Кир Луковкин - Отражение
Пройдя длинный зал, Остин нырнул в глотку темного коридора, освещая себе путь заработавшим фонарем. Зашагал быстрее, не переставая вызывать звездолет. Коридор вильнул, конвульсивно сжался и выпустил его в зал-галерею, где остались Ла Бри и Хафнер. Остин застыл на пороге, уставившись на то, что находилось в середине галереи. А именно на замысловато сделанный фонтан, из которого красиво плескалась, изумрудно поблескивая, вода. Ручейки живописно стекали по каменным желобкам и с журчанием исчезали где-то в полу. Сама же галерея подверглась кардинальным изменениям. Те рисунки, которые раньше едва проступали на изъеденных временем стенах, сейчас украшали их яркими и объемными полотнами. От пыли не осталось и следа, каменный пол был чисто выскоблен и тоже покрыт замысловатой цветной мозаикой. Возле проходов стояли большие кадки с землей, из которых торчали деревца. Галерея пустовала.
Остин решительно заморгал, пытаясь прогнать этот морок. Но видение почему-то исчезать не пожелало, и сочно отдавалась в голове, как эхо. Капитан сделал пару острожных шагов, не рискнув снять скафандр.
— «Странник», вы слышите меня! Говорит кэп. Борт, отзовитесь!
Радио тихо шелестело. Никто не отвечал. Бесполезно. Исполненный решимости разобраться в ситуации, астронавт двинулся дальше, по дороге, которая привела их через ущелье с равнины. Но и здесь его поджидал сюрприз. Дорога оказалась идеально прямой, а скальная порода твердой и гладкой. Никакого песка, рытвин и трещин, лишь отвесные, выкрашенные в гранатово-красный цвет, скалы и выложенная бледными плитами дорога, которую освещали через равные промежутки времени факелы на тонких рукоятях. Обескураженный и напряженный, капитан шел назад к вездеходу, каждую секунду ожидая либо нападения, либо завершения этой причудливой галлюцинации. Что это может быть? — терзался он. — Может, в атмосфере имеется какое-то слабое наркотическое вещество, которое вызывает подобные картины? Но Леонтович сказал бы об этом… Правда, он кричал об этих кристаллах, кварцевых пластинах или как их там… Но как одно связано с другим? Где мои люди? Вопросы множились, а адекватные ответы на них капитан не находил. Так он и прошел большую часть дороги.
Когда Остин вышел из Змеиного ущелья, открывшийся в долине пейзаж поверг его в настоящий шок. Человек зашатался и переступил с ноги на ногу, прерывисто дыша. Он будто бы попал в иной мир, на совершенно другую планету, зеленую, наполненную жизнью, прекрасную, сине-зеленую, оказался на краю долины, центр которой пересекала река, а на обеих ее гранитных берегах находился белокаменный город, окруженный садами. Густое лазурное небо, настолько густое, что сделалось больно глазам, щедро распростерлось над равниной, заключив землю в свои воздушные объятия. А твердь — утопала в зелени.
Остин невольно ахнул. Глаза заслезились — так этот пейзаж напоминал ему родную Землю, его дом, который уже никогда не будет таким первозданным и прекрасным как этот. Если это галлюцинация, решил он, то вся моя предыдущая жизнь — тревожный сон.
Разумеется, никакого корабля на равнине не было. В сердце у астронавта нехорошо кольнуло. Чуть в стороне от места его предполагаемой посадки находился город. Город, лихорадочно подумал Остин. Значит, там есть люди. Кэп сорвал опостылевший шлем от скафандра, подышал свежим воздухом и неуклюже повертелся вокруг своей оси. Не успел он сделать и дюжины шагов вниз по склону, как в поле видимости показалась целая группа людей, идущих прямо к нему. Остина охватило сомнение. Их много, а он один. Сможет ли он ответить на агрессию, если эти люди нападут? Но что-то подсказывало кэпу, что рискнуть следует.
Наконец люди приблизились к нему вплотную, на расстояние пяти шагов. Их было пятнадцать, и все они были пестро разодеты в какие-то шкуры и длиннополые платья, больше всего напоминая древних земных жителей в рабовладельческий период цивилизации. Из толпы выступила низенькая женщина с большим головным убором из перьев и щедро накрашенным лицом. На лбу у нее был нарисован третий глаз на фоне спирали, а предплечья покрыты ритуальными татуировками. Женщина, весьма похожая на местную жрицу, вызывающе осмотрела Остина с ног до головы и приятным грудным голосом произнесла:
— Прошедший через Вход явился к нам, — она повернулась к своей свите, — и принес с собой свой мир.
Она внимательно посмотрела в глаза Остину:
— Почему ты пришел сюда?
Опешивший от того факта, что туземка свободно изъясняется на космическом интерлекте, капитан сказал:
— Я вернулся… то есть, я возвращался…
Женщина улыбнулась одними губами и перебила его:
— Правильно! Ты вернулся к себе домой, странник.
