Фредерик Пол - За синим горизонтом событий
— Я говорю не про сегодня. Почему ты предоставил эту информацию в другое время?
Лицо Альберта прояснилось, и он не без удовольствия ответил:
— Это распоряжение поступило не из моей программы, госпожа.
— Я так и думала! — с досадой проговорила Эсси. — Тебе приказала психоаналитическая программа.
— Да, госпожа. Это соответствует вашим распоряжениям.
— И какова же цель вмешательства Зигфрида фон Психоаналитика?
— Не могу сказать точно, но, — торопливо добавил Альберт, — могу высказать догадку. По-видимому, Зигфрид считает, что ваш супруг должен быть откровеннее с вами.
— Эта программа не имеет отношения к моему психическому здоровью!
— Конечно, госпожа, Зигфрид беспокоится о здоровье вашего супруга. Госпожа, если вам нужна дополнительная информация, позвольте посоветовать проконсультироваться с этой программой, а не со мной. Подобные вопросы находятся в его компетенции.
— Я могу сделать больше! — раздраженно воскликнула Эсси. И она действительно могла это сделать. Достаточно ей было произнести три слова: «Дайте город Полимат», и Альберт, Харриет, Зигфрид — в общем, все программы Робина переподчинились бы ее собственной мощной программе «Полимат», которую она использовала, когда создавала всех этих виртуальных помощников. Высшей программе, в которой содержатся команды всех остальных.
«Пусть тогда попробуют что-то утаить от меня! — со злорадством подумала она. — Посмотрим, смогут ли они сохранить в тайне свои сведения! Тогда...»
— Боже, — сказала Эсси вслух, — неужели я действительно собираюсь преподнести урок собственной программе?
— Госпожа?
Эсси затаила дыхание. Ее распирало что-то среднее между смехом и рыданием.
— Нет, — наконец выговорила она, — сотри все предыдущее. Ни в твоем программировании, Альберт, ни в программе Зигфрида нет ошибок. Если психоаналитическая программа считает, что Робин таким способом избавится от внутреннего напряжения, я не могу запретить это и не собираюсь подсматривать. В дальнейшем, — честно поправилась она.
Любопытно, что для С.Я. Лавровой-Броудхед слово «честность» имело смысл даже в общении с ее собственными созданиями. Программа типа «Альберта Эйнштейна» — структура огромная, сложная, тонкая и мощная. Даже С.Я. Лаврова не смогла бы написать ее в одиночку. Для этого ей понадобился «Полимат». Программа типа «Альберта Эйнштейна» училась, росла, приспосабливалась к новым задачам. И ее создатель не мог с уверенностью сказать, почему она выдала именно эту информацию, а не другую. Можно было только наблюдать, как она работает, и судить о правильном или неправильном выполнении приказов. «Нечестно» было бы винить программу, и Эсси не могла быть нечестной.
Но, беспокойно меняя положения на постели, когда до операции оставалось каких-нибудь двадцать две минуты, она подумала, что мир несправедлив к ней. Совсем несправедлив. С его стороны было нечестно, что такие сказочные чудеса изливаются в мир в тот момент, когда ее жизнь находится в подвешенном состоянии. Нечестно, что возникают новые трудности и опасности, именно сейчас, когда она может не дожить до их разрешения. Возможно ли справиться с Питером Хертером? Можно ли спасти остальных членов группы? Можно ли с помощью вееров и рассказов Мертвецов проделать все те удивительные вещи, которые пообещал Робин: накормить мир, сделать всех людей здоровыми и счастливыми, позволить человечеству исследовать вселенную?
Сколько вопросов, а до конца дня она может умереть и не узнать ответов на них. Это было нечестно со стороны мира, несправедливо! Но по крайней мере Эсси утешало одно — если она умрет, то так и не узнает, кого бы выбрал Робин, если бы вернулась его утраченная любовь.
Эсси чувствовала, как проходит время. Альберт терпеливо сидел на своем месте, и только изредка затягивался трубкой или чесал шею под свитером, чтобы напомнить ей, что он еще здесь.
Бережливая душа кибернетика требовала, чтобы Эсси использовала программу или отключила ее — такая трата машинного времени была просто недопустима. Но она все не решалась. У Эсси еще были вопросы, которые она хотела бы задать.
В дверь заглянула сестра.
— Доброе утро, миссис Броудхед, — сказала она, увидев, что Эсси не спит.
— Пора? — спросила Эсси, и голос ее неожиданно дрогнул.
