Андрей Ливадный - Первый Мир

– Есть возражения по всем пунктам, – поднял руку Лагин.

– Давайте будем обсуждать. У нас нет права на ошибку. Но прежде предлагаю реактивировать технических дройдов и поставить им конкретные задачи по реконструкции пехотных сервомеханизмов и вооружения. Пусть работают, а мы спокойно вернемся к обсуждению плана действий.

– Принимается, – ответил Рустам, выражая мнение всех собравшихся.

Массивные гротескные фигуры медленно преодолевали склон.

Норлы...

Чуждые существа, непонятные, агрессивные, принесшие своим появлением разрушение и смерть.

Кем они являлись?

Разведчиками? Агрессорами?

Трудно ответить. Внешний вид существ внушал опасение, а при ближайшем рассмотрении – ужас и отвращение.

Они прошли через покинутые позиции, ненадолго задержались подле древнего портала, что-то помечая на планшетах, и двинулись дальше, через руины логрианского города в сторону ущелья, не ощущая того, что за ними кто-то пристально следит.

Гюнтер медленно приходил в себя.

Казалось, что роковой поступок капитана Шершнева поставил точку в его нелегкой судьбе, но в ситуацию вмешались высокие технологии и... Ника.

Оплакивая Гюнтера, она неосознанно совершила единственное необходимое действие: закрыла его тело от беспощадных потоков излучения слабеньким экраном из обломков камней и прессованного материала руин логрианских строений.

Этой защиты оказалось достаточно, чтобы заработали сложные микромашинные комплексы, интегрированные в кибернетический организм Шрейба еще десять лет назад в одной из закрытых клиник планеты Дарвин.

Два типа наночастиц отличались специализацией. Одни являлись носителями информации, неким аналогом ДНК человека, другие же считывали с них данные, подробно описывающие структуру искусственного организма, и восстанавливали ее, действуя методично и целенаправленно.

Прошло около суток по стандартному счислению времени, прежде чем Гюнтер шевельнулся и попытался привстать.

Тело плохо повиновалось, он сумел лишь приподняться, опираясь на локти, а затем бессильно перевалился на бок.

Мысли путались. На зубах скрипел мелкий песок.

Где я?

Медленно, нехотя из глубин сознания всплыло название планеты.

Араста... Первый Мир...

Ника... Где она?

Гюнтер совершенно не помнил событий, предшествующих ранению. Словно этот фрагмент воспоминаний начисто стерли.

Последним осознанным впечатлением была страшная картина: частично обрушенный скальный выступ, тела киборгов, разорванные попаданиями необычайно мощного оружия норлов, и она, смертельно раненная, лишенная способности двигаться, но еще воспринимающая действительность.

Стрессовое воспоминание внезапно помутило рассудок, крутануло перед глазами бешеный калейдоскоп кадров, вырванных из контекста времени и событий, а потом внезапно вернулась прежняя ясность мышления, когда он вновь увидел виноватую, полную боли улыбку на ее губах и услышал прерывистый обжигающий шепот:

Ты был прав... Меня снова... использовали... Но я справилась... Увидела тебя... и справилась...

Он снова едва не взвыл от внезапной всеобъемлющей боли.

Где же ты?.. Он со стоном перевернулся на другой бок, но увидел лишь фрагмент древнего разрушенного здания, плавящегося в знойном мареве, да нестерпимый свет, льющийся с небес.

Сумерки сместились...

Я должен идти... или ползти... как угодно, только найти укрытие, иначе – смерть...

Где же ты?

Никто не отзывался на мысленный зов.

Ее не было рядом, не было и поблизости – он, рискуя сжечь сканеры, искал, звал, но тщетно...

Вокруг – лишь раскаленный камень да пожухлая растительность, которой теперь долго восстанавливаться после палящего прикосновения взъярившегося энергетического сгустка...

Что-то надломилось в душе Шрейба. Он умел терпеть, идти к своей цели, стиснув зубы, но тяжелая наука самоконтроля больше не помогала. Ника исчезла...

Вспоминался бой. Жестокий, яростный, беспричинный.

Норлы. Они понесли потери и отступили. Когда меня ранило? Почему я не помню, каким образом оказался тут? Где Иван, Урман, где Шершнев и его бойцы?

Найти в себе силы, чтобы встать.

Осмотреть руины...

Лайкороновые мышцы словно одеревенели. Он с трудом поднялся, цепляясь за стену, подобрал припорошенное пылью оружие, несколько секунд стоял, глядя на открывшуюся панораму брошенных укреплений, затем, пошатываясь, хватаясь свободной рукой за иззубренные огрызки стен, пошел к линии обороны.

Время утратило смысл.

Он не ощущал его течения, все вокруг будто застыло, погрузившись в горячую липкую субстанцию.

