кивнул.
— Разумеется, понимаю.
— И все равно идешь на риск, разговаривая со мной таким тоном и угрожая?
Я демонстративно вздохнул.
— Сеньор Кампос, вы грамотный человек и прекрасно понимаете мое положение. И то, что мне не осталось ничего другого. Да, непочтительно, да, с элементом угроз… Но что я могу сделать еще? Встать на колени и попросить прощения? Лучше пристрелите, это будет честнее и проще — меньше заморочитесь!
Он улыбнулся. Я продолжил:
— Я не могу сделать ничего иного, кроме как наехать на вас чужим авторитетом и ждать чуда. Это мой единственный аргумент, первый и последний, как я могу его не использовать?
— Финальный. Я бы сказал, финальный аргумент. Ну, допустим это так. Но тогда какого чуда ты ждешь? Что может произойти такого, чтобы я не тронул тебя после того, как ты в лицо заявил мне о моем бессилии?
Я вымученно улыбнулся.
— Ну, например, что я вам понравлюсь. Что вы любите смелых. Не знаю, на все воля богов, но почему бы и нет?
Дон Виктор рассмеялся. Хохотал долго и заливисто, почти до слез.
— Да, чего-то подобного я и ожидал! — выдавил он, когда немного успокоился. Затем встал и медленно прошелся по кабинету, остановившись возле окна, рассматривая цветочный натюрморт — живой ковер, посаженный перед домом.
— Я ждал именно этого, что ты выкинешь нечто нелогичное, но достаточно убедительное, чтобы выйти сухим из воды. Потому и приказал привезти тебя. Из интереса.
Он сделал паузу, крепко затянувшись.
— На самом деле ты мне не нужен. Да, я в гневе и готов прикончить твою… Хм, теперь уже бывшую любовницу. Но ты сам не стоишь моих усилий. Она — да. Ты — нет.
— Не любите уничтожать слабых? Получаете удовольствие только от победы над сильными? — не мог не поддеть я.
Дон Виктор согласно кивнул.
— Наверное, да. Если слабые не угрожают. Но ты не угрожаешь.
Бенито… Насчет него ты не прав, я объясняю ему, что так вести себя нельзя, что это неправильно. Но время упущено, он не слушает меня, не верит. Я проморгал его, как отец, много лет назад. Был слишком занят делами, и он вырос, сложив о мире искаженное мнение. А теперь воспитывать его поздно.
…Таким образом получается, что Бенито в вашем споре не прав, а ты — всего лишь человек, поставивший его на место. А раз так — то это сложности Бенито. Пускай в следующий раз думает, а потом уже делает. Да, я покрываю его, это мой сын, но это не значит, что я одобряю его действия.
— И даже готовы простить, что я чуть не утопил его?
Сеньор Кампос усмехнулся.
— Я уже говорил, на все воля Древних. Ты не мог убить его, они бы не дали тебе это сделать. А хотеть… Мы многого в жизни хотим, да только мало что из этого получаем.
Он обернулся и посмотрел мне в глаза.
— Да, я не держу на тебя зла. Ни на что из произошедшего. Но все равно решил поговорить с тобой. Как ты думаешь, почему?
На этот вопрос у меня не нашлось даже версии ответа.
— Мне нужен наследник. Не так, наследник у меня есть — это мой сын. Мне нужен преемник. Человек, который возглавит мое дело после меня.
И я хочу предложить им стать тебе.
Глава 11. Между львом и крокодилом
Сентябрь 2447, Форталеза, префектура Сеара, ЮАИ
— А мы ведем свой репортаж из курортной зоны Форталезы, где сегодня в летней резиденции венерианского королевского дома должны состояться долгожданные переговоры между его величеством императором Себастьяном Вторым и королевой Леей. Напомним, проведение переговоров трижды откладывалось, и теперь, когда спорные вопросы, наконец, согласованы…
На картинке виднелся кортеж из десятка машин, медленно едущих по оцепленной войсками дороге в гору, в направлении земной резиденции венерианских монархов. Половина машин принадлежали императорской службе дворцовой охраны — тяжелые броневики «Грандезы», местный аналог венерианских «Либертадоров». Очень, очень, надо сказать, плохой аналог. Но лучших у империи нет.
