Дуглас Адамс - В основном безвредна
Трисия была сражена наповал.
Одна часть ее мозга лихорадочно работала, придумывая всевозможные отповеди насчет дурацких газетных гороскопов с их обусловленной законами статистики эффективностью. Но постепенно она охладела к этому занятию, поскольку заметила, что остальная часть мозга ее не слушает. Она была сражена наповал.
Только что от совершенно незнакомого человека она услышала тайну, которую скрывала ото всех уже семнадцать лет.
Она обернулась к Гейл:
– Я… – И осеклась.
Крошечная телекамера охраны за стойкой дернулась вслед за ее движением. Это обстоятельство стало для Трисии последней каплей. Большинство людей не обратили бы внимания на такую мелочь. Камеру и проектировали так, чтобы ее не замечали. Клиентам не обязательно знать, что даже администрация такого дорогого и престижного нью-йоркского отеля не уверена, что кто-то из них не вытащит вдруг пистолет или не явится в бар без галстука. Но как старательно ни пряталась камера за бутылками водки, чутье телеведущей безошибочно говорило Трисии, что объектив нацелен именно на нее.
– Что-то не так? – спросила Гейл.
– Нет, я… я хотела сказать только, что вы меня буквально поразили, – призналась Трисия. Камеру она решила игнорировать. Просто воображение разыгралось – и все оттого, что она столько думала сегодня о телевидении. Тем более это с ней не в первый раз. Камера дорожного контроля определенно поворачивалась на кронштейне ей вслед, и камера охраны в магазине «Блумингсдейл» нацеливалась на нее всякий раз, как она брала в руки очередную шляпку. Ей даже померещилось, будто птицы в Центральном парке смотрят на нее с подозрительной подозрительностью.
Решив забыть о камерах, она глотнула водки. Кто-то ходил по бару, громогласно вопрошая, нет ли здесь мистера Макмануса.
– О'кей, – сказала она, внезапно решившись. – Не знаю, как вы узнали об этом, но…
– Если вы думаете, милочка, что мне что-то известно, вы ошибаетесь. Я просто вслушалась в ваши слова.
– Мне кажется, я потеряла целую жизнь. Другую жизнь.
– Но так у всех. Это происходит каждый день, каждую минуту. Каждое решение, каждый вдох открывают перед нами одни двери и закрывают другие. Как правило, мы просто не замечаем этих дверей. И только изредка… Насколько я понимаю, вы заметили.
– Да, я заметила, – согласилась Трисия. – Ну хорошо. Вот как это было. История самая банальная. Много лет назад я повстречала на вечеринке одного парня. Он сказал мне, что он с другой планеты, и спросил, не полечу ли я туда с ним. Я сказала: «Да». Что ж, такая уж была вечеринка. Я попросила его подождать, пока я захвачу сумочку, и тогда я с радостью полечу с ним на его планету. Он сказал, что сумочка мне не понадобится. Я ответила, что он, наверное, прилетел с очень отсталой планеты, иначе знал бы, что женщина шагу не может ступить без сумочки. Он был нетерпелив, но я не собиралась идти у него на поводу только потому, что он с другой планеты.
Я поднялась наверх. Мне потребовалось какое-то время собрать сумочку, и потом туалет был занят. В общем, когда я спустилась, его уже не было.
Трисия замолчала.
– И что же дальше? – спросила Гейл.
– Дверь в сад была распахнута. Я вышла. Там были огни. Такая светящаяся штука. Я как раз успела увидеть, как она уходит в небо и бесшумно скрывается в облаках. Конец фильма. Конец одной жизни, начало другой. Но только в этой жизни почти не бывает минуты, чтобы я не думала о том, что сталось бы с той, другой мной. Той, которая не стала возвращаться за сумочкой. У меня такое ощущение, что она где-то живет, ну а я – всего лишь ее тень.
Теперь по бару ходил портье, спрашивавший у всех, не мистер Миллер ли он случайно. Таких не нашлось.
– Вы уверены в том, что этот… это существо было с другой планеты? – спросила Гейл.
– Да, несомненно. Я же видела космический корабль. Да, и у него еще было две головы.
– Две? И что, никто, кроме вас, этого не заметил?
– Вечеринка была с маскарадом.
– Понимаю…
– И, разумеется, вторую голову он спрятал в птичьей клетке, накрытой платком. Делал вид, что у него там попугай. Он стучал по клетке, и та откликалась: «Попка-дурак» – и щебетала. И вот в какой-то момент он сдернул платок и расхохотался. Там была вторая голова, и она тоже смеялась. Это было незабываемое мгновение, скажу я вам.
