Стивен Коул - Жало зайгонов
— А откуда у него такие раны? Во время падения он их не мог получить.
— Верно. Тот, кто это с ним сделал, возможно, всё ещё здесь. Давай поищем! — с этими словами он бросился вверх по укрытому щебнем склону, развевая на ветру полами пиджака.
Вздохнув, Марта побежала следом. Она была рада, что решила надеть сегодня туфли без каблуков, но её страшило то, что могло поджидать впереди. Там, наверху, местность была более открытая. Несколько коров паслись, невзирая на яростные шквалы с моросящим дождём.
— Это не годится, — прищурившись, Доктор всматривался серый, нечёткий пейзаж. — Ничего не видно. Что бы ни напало на того зайгона, сейчас оно уже может быть где угодно.
Он посмотрел на коров:
— Простите, что беспокою вас, дамы, но вы случайно не видели, здесь не пробегало что-нибудь большое и гадкое?
Коровы не отвечали. Марта дрожала. Она вдруг заметила, что уже стемнело. Не было ни мерцания далёких городских огней, ни уличных фонарей. Только она, Доктор, и ветреная ночь.
— Этот инопланетный охотник, о котором ты говорил, — сказала она, плотнее заматываясь в его пальто. — Похоже, что на зайгонов он тоже охотится, не только на скарасенов.
— Интересно, кого они разозлили, — размышлял Доктор. — А ещё интересно, сколько тут, в Округе, зайгонов, и что они собираются по этому поводу делать.
— Доктор!
И Марта и Доктор вздрогнули от неожиданного крика. Это был Виктор. Доктор сразу же бросился вниз по склону, едва не падая, когда его кеды скользили по мокрой траве. Марте повезло меньше — часть спуска она проехала на ягодицах.
Виктор сидел на заднем сидении автомобиля и указывал вдоль петляющей дороги на тёмный холм:
— Вон там. Появилась вдруг…
Марта посмотрела туда, куда указывал его палец, и, когда проносящиеся облака приоткрыли луну, у неё мороз пробежал по коже.
На холме стояла девочка, лет восьми или девяти, с бледной кожей и светлыми волосами. Словно повторяя за Виктором, она подняла руку и указала в направлении далёких тёмных хребтов.
Затем облака снова сгустились, закрыв лунный свет. Когда луна снова открылась, девочки уже не было.
Доктор повернулся к Марте с широко раскрытыми сияющими глазами:
— Ты это видела?
Она с трудом кивнула:
— Девочка. Указывала.
— Призрак, — прошептал Виктор, потирая шишку на голове. — С сообщением из другого мира!
— Скорее, с другой стороны долины, — сказала Марта. — А что там?
— Гробницы. Плато, Волвенлатское озеро… — Виктор пожал плечами. — Пересечённая местность, не для туристов.
— Мы сегодня столько всего увидели! — Доктор был в восторге. — Одно гигантское водяное чудовище, одну девочку-призрака, одного пришельца-оборотня, двух коров…
— Что ты сказал? — Марта схватила его за руку. — Пришелец-оборотень?
— А я разве не сказал? — спросил он с невинным взглядом. — У зайгонов есть технология отпечатка тела. Они ловят людей и держат их на борту своего корабля, а сами выходят и занимают в мире людей место своих жертв.
В глазах у Марты был страх:
— Это очень плохо. Потому что если на этих зайгонов кто-то охотится, то где им прятаться, как не в чужом теле?
— О чём вы говорите? — потребовал Виктор. — И вообще, почему мы остановились? Что у меня с головой? — теперь его голос был немного обиженный. — Что мы здесь делаем?
— Столько вопросов, — размышлял Доктор, садясь на сидение водителя. — Знаете, пожалуй, пора вас отвезти домой, здоровяк. А затем, пожалуй, мы с Мартой сами сходим и немного поохотимся.
— Что? — Марта сомневалась, что ей этого хочется. — И на что же мы будем охотиться?
Доктор усмехнулся и нажал на газ.
— На ответы! — крикнул он и, взревев мотором, Опель двинулся в путь.
4
Эдвард Ланн крался сквозь тёмный мокрый лес, крепко держа обеими руками слоновье ружьё. Тизел, виляя хвостом, убежал вперёд. Каждые несколько секунд светло коричневый английский мастиф останавливался, чтобы понюхать кучу прошлогодних листьев или упавшее дерево; не было никакого сомнения, что он взял чей-то след.
Ланн почти не замечал холода наступающей ночи, и не чувствовал ни капли страха. Такая большая часть его жизни проходила в унылой обстановке кабинетов… А это был его отпуск! Лунный свет то и дело скрывался, но его хватало, чтобы ориентироваться. Ружьё и собака были с ним, и он не собирался отказываться от этого многообещающего следа ради вежливой компании и игры в карты в Гоулдспуре.