— О, у вас есть еще несколько минут. Можете продолжать разговор, если хотите.
Эсси обреченно покачала головой.
— Бессмысленно, — тихо проговорила она и отозвала программу. Ей легко далось это решение. Эсси даже не пришло в голову, что среди вопросов, на которые она не получила ответа, есть такие, которые могли бы иметь важные последствия. Поэтому, когда Альберта Эйнштейна отпустили, он не позволил себе сразу дезинтегрироваться.
«Все никогда не бывает сказано», — когда-то заметил Генри Джеймс. Для Альберта «Генри Джеймс» означало только ключевое слово, по которому находится определенная информация. Но смысл этого закона он понимал. Даже своему хозяину Альберт никогда не мог сказать всего. И если бы попытался, то изменил бы своей программе.
Альберту непонятно было, какую часть «всего» избрать? На нижнем структурном уровне программа должна была отцеживать и пропускать факты определенной «ценности» и задерживать все остальные. Все выглядело достаточно просто. Но программа «Альберт Эйнштейн» обладала избыточностью. Факты поступали к ней через множество ворот, иногда через сотни. И если некоторые ворота говорили одним и тем же фактам «да», а другие «нет», то что оставалось делать программе? У нее был алгоритм проверки «ценности», но для решения некоторых сложных вопросов просто не хватало шестидесяти миллиардов гигабит. И судя по всему, здесь не справился бы компьютер размерами со вселенную.
Мейер и Стокмайер давно показали, что, независимо от мощности электронного разума, существуют проблемы такой степени сложности, которые невозможно решить за все время существования вселенной. Проблемы Альберта не были такими грандиозными. Но он не мог найти алгоритм их решения. Например, он не знал, нужно ли применять поразительные последствия принципа Маха к истории хичи. Хуже того, программа «Альберт Эйнштейн» была частной собственностью. Конечно, было бы интересно заняться чистой наукой. Но принципы программы этого не допускали.
Альберт задержался всего на миллисекунду, рассматривая свои возможности. Должен ли он, когда его в следующий раз вызовет Робин, сообщить ему свои предположения, связанные с Небом хичи?
Долгую тысячную долю секунды он не мог прийти к определенному выводу, но тут большая часть его памяти потребовалась для других задач, и Альберт позволил себе распасться.
Эту проблему он поместил в долговременную память, а все остальное, все шесть на десять в девятнадцатой степени бит информации без следа ушли, как вода в песок. Часть их приняла участие в военной игре, в ходе которой Ки-Уэст подвергся нападению с Больших Каймановых островов. Часть включилась в решение транспортных проблем Далласа, так как самолет Робина Броудхеда уже приближался к аэропорту. Позже, гораздо позже, Альберт помогал поддерживать жизненные функции Эсси, когда доктор Вильма Лидерман начала операцию. Много часов спустя небольшая часть его занялась поисками разгадки молитвенных вееров. А самые примитивные, самые элементарные части программы присматривали за изготовлением кофе и печенья для прибывающего Робина и убирали дом к его приезду. Шестьдесят миллиардов гигабит могут очень многое. Даже мыть окна.
13. В поворотном пункте
Как известно, любовь — это благодать. А брак — всего лишь контракт. Та часть меня, которая любила Эсси, делала это от всей души, тонула в боли и ужасе, когда наступил рецидив, заполнялась радостью, когда Эсси проявляла признаки выздоровления. У меня было достаточно возможностей и для того, и для другого. Эсси дважды умирала в операционной, прежде чем я добрался до дома, и еще раз позже, двенадцать дней спустя, когда понадобилась новая операция. В последнем случае ее ввели в состояние клинической смерти сознательно. Остановили сердце и дыхание, сохраняли живым только мозг. И каждый раз, как ее возвращали к жизни, я приходил в ужас от того, что она будет жить, потому что если она выживет, то сможет умереть еще раз, а этого я уже не перенесу.
Но медленно, с большим трудом Эсси начала набирать вес, и Вильма сообщила мне, что события поворачиваются в благоприятную сторону. Как в корабле хичи, когда вы достигаете поворотного пункта, спираль начинает светиться и тогда вы уже точно знаете, что выживете.
Все это время, несколько недель, я провел дома, чтобы, если Эсси захочет меня видеть, я оказался рядом. И все это время какая-то часть меня, которая согласилась на брак, негодовала из-за этого ограничения и желала, чтобы я был свободен.