— Э-э-э… Простите, это не совсем так, — попробовал объяснить Остин. — Я прилетел с далеких звезд на эту планету, вместе со своей командой. Мы — путешественники. И мы отправились в поход к тем красным горам на такой большой машине с колесами, я прошел в пещеру… — Остин стал рассказывать доступными словами о происшедшем, надеясь, что эти люди поймут хотя бы половину. За все время рассказа, женщина величественно задрав подбородок слушала, изредка изгибая тонкую бровь. Когда речь зашла о зеркале, она встрепенулась, распахнула глубокие хищные глаза.
…- потом эта штука втянула меня в себя и я потерял сознание. Затем она меня выплюнула назад, и видимо я сильно ударился головой об стену… — астронавт отчаянно жестикулировал, глаза туземцев неотступно следили за его руками. — В каком-то тумане я успел заметить свое отражение, которое ушло назад, хотя такого никак не могло быть. Так все и произошло. И вот теперь я сам возвращаюсь назад, а вместо стеклянной пустыни увидел все это….
— Ты прошел через Вход, разве непонятно? — слегка насмешливо заявила женщина. — Мы знали, что ты придешь. — Она посмотрела на соплеменников, и те важно закивали. — Потому что к нам часто приходят такие, как ты. Заплутавшие. Потерявшие себя.
— Но, похоже, произошла какая-то ошибка! Мои товарищи ждут меня!
— Если ты попал сюда, значит, это твой мир. И никакой ошибки быть не может, — категорично высказалась женщина, и плавно взмахнула рукой. — Твои товарищи тебя дождались. Ты же сам сказал, что видел, как уходил от Входа.
— Но это было все лишь отражение… — Остин хотел бы возразить, и тут страшная догадка пронзила его насквозь. — Как же… это…
— Да, — жрица медленно закрыла и открыла глаза.
— Отражение, — бесцветно произнес он одними губами. — Зеркало! Оно не оттолкнуло, а поглотило его. И теперь Остин — по другую сторону этого зеркала. Вот почему в зале с иероглифами он почуял подвох. Мраморные ящики должны были находиться справа от него, а они, как и по пути к зеркалу, располагались слева!
Остин уставился на жрицу невидящим взглядом.
— Я должен вернуться, — прохрипел он.
— Зачем? — в глазах жрицы мелькнула тень тревоги вперемежку с изумлением. — Разве этот мир тебе не нравится?… Вход никогда не ошибается и дает страннику то, чего он хочет. Через Вход проходят только те, кто что-то потерял. И прошедшие получают шанс начать все с начала.
— О чем ты? — подозрительно спросил кэп.
— Ты знаешь. Но не хочешь признать это.
— Я не понимаю. Ты можешь толком объяснить, каким образом я сюда попал?
Женщина молчала.
— Нет, — твердо сказал Остин. — Я командир корабля и я — только я и никто другой, — обязан руководить экспедицией. Прощайте!
С этими словами Остин развернулся и побежал обратно, к ущелью, гулко топая рифлеными ботинками по дороге.
— До скорой встречи, — сказала жрица, но астронавт уже позабыл о ней, теперь самое главное для него было: успеть.
Это немыслимо, стучало в мозгу. Дико. Невозможно. Нереально. Остин на ходу нахлобучил колпак гермошлема. Все расстояние от тоннеля до зала иероглифов он преодолел за десять минут, не жалея себя. Наконец он очутился перед аркой и невольно взгляд его столкнулся с человеческим глазом, окруженным клочьями галактических рукавов. Глаз не мигая уставился ему прямо в душу. Что-то тлело на дне зрачка, что-то глубокое и неведомое, но Остин громко сглотнул и рывком бросил себя в проход к зеркалу. Эти метры он буквально прополз, задыхаясь от бега. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, в боку кололо, а перед глазами плавали черные пятна. Остин ввалился в комнатку, чуть ли не в объятья к дрону-разведчику. Свет портативного фонаря опять потускнел. Немного отдышавшись, капитан подошел к зеркалу и тронул его рукой. Перчатка скользнула по отражающей поверхности.
И все.
Остин ткнул пальцем прямо в зеркало. Палец натолкнулся на твердое и продвигаться дальше не захотел. Капитан возобновил попытку, еще и еще раз. Минуты текли, срок, отпущенный экипажу, давно истек, а кэп бился о зеркало, как рыба об лед. Тогда Остин в отчаянии заколотил руками по поверхности, стал пинать зеркало ногами, что-то кричать, сыпать проклятиями и карами, но все его усилия оказались тщетными. Больше всего его поражало то, что экипаж не приходил к нему на выручку, не подавал никаких признаков своего присутствия. Щеглов был упертым малым и непременно попытался бы выручить своего начальника.