— Молодец, Тизел! — прошептал он. — Кто отведёт папочку к большой добыче, а?
На его пути встретилось уже несколько сломанных деревьев, их стволы были разбиты в щепки. Это было хорошим знаком, так как он знал, что ещё ни полиция, ни солдаты не прочёсывали территорию вокруг Волвенлата. И хотя в целом в Округе было много охотников, Ланн не видел, чтобы кто-нибудь из них выбирал те же тропы, что и он. Возможно, у него есть настоящий шанс разыскать логово этого Зверя, а это может означать медаль, когда приедет Король…
Вдруг, Тизел встал, как вкопанный, перед густыми зарослями. Его хвост замер. Он что-то увидел.
— Ну, вот и оно, — пробормотал Ланн, приготовив ружьё и чувствуя, как его охватывает дрожь.
Он вгляделся между веток и увидел, что что-то движется на небольшой поляне за ними. Детали при свете луны он рассмотреть не мог, но стало ясно, что это не гигантский зверь. Это было что-то размером с человека, сгорбленное, что-то высматривающее. Ланна охватило разочарование. А он-то думал, что тут кроме него нет охотников…
Но затем фигура повернулась к нему боком, и Ланн охнул. Это был не человек. Это был какой-то монстр. Его огромная голова росла прямо из туловища, отчего он был похож на жуткого эмбриона.
Ну, спасибо тебе, что стал так, чтобы мне удобнее было целиться, — думал Ланн, упираясь прикладом дробовика в плечо. Пора тебе обратно в ад, кто бы ты ни был…
Вдруг он услышал, как позади него хрустнула ветка. Тизел залаял. Ланн развернулся и увидел, что к нему крадётся ещё одно такое же существо. Его глаза светились злостью, кривыми пальцами оно тянулось к его горлу.
В ужасе, Ланн выстрелил. Он промахнулся, но Тизел бросился на монстра и, яростно лая, вцепился зубами в оранжевую плоть и потащил его назад.
Ланн обернулся и увидел, что первый монстр бежит к нему. Он бросился оттуда через мокрый, поросший папоротником лес. Хрип собственного дыхания громко звучал в его ушах. Но не настолько громко, чтобы заглушить вой его пса, оставшегося позади.
Он бежал и бежал, проламывался сквозь кусты и ежевичники, и вдруг оказался на открытом пространстве. В тёмном небе клубились тучи, сонный глаз полумесяца смотрел вниз на мир теней. Позади он слышал треск. Существа всё ещё гнались за ним. Нужно перезарядить ружьё…
Но ещё одно существо было в поле. Мельком он уловил, как темный силуэт проскочил под изгородью и побежал к нему.
Ругаясь на ходу, Ланн поковылял в сторону по глубокой грязи свежевспаханного поля. Он добрался до склона, на котором было пастбище. По крайней мере, теперь бежать надо будет вниз, — обрадовался он.
Пока не увидел, что с другого края склона деваться некуда. Там была граница плато, за которой был обрыв до самых вод Волвенлатского озера.
Они нарочно загнали меня сюда, — понял он.
Ланн остановился возле клочковатой живой изгороди, шедшей вдоль обрыва. И повернулся лицом к зловещим тварям. Их теперь было пятеро: одна заходила слева, другая справа, и трое приближались спереди. Руки автоматически перезаряжали ружьё. Но он понимал, что даже если уложит одного из них, остальные расправятся с ним. И вдруг…
— Человек, — прохрипело одно из существ булькающим шёпотом.
Эти твари умеют говорить.
— Не подходите! — крикнул Ланн высоким, дрожащим голосом, пытаясь справиться с дрожью рук и непослушными пальцами. — Не подходите ко мне!
— Стой на месте, — ночные создания приближались к нему. — Тебе от нас не уйти.
— Ты нам нужен, — зашипело другое.
Ланн оглядел тварей:
— Не уйти, говорите?
Он выстрелил в ближайшее существо. Воздух сотряс предсмертный крик, Ланн повернулся и, задержав дыхание, спотыкаясь, бросился сквозь изгородь к обрыву.
— Догнать! — раздалось ужасное нечеловеческое шипение, и они побежали за ним.
Ланн закрыл глаза и не проронил ни слова, когда земля обрушилась под его ногами.
— Вот мы и приехали, — объявил Доктор, останавливая машину рядом с каменной аркой, увенчанной вырезанным в камне изображением плюща. — А тут с шиком живут!
Марта увидела латунную табличку, гласившую, что это поместье Гоулдспур.
— Наконец-то, — сказала она, потирая ушибы.
Последняя миля была особенно ухабистой, на узких грязных дорогах были глубокие колеи и ямы.