Рубеж...

Горы стреляных гильз от «АРГ-8», дыры в стенах, подпалины и воронки от взрывов, несколько испачканных бурыми пятнами обрывков экипировки.

Ни мертвых, ни живых.

Гюнтер попытался успокоиться и размышлять здраво.

Урман никогда бы не бросил его умирать. Тащил бы на себе, но не оставил тут, зная, что грядет очередное смещение планет.

Они снялись с позиций и ушли.

Не бежали, а именно ушли – нет брошенного в спешке оружия, неизрасходованных припасов.

Раз ушли – хорошо... Значит, Иван жив и находится, скорее всего, в гарнизоне.

Почему меня бросили?

Посчитали мертвым, завалили камнями? Наверное... Но Ника? Где она? Что с ней?

Он внезапно вспомнил, как нес ее к руинам, стараясь оставаться вне поля зрения Урмана.

Зачем я так поступил? Почему пытался спрятать ее?

Немилосердная память вновь вытолкнула обрывочное воспоминание.

Она оказалась в Первом Мире по заданию Олмера...

Всё...

Дальше сплошной мрак.

Я действительно спрятал ее?

Наверное. Но куда же она исчезла? Кто стрелял в меня?

Нет ответа. Лишь в пыли поверх россыпи гильз отпечатался смазанный след огромной ноги.

Норлы? Они прошли тут позже, когда наши уже снялись с позиций, получив приказ возвращаться?

Неужели они нашли Нику и насильно увели с собой?

Гюнтер, пытаясь хоть что-то понять или вспомнить, машинально озирался по сторонам, несмотря на изливающийся с небес ослепительный свет.

Внезапно его взгляд заметил медленно бредущие по склону фигуры.

Норлы...

Девять инопланетных существ двигались в сторону ущелья.

Но след среди руин явно оставлен другой группой. Кто-то из норлов поскользнулся на россыпи гильз. Я бы заметил их или услышал шум. Нет, эти прошли стороной, обходя руины. Другой отряд побывал тут раньше. Возможно, сразу после того, как бойцы заслона получили приказ сниматься с позиций и уходить.

Они обнаружили Нику...

Ее тела нет. Значит, увели с собой, твари...

Гюнтер не мог заставить себя мыслить здраво. Он видел норлов и не хотел сейчас искать иных объяснений. Двигающиеся к ущелью существа наверняка догоняют ушедший вперед отряд. Они – моя единственная ниточка, последняя надежда найти и выручить Нику.

В рассудке Шрейба сейчас говорили чувства.

Он не мог поступить иначе. Мир без нее терял свой смысл. Все казалось незначительным, не важным. Найти и вырвать ее из рук этих тварей...

Гюнтер, опираясь на «АРГ-8», сделал первый шаг по направлению ущелья.

– Урман, куда ты собрался?

Охотник обернулся. В дверях стоял Иван Столетов.

– Я не обязан отчитываться перед тобой.

– На внутреннем дворе готовят БМК. Там на борту мое оборудование.

– Оно тебе уже не понадобится, а выгружать некогда. Извини, Иван, тороплюсь.

– Ты возвращаешься в горы? Зачем? Ты же идешь на верную гибель!

– Тебе что за дело? Я свободен в своих решениях. Понимаешь?

– Понимаю. Но я ведь не дурак. Что-то случилось. Гюнтер исчез, Кречетов объявил, что задерживает меня на Арасте до особого распоряжения. Шершнев куда-то запропастился. Теперь уходишь ты.

– У меня появилось дело, Иван.

– Я знаю. Ты собираешься искать Гюнтера. Ведь так?

Урман нахмурился. Он не умел и не любил лгать.

– Скажи, что произошло?

Охотник сокрушенно покачал головой.

– Да, я отправляюсь искать Гюнтера. Поступила важная информация, которую нужно проверить.

– Возьми меня с собой.

– Нет. Исключено, Иван. Слишком опасно для тебя.

– Я не мальчик.

– Нет. Разговор окончен. За разъяснениями – к полковнику Кречетову. Извини, мне некогда.

– Ладно... – Столетов посторонился, пропуская Урмана.

Охотник размашистым шагом прошел по длинному коридору и свернул к оружейной комнате. Иван смотрел ему вслед, затем, видя, что коридор пуст, заспешил к выходу.

БМК уже загрузили припасами и боекомплектом.

Столетов несколько секунд наблюдал за пространством внутреннего двора, затем, не заметив движения подле машины, крадучись добрался до открытого люка и влез внутрь, затаившись в кормовом отсеке.

Что-то изменилось в нем за несколько прожитых в невероятном напряжении дней.

Он внезапно понял, что не все в жизни измеряется славой, амбициями или деньгами.