Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба
— Слышу, — говорю. — Подтверждения не давать. — А сам палец под шлем просунул и ухо массирую — больно, зараза. Ну и голос у меня, наверное, от боли неуверенный очень стал, потому что комкрыла еще громче орать начал.
— Сможете?! — кричит вообще уже не по уставу.
Я растерялся:
— А чё тут, говорю, мочь? Не давать — так не давать.
Тут мне только по-настоящему страшно стало, что я к самому генералу… Даже палец вытащил, хоть ухо и ломило здорово.
А он волнуется, уговаривает меня, что, мол, надо держаться, мальчик, подтверждения нельзя давать ни в коем случае. Что он меня к поощрению…
Я совсем растерялся.
И вижу на экране две новые точки. С двух сторон от "Паруса". По сигналу — наши.
А потом нас как тряханёт…
Когда я в сознание пришёл, то понял — "Парус" в клещи между двух отражателей
_________________________________________________
* Полуслепая длинноносая зверушка
взяли и с минимального расстояния как дали ему… Ну и нам чуть-чуть досталось. Щит-то противоударный активировать уже никто не мог, вся команда была заморочена смэшниками…
Так и не выяснили тогда, каким способом смэшники пробрались на "Парус". Команду они подчистую выели и за нас взялись. Весь личный состав был уже как бы под гипнозом. Консервация называется. Живые биоконсервы — жрать и спать. И из этого состояния тебя потом с месяц вытаскивать приходится, ёще не каждый отходит. Слава Беспамятным богам, у нас все были молодые и здоровые. Расконсервировали.
Комкрыла сразу понял, что у нас творится. А до меня только спустя два часа в полном объеме дошло: когда выяснилось, что с вахты меня сменить некому, и я в одиночку должен швартовать две бригады медиков…
Зато Дьюпа с его лихорадкой медики из главного госпиталя за два дня на ноги поставили. И стало с кем в трехмерные шашки играть. Дьюп меня основательно понатаскал. Мы ведь тогда месяц не боевой корабль были, а корабль-лазарет — весь экипаж в карантине.
Еще комиссия специальная меня изучала, что я из себя такого представляю, раз смэшники меня не зомбировали, как остальной экипаж. Весь месяц мучили — то один тест, то другой… Ничего не нашли. Не мог же я признаться, что просто связь выключил.
А поощрение генерал записал, не обманул.
История третья. "Четыре звездолёта не в масть…"
Форпост. Отсиживаем задницы. Приграничная полоса между мирами Империи и Экзотики. Самое начало 300-летней войны. Вернее, момент, когда ещё почти никто не верит, что война эта уже началась.
Начальство психует: проверки внешнего вида и боевой готовности следуют не по графику, а как Хэд на душу положит.
Говорят, капитан с утра наливается по самые гланды, от чего глаза его обзавелись синими кругами и по-особенному так выпяливаются. Видимо, мозги давят на них в эти моменты с удвоенной силой…
Правда, Дьюп считает, что кэп просто мало спит.
Однако и навигатор заперся в каюте! Делает вид, что болен. В отличие от капитана он на люди пьяным не показывается.
"Старички" корабельные травят, будто не только на нашем КК* капитан и навигатор квасят… И мы злимся. Нам пить нельзя. Условия пока еще не боевые, а значит, спиртного — ёк.
На дежурстве личный состав одолевает дремота, потому что в свободное время все режутся в вахреж, захватывая и время сна.
Вахреж — замудреная, но азартная гаросская игра. Вся беда, что разыгрывается она очень медленно, а бросать потом жалко. Пока был рядом Дьюп, я и не играл вовсе. То есть почти не играл.
Но потом Дьюпа и еще четырех лучших стрелков с нашего корабля вызвали в штаб армады…
Будь я в паре с кем-то другим, меня бы тоже вызвали, показатели у меня стабильно растут. Но считается, что мы из одной пары, а Дьюп — старший.
____________________________________________________
*КК — космический корабль.
Я не в обиде, всё равно его дальше штаба никуда без меня не пошлют. Просто, будь
рядом Дьюп, он бы сумел объяснить мне, какая это азартная игра — вахреж.
Но Дьюпа продержали в штабе неделю. Как потом выяснилось, чтобы не допустить утечки информации. И заняться мне, кроме вахрежа, было просто нечем.
Вахреж похож сразу и на кости, и на карты. В наборе специальный кубик, колода. Мастей две — "армада" и "галактика". 16 стрелков равны четырём звездолетам или армаде, а 16 планет — четырём звездам или одной галактике.