Четыре из них ехали полукругом вокруг центральной, самой роскошной машины, «Звезды Аполлона», имеющей истинно королевские размеры. Настолько королевские, что даже гиганты «Грандезы» не могли полностью прикрыть ее корпусом. И в отличие от пародий на «Либертадоры», этой машиной империя гордилась. Такие выпускались штучно, только для монархов и президентов, то есть руководителей государств. Да еще глав богатейших кланов планеты, но для этих уже в упрощенной комплектации.
«Звезда Аполлона» — монстр, динозавр, которого невозможно поджарить переносной ракетой или ручным деструктором, слишком большой запас прочности. Говорят, она выдержит взрыв фугаса под днищем, и находящиеся внутри выживут, но человек, смотрящий на экран визора, не хотел бы проверять такое на себе. Машина обладала если не идеальной, то почти идеальной защитой, именно этим объясняется огромная ее популярность среди очень богатых людей, как и невероятная стоимость.
Кортеж из броневиков, охраняющих украшенный императорским лазорево-зелено-золотым штандартом суперброневик, неспешно двигался вдоль оцепленной солдатами магистрали. Вокруг нее на всем протяжении стояли люди, что-то приветственно кричащие и машущие флагами. Человек знал, что некоторые из «махальщиков» — агенты службы имперской безопасности, в задачу которых входит оживление скучной церемонии, создание видимости изъявления верноподданнических чувств со стороны черни, а также скрытый контроль за возможными провокациями. Но его приятно удивило, что таких было не много в общей массе: большинство приветствующих кортеж зевак все же являлись аборигенами, вышедшими поприветствовать своего императора, и, если представится возможность (ну, а вдруг) поглазеть на него вживую. Не каждый же день его императорское величество посещает эту курортную цитадель![2]
Простой народ любит своего императора. Любит и считает защитником, как бы не поливали его грязью представители недовольных верховной властью «семей». В столичном Каракасе это не так заметно, там народ избалован обилием церемоний, привык к высокой концентрации сильных мира сего на квадратный километр. То же можно сказать и не о столичных, но невероятно громадных деловых полисах, наподобие Мехико и Сан-Паулу. Но простая провинция всегда была и останется индикатором народной любви.
Кое-где в толпе виднелись горячие оранжево-золотые и оранжево-голубые цвета Венеры, резко контрастировавшие со спокойным лазорево-золотым флагом империи, но это было неудивительно — туристы с Золотой планеты всегда составляли львиную долю отдыхающих на атлантическом побережье, если не самую большую, то самую богатую. И им тоже хотелось поучаствовать в процессе, так сказать поддержать «свою» сторону в грядущем действе. Этому факту человек тоже улыбнулся, его удовлетворяло такое положение вещей: имперцы круглый год летают на Венеру, чтоб получить свои радости, венериане круглый год летают в империю за своими. Позагорать, искупаться, подышать свежим естественным воздухом — что еще надо людям из под купола? И еще вопрос, какое из государств получает от этого большую выгоду!
Да, многим венериане не нравятся — неправильные они, заносчивые, развратные. И очень себя любят, непозволительно много для подданных чьей-либо короны. Но большинство населения прибрежной зоны империи относится к ним спокойно, ведь те никого не заставляют жить по собственным законам, варятся в собственном котле, собственном мирке и платят за это хорошие деньги. «Не трогайте нас, и мы не будем трогать вас, покушаться на ваши устои». Простая философия, и большинство аборигенов империи находят ее приемлемой, потому, что прибыльной. Местами, особенно в глухих префектурах, для них все же приходится выделять особые курортные зоны и тщательно охранять оные, но за золотые центаво страна готова идти на такие жертвы. Здесь же, в исторически раскованной Бразилии, с инопланетянами вообще никогда не было никаких проблем.
