Роберт Рид - Куколка
— Что за планета? Откуда ты знаешь?
— У меня был предварительный доступ к материалам нашей экспедиции.
— Ты изучал то, что еще только должно произойти?
— Возможно. А может, и нет. — Он выразительно подмигнул. — Перспективнее всего планета вроде Земли: зеленая и теплая. Она не подает радиосигналов, но даже с расстояния нескольких световых лет на ней видны следы сельскохозяйственной деятельности...
Сарри машинально зажала уши руками.
— Преждевременное знание сродни яду, — процитировала она кодекс Наставников, думая о том, что их миссия далеко не бесполезна.
Наврен пожал плечами и тут же сменил тему.
— Между прочим, — заметил он самодовольно, — напрасно ты тратишь время на попытки меня соблазнить.
Сначала Сарри решила, что ослышалась, потом вспыхнула.
— У меня и в мыслях не было...
— Было, было. — Наврен усмехнулся. — Вы с Лильке обсуждаете меня и спорите, кто первый затащит меня в постель.
Что за циничные, возмутительные речи! В них была правда, но немного. Они с Лильке действительно обмолвились парой словечек, однако Сарри не могла ему позволить воображать, будто...
— На мой вкус ты слишком заурядна.
— Ты меня не знаешь, — выпалила она.
— Еще как знаю! Я ведь читал твои романы. — Он покачал головой. — Второй удался тебе лучше.
— Ты его не читал.
— Читал, на этом твоем глупом языке.
У нее кружилась голова.
— Кроме того, — куражился он, — все Голоса одинаковы. Неважно, кто они: люди, фукианы или прочие. Голосам предстоит определенная работа, поэтому, нравится тебе это или нет, Наставники лепят вас по одному и тому же шаблону.
Сарри глубоко вздохнула, хотя это совершенно не могло ей помочь.
— А во мне, да будет тебе известно, сидит двадцать три неопробованных гена. Мне подавай что-нибудь свеженькое. Я стремлюсь к новизне. — На его лице отразились чувства, прочесть которые не смог бы ни один Голос, глаза вспыхнули. — Твоя подружка — Лильке, кажется? — мне больше по вкусу.
Оглядев зеленую лужайку, девушка нашла Лильке, занятую беседой с родителями Сарри: те наверняка давали ей последние напутствия и наказывали приглядывать «за нашей малышкой».
— Передай ей мои слова, — сказал Наврен под конец. — Пускай навестит меня.
С нее было достаточно. Она обругала его на языке фукианов и убежала. Позднее, успокоившись и обретя способность высмеять хама, она дословно передала Лильке его слова. Голоса были прирожденными комиками и лицедеями, но миловидная подруга не смеялась в положенных местах, ее темно-карие глаза блуждали, пытаясь найти Наврена в толпе юных гениев.
Разведывательный корабль был построен по старым проверенным правилам: угловатый, стремительный, занятый преимущественно запасами горючего и двигателями в ущерб помещениям для экипажа, Впрочем, люди должны были провести почти все одиннадцать месяцев полета в криогенной спячке. Бодрствовали только фукианы и Эджи, которым не грозила боязнь замкнутого пространства.
За десять дней до прибытия на планету спящих отогрели. Мало-помалу они пришли в себя. Первый же завтрак был богат жирами и ингибиторами. Затем ученых и инженеров отправили наводить порядок в лабораториях и калибровать точные приборы. Лильке занялась мелкими проблемами, требовавшими непростых ответов. Возможно, это были тесты, полученные от Эджи, возможно, и нет. Сарри вызвалась помогать подруге, и они трудились весь день. К вечеру она так проголодалась, что едва стояла на ногах. Сарри чувствовала себя предательницей, когда, собираясь ускользнуть, пообещала:
— Я приберусь в каюте. Не засиживайся, тебе тоже нужен отдых.
Отдых отдыхом, но наступила полночь, а подруга все не возвращалась. Сарри сморила дремота. Ей приснился первый за год сон. То была сложная коллизия, в которой сама Сарри оказалась внеземным существом, встретившим человека-Голос, певшего об отдаленном рае. Она проснулась с улыбкой, которая исчезла, как только она поняла, что на часах три ночи, а Лильке нет как нет. Сарри оделась и отправилась в генетическую лабораторию, дрожа от волнения. Дверь в лабораторию была опечатана. Она догадалась обратиться к бортовому компьютеру. Тот выдал номер каюты. Каюта числилась за Навреном.