Еще есть карты "бога и промысла" — четыре вестника, два ангела и бог войны; карты "денег" — пять сундуков; карты "ярости и боевого духа" — три пламенные речи; карты "страстей" — бабы, деньги и наркотики, всех по паре. Причем к картам "страстей" для верности надо прикупать карты "бога и промысла"…
Ну, там много тонкостей.
Да, ещё четыре джокера.
Игра начинается с раздачи всех карт. Число игроков любое, в пределах разумного. Но лучше — четыре или восемь.
Потом разрешается меняться картами. Сколько игроков — столько мен. Причем меняемся, не зная, "кто есть кто".
И только после мен все по очереди зажимают в кулаке кубик, и в зависимости от состояния нервов играющего кубик и карты в его руках меняют цвет.
Одни игроки оказываются представляющими условно "нашу" армаду, другие — армаду "чужих", в нашей колоде — хаттов.
Если у вас в руках магазинный компьютерный "кубик", то он просто разделит играющих на две команды. Но если у вас настоящий каменный кубик с копей Гароссы, он разделит игроков, повинуясь самым тонким излучениям психики: вы поругались за ужином — и вот вы уже враги!
Мы, конечно, легко обманывали потом этот "чувствительный" кубик, но поначалу было забавно узнать, кто к кому в команде неровно дышит.
Ну а дальше всё просто. Тот, кто ходит, кидает кубик и в соответствии с выпавшим символом выбрасывает карты. Принимать нельзя, но можно передвигать "недобитых" своим игрокам.
Отбитые правильно карты меркнут, и смухлевать в вахреже практически невозможно. Зато комбинаций тысячи. Чтобы спланировать хоть что-то, нужно иметь мозги объемом с корабль.
Выигрывают в вахреж или прирожденные стратеги, или полные идиоты (их ходы просчитать нельзя).
Я не был ни тем, ни другим и стабильно проигрывал. До определенного момента я мог удерживать ход игры в голове, но через два-три десятка ходов всё так запутывалось…
Но я играл, потому что Веймсу прислали шикарную просто колоду и настоящий гаросский кубик. Такой кубик даже в руке подержать и то приятно. На ощупь он теплый и… не передашь — живой словно. Ну и сами рисунки на картах завораживали — мастерская работа.
Играли на символические суммы, но и это для меня было тогда много. (Своё полугодовое жалование я вложил в одно рискованное предприятие.) И к концу недели играть мне стало не на что.
Сел "в последний раз", расслабился оттого, что денег нет, и вдруг…выиграл. А потом еще раз выиграл. А потом вообще выиграл не "на круг" со своей командой, а один, когда все "свои" уже вылетели. И я понял, что научился играть. Вернее, в башке у меня что-то переключилось таким образом, что я перестал "играть" в стратегию, а начал ею жить. Ну и понятно, что играть в вахреж мне теперь стало гораздо интересней.
И со мной, видно, тоже стало неплохо. По крайней мере, Веймс, Кэроль и иже с ними, что поначалу подсмеивались, стали всё чаще звать в игру и даже подсаживались теперь в столовой, чтобы перекинуться парой фраз, это ко мне-то, к птенцу неоперившемуся.
И…кому не помню, но пришла в чью-то больную голову красивая мысль. Разделить всю обслугу верхней палубы на "своих" и "чужих" и устроить что-то вроде чемпионата по вахрежу. А потом, кто победит, — сразиться с нижней палубой. Там, говорили настройщики, тоже вовсю играют в вахреж.
Ну… мы и схлестнулись.
Настоящая гаросская колода была одна, а потому решили играть четверо на четверо. И пока одна "своя" четверка играла, полпалубы болело за нее, а вторая половина крысилась.
Счет вели не только по победам, но и по количеству захваченных галактик. В конце концов в финал вышла-таки наша четверка — я, Вэймс, Кэроль и Ламас (настройщик наш). И тем же вечером мы направили зашифрованную петицию на нижнюю палубу. Могли бы, конечно, через настройщиков передать, но больно тихо всю эту неделю вело себя начальство, ребята и оборзели.
На нижней палубе такого отбора, как у нас, конечно, не было, но техники посовещались и написали, что выставят четырех своих.
Играть решили "по грязной" связи, так называют на армейском жаргоне внутреннюю связь корабля. "Грязная" она потому, что в любой момент в неё могут просочиться капитан или навигатор.
Однако вариантов больше не нашлось. Наша верхняя оружейная палуба практически не соприкасается с технической, где живет обслуга двигателей. Мы вниз вообще не спускаемся, к нам свободно поднимаются только настройщики. Для остального техперсонала — вход "наверх" — только по пропуску. Предполагается, что "стрелки" для "технарей" что-то вроде небожителей, но на деле от нижней палубы зависит так много, что отношения между "верхом" и "низом" сугубо дружеские. И обеим палубам за нарушение субординации регулярно влетает.
