Борис Иванов - Агент Тартара
— Этот человек... Он — высокопоставленная персона?
Гильде покачал головой.
— Не слишком. Собственно, он — из одной с вами колоды. Совладелец некоего подобия вашего агентства независимых расследований. Бывший, собственно говоря, совладелец. Когда я говорю о том, что с ним будет нелегко, то я имею в виду только то, что вам придется иметь дело с человеком профессионально подготовленным.
— Как его зовут, если это не секрет? — с нехорошим предчувствием спросил Ким.
— Не секрет, — пожал плечами Гильде. — Это — я.
Ким откинулся на спинку стула и некоторое время смотрел в глаза своему собеседнику. Потом вернулся к содержимому своей тарелки.
— Ну а кто же те демоны, которые собираются искушать меня? — осведомился он, прожевав сыр.
— Ну, пока я могу назвать вам только одного из них. — Гильде перехватил его взгляд и усмехнулся: — Это, наверное, тоже буду я.
ГЛАВА 2
ПОСЛАНИЕ
Мне было не по себе в этом месте, — рассказывал он. — Не то чтобы я ощущал какую-нибудь угрозу или что-нибудь в этом роде — вовсе нет. Уж скорее наоборот: быть приставленным шпионить за таким беспечным козлом, каким был или казался Рой Хайлендер, означало просто курортное времяпрепровождение, угрожающее разве что полной дисквалификацией человеку, зарабатывающему на жизнь добычей конфиденциальной информации... Нет, просто я не привык работать вот так — с ничем. До сих пор, какое бы ремесло ни служило мне «крышей», я имел дело хоть с чем-то материальным. Металл звенел и ломал сверла. Электрический ток бил. Собаки или какие другие твари — чаще все-таки собаки — норовили цапнуть за палец. Револьвер — дать осечку.
И только здесь, в «Лексингтон Грир Лэбораторис», вы имели дело с э-э... С некими нечувственными сущностями. Все, ну, скажем, практически все реактивы — бесцветные порошки. Прозрачные растворы. Невидимые глазу осадки на белоснежных дисках фильтров. Потусторонний, бесстрастный свет бактерицидных ламп. Химия призраков. Генетическая инженерия нейронных сетей.
Старинное, в два этажа здание, набитое очень дорогой аппаратурой. Доброжелательное, въедливое внимание шефа к мельчайшим деталям работы. Дюжина высочайшей квалификации специалистов, расписание работы которых составлено столь искусно, что, кроме пары слов за чашкой кофе, о личном общении и речи нет. Стремительные пятиминутки и четко расписанные по времени семинары. Стенды с текущими результатами в комнате отдыха. Простенькие сейфы и почти полное отсутствие бумаги — зачем она, если только в сортире нет лишнего терминала компьютерной сети? Простенькие замки на почти никогда не запирающихся дверях. Простенькие телекамеры наблюдения и бестолково бдящие в застекленных загончиках охранники.
Только вот никакой возможности подняться на второй этаж. Можете два года беспрепятственно бродить по коридорам, лабораториям и кабинетам первого или по мастерским, складу или агрегатной подвала, но никаких лифтов или лестниц, ведущих на второй, не найдете. И никаких поводов туда стремиться — тоже.
И еще — звенящий гул, что мерещится тебе время от времени.
Понимание того, что та дичь, за которой идет охота в этих призрачных джунглях, надежно скрыта главным охотником от глаз дипломированных оруженосцев и самое имя той диковинной птицы непроизносимо, пришло не сразу. То, что цель исследований, проводимых фондом Лексингтона Грира, секретна, было как бы вынесено за скобки, так же как и запрет подниматься на второй этаж. Те задачи, что были поставлены передо мной или перед Роже Лефлером — специалистом по ферментам рестрикции, или перед высокой китаянкой, работающей с плазмидами, были ясны и конкретны. Более того, не требовалось большого воображения для того, чтобы усмотреть за всей этой возней с невидимым возможности конкретных выходов в технологию. Задаваться посторонними вопросами просто не было поводов.
* * *Я бы и не задавался ими — этими посторонними вопросами — и прекрасно бы жил, не зная на них ответа, даже если бы они и забрели мне в голову, если бы. Ну, если бы мне деньги платили только за это. И еще, если бы меня совершенно не волновала судьба Сола. Моего коллеги по довольно странной работе и приятеля — рыжего еврея Соломона Файнштейна, обладателя двух университетских дипломов и прекрасного послужного списка в военной разведке, решившего, после того как разменял пятый десяток, уйти на вольные хлеба в ту, подернутую дымкой профессиональной тайны область услуг, что принято называть по-разному, но с прилагательным «интеллидженс», как правило..