Утром измученная кошмарами Сарри вышла в коридорчик, где и нашла Лильке в обществе Наврена. То, что она лишь предполагала, превратилось в вопиющую действительность, неизбежную, как закон природы. Несколько следующих дней она провела, заперевшись в своей каюте, где якобы ломала голову над неразрешимыми виртуальными задачками Эджи.
Предпосылка ситуаций была одинаковой: больные ксенофобией внеземные существа уничтожают «Паутину». Все ее старания до них достучаться не давали результата... Это, однако, утратило теперь всякий смысл. Смысл имело одно — отвратительное настроение самой Сарри.
Наставник почти не обращался к Голосу после пробуждения. Но она даже не поинтересовалась причиной. За несколько часов до посадки Эджи явился к ней в каюту в облике старика и спросил, не желает ли она прогуляться в его обществе.
Они направились в астрономическую лабораторию, пустую, несмотря на предстоящую важную работу. Сарри не исключала, что специалисты покинули свои рабочие места по приказу. На главном экране было высвечено изображение безымянной планеты: бледный шар, холодный и безликий. Сарри не могла на нем сосредоточиться. Ей пришлось изображать интерес.
— Мы узнали что-нибудь новенькое? — осведомилась она.
— Узнали, и немало, — ответил старый Наставник. — Но по большей части это — малозначительные сведения.
Стоящие открытия ждали человека. Она знала, что это запрограммировано.
Сильная искусственная рука больно сжала ее плечо.
Сарри не желала говорить о любовниках в соседней каюте. Вместо этого она сообщила тоном, каким делаются вынужденные признания:
— Я хочу прожить великую жизнь.
— Ты ее проживешь, — без колебаний обещал ей спутник.
— Хочу, чтобы ты и другие Наставники говорили обо мне миллионы лет.
Хватка ослабла. Она не услышала: «Так и будет», даже «Возможно, так будет». Ведь такой возможности не существовало. Простая представительница органической жизни не заслуживала подобной славы.
Не глядя на Эджи, она буркнула:
— Спасибо.
— За что, хотелось бы мне знать?
— За помощь. За терпение. — Она помолчала, стараясь побороть подступающие слезы. — За то, что сделал из меня самый лучший Голос, каким я только могла стать.
— Никем другим ты и не могла стать, — заверил он ее.
У фукианов было в ходу оскорбление: «Не-лезь-на-чужую-горку». Она размышляла о его смысле, пока Эджи не спросил сочувственно:
— О чем ты думаешь, дитя мое?
Она посмотрела в его искусственное лицо, хрустальные глаза, черные и еще более чуждые, чем у любого внеземного создания на «Паутине», и призналась:
— Ты мне ближе, чем любой представитель моего собственного вида.
Наставник встретил ее слова негромким смехом, потом больно стиснул плечо и молвил:
— Именно так и должно быть. Так всегда и бывает.
4
Звездолет опустился на гладкое ледяное поле, твердое, как гранит, ровное, как сон, и отпугивающе-холодное. Традиция и логика требовали, чтобы первым на поверхность вышел не самый ценный член экипажа. Эджи предоставил эту честь Сарри. Она натянула тяжелый защитный скафандр, подняла большой палец и въехала в главный воздушный туннель, чтобы оттуда спуститься на лед.
— Именем Наставников, родителей всех и каждого, я заявляю права на это прекрасное суровое место! — провозгласила она.
Лед появился вследствие сотрясения. Однако Наврен не сказал точно, какое конкретно природное явление было этому причиной: столкновение с кометой или вулканическая деятельность. Возможно, сочетание того и другого; на основании этой гипотезы он выстроил сложные модели с кометным дождем, дырявящим кору и приводящим к появлению скал.
С той поры непрерывные ветры отполировали ледяную поверхность до зеркального блеска. Нарушение этой хрустальной красоты казалось святотатством, но Лильке требовались образцы с глубины, незатронутые космической радиацией. Наврен помог завести портативный буровой станок. Несколько минут бурения — и у них в руках оказался первый образец размером с кулак. Уже он стал драгоценностью: на его поверхности красовались ископаемые микроорганизмы, жившие прежде в океане, скованном впоследствии зимой продолжительностью в сто миллионов лет.
Ископаемые оказались, как и ожидалось, немногочисленными и простыми по организации; они напоминали бактерии. Лильке выделила их базовую ДНК, восстановила пробелы в цепочке и расшифровала генетический код. Потом в длинном аквариуме, занимавшем половину бортовой лаборатории — в этом холодном, темном океане — она создала из аминокислот и жиров живые существа и стала наблюдать за их развитием.