Пусть мне не рассказывают сказок о том, что увлечение рыбной ловлей — невиннейшая из мужских забав, не влекущая за собой больших прегрешений, чем выпивка на свежем воздухе и привычка к преувеличению показателей улова. Меня это занятие свело с Солом и сделало его партнером по бизнесу и доверенным лицом. Это оказалось не самым простым занятием на белом свете.
Но довольно интересным на первых порах. Собственно, это был бы обычный промышленный шпионаж, если бы своеобразная индивидуальность Сола не наложила на этот его не слишком благородный промысел печать какой-то романтической неопределенности. Этому же способствовало и то обстоятельство, что довольно неплохие по всем меркам, к тому же далеко не всегда отраженные в декларации о доходах гонорары, которые стали со временем регулярно набегать нам с каждой из провернутых операций, как вода в песок уходили в обеспечение следующей.
Ибо что-что, а подготовку каждого дела Сол проводил сугубо уникальным, тщательно продуманным способом. Повторялся он редко. За пять лет нашей совместной деятельности я не припомню шаблонного сюжета из тех, что так любят живописать в репортажах на подобные жареные темы.
Само собой разумеется, довольно дорого обходилась покупка источников информации и их проверка. Последнее, пожалуй, подороже первого.
Мало кто догадывается, что дороже всего в нашем деле стоит покупка покупателей.
В соответствии со своими жизненными принципами Сол вовсе не предавался, по примеру своих прототипов, глубокомысленному раскуриванию трубки и ожиданию клиентов за столом своей конторы. Нет.
Рыжий пройдоха исповедовал хорошо известный профессионалам принцип: «Главное — это, зная ответ, подыскать к нему подходящую задачу». Его не волновало, что тем или иным вопросом — ну, например, разработкой новой интегральной схемы в лабораториях фирмы X — вроде не интересуются даже ее закоренелые конкуренты. Если информацию по этой разработке можно было приобрести по сходной цене, он ее брал. Единственное, что могло его остановить, — это собственная интуиция. Она, правда, временами подводила. Но, как правило, если заранее раздобытая информация ложилась в наш сейф, долго она там не задерживалась. Кто-либо из друзей-конкурентов вскорости продавал Солу координаты незаметного человека из фирмы, что не прочь был бы пригласить его на обед для разговора о проблемах микроэлектроники... И товар уходил.
Не знаю точную хронологию того, как развивались дела с «Лексингтон Грир», но покупателя Солу в тот раз сосватали очень солидного. Это его и погубило. Это и мне боком выходит...
Слишком велик оказался соблазн. Рассчитаться с кредиторами. Прикупить кое-чего из электронных игрушек, столь полезных для нашего бизнеса, — не из тех, что можно найти в каталогах, а на заказ сработанных. Отдохнуть в Метрополии. И так далее...
Сразу признаюсь: не знаю, кто согласился платить за секреты из чуланов Роя Хайлендера, может, и впрямь русские со Святой Анны, как о том говорили много позже злые языки. Я лично в этом сомневаюсь. Кроме того, мне не нужен этот секрет. Мне нужен был сам Сол. Живой. Что-то подсказывало мне все время, что рыжий рыболов жив. Сейчас я уже сомневаюсь в этом... Соблазн оказался слишком велик: мне сдается, что Сол позабыл свое же собственное, довольно мудрое правило, которое гласило, что использовать в нашей работе такую вещь, как доверие друзей детства, можно один только раз — последний. Другом его был Майкл Миллер, человек, с которым он начинал свою жизнь далеко отсюда — в мире, о котором я ничего не знаю, — на старушке-Земле, в большом приморском городе на юге Украины.
* * *— Запомни его, — говорил Сол, сдавая мне дела перед тем, как нырнуть в темную полынью «Лексингтон Грир». — Это единственный тип, на которого ты сможешь положиться, если придется действовать... без меня. Первичная информация — от этого чудака. Он, конечно, здорово окрысится на меня, если узнает, что его болтовней за стойкой бара старина Сол э-э... слегка злоупотребил... Но то, что мне удалось раскопать по следам этой болтовни, стоит слишком дорого, чтобы проходить мимо. Постараюсь не засветить Майкла, если погорю на этом... Чтобы хоть тебе оставить зацепку.
Я с мрачноватым предчувствием рассматривал фото худощавого энтомолога, автора трудов и справочников по перепончатокрылым нашего континента. Предчувствие заронил мне в душу сам Сол. Ему явно было не по душе то, что приходилось затевать. Он много больше меня знал об этом небольшом кирпичном здании старой архитектуры, приютившемся в глубине густого английского парка.