– Мне кажется, вы поступили правильно, дорогая, разве не так? – заметила Гейл.
– Нет, – отрезала Трисия. – Неправильно. И я уже не могла заниматься тем, чем занималась до того. Понимаете, я была астрофизиком. Нельзя оставаться астрофизиком после того, как встретишь инопланетянина, который выдает свою вторую голову за попугая. Я, во всяком случае, не смогла.
– Я понимаю, это было нелегко. Значит, вот почему вы так сурово обращаетесь с теми, кто, на ваш взгляд, несет чушь?
– Да, – кивнула Трисия. – Полагаю, вы правы. Простите.
– Ничего-ничего.
– Кстати, вы – первая, кому я это рассказала.
– Понятно. Вы замужем?
– Э… нет. В наше время трудно отличить с первого взгляда, кто замужем, кто нет. Но вы имеете право спросить – это имеет отношение к моей истории. Несколько раз я чуть не вышла замуж, в основном из-за того, что мне хотелось ребенка. Но каждый из этих парней в конце концов начинал спрашивать, почему это я все время гляжу поверх его головы. Что бы вы им ответили? В какой-то момент я даже подумывала: не пойти ли мне в банк спермы? Заиметь ребенка как в лотерее, наугад.
– Но вы бы не сделали этого, ведь нет?
– Скорее всего, нет, – усмехнулась Трисия. – Я так и не ходила туда. Да и не пошла бы. Вся она такая, моя жизнь. Никогда ничего не делала по-настоящему. Наверное, я и на телевидение поэтому пошла. Не работа, а сплошные мыльные пузыри.
– Простите, леди, не вас ли зовут Трисия Макмиллан?
Трисия, вздрогнув, обернулась. За ее спиной стоял мужчина в шоферской кепке.
– Да, – призналась она, мгновенно напружинившись.
– Леди, я уже битый час ищу вас. В отеле мне сказали, что у них нет постояльцев с таким именем, но я связался с офисом мистера Мартина, и он мне сказал, что вы точно остановились здесь. Я спросил еще раз, и мне ответили, что никогда о вас не слыхали, и в регистрационной книге не нашли, поэтому пришлось попросить, чтобы мне передали по факсу в машину вас портрет, и пойти искать самому. – Он посмотрел на часы: – Мы немного опаздываем, но, может быть, вы согласитесь проехать со мной?
Трисия снова оцепенела.
– Мистер Мартин? Вы имеете в виду Эндрю Мартина из Эн-би-си?
– Совершенно верно, леди. Пробная съемка для «Штатов по утрам».
Трисия пулей слетела с табурета. Господи, да как она могла пропустить мимо ушей все те сообщения для мистера Макмануса и мистера Миллера!
– Только поторопитесь, – добавил шофер. – Насколько я понял, мистер Мартин считает, что можно попробовать британское произношение. Его босс категорически против. Я имею в виду мистера Цвинглера, и, насколько мне известно, он сегодня же вечером улетает на Западное побережье – я сам его в аэропорт повезу.
– О'кей, – воскликнула Трисия. – Я готова. Едем.
– О'кей, леди. Вон тот лимузин у входа, самый большой.
– Извините, – повернулась Трисия к Гейл.
– Ступайте! Ступайте! – откликнулась та. – И удачи вам. Приятно было с вами поговорить.
Трисия потянулась за сумочкой расплатиться.
– Черт, – вырвалось у нее. Сумка осталась наверху.
– Я заплачу, – отмахнулась Гейл. – Скажу вам без обиняков, мне действительно было очень интересно вас послушать.
Трисия вздохнула:
– Послушайте, мне очень неловко за утро, и…
– Ни слова больше. Все в порядке. Это всего только астрология. От нее нет вреда. Это не конец света.
– Спасибо. – Повинуясь неожиданному порыву, Трисия обняла ее.
– У вас все с собой? – спросил шофер. – Вы ничего не хотите взять – сумочку там?
– Если жизнь и научила меня чему-то, – ответила Трисия, – так это никогда не возвращаться за сумочкой.
Чуть больше часа спустя Трисия плюхнулась на одну из двух кроватей в своем номере. Несколько минут она не шевелилась, только смотрела на сумочку, которая с невинным видом полеживала на другой кровати.
В руке она держала записку от Гейл Эндрюс, гласившую: «Не слишком расстраивайтесь. Позвоните, если захотите поговорить. На вашем месте я никуда бы не ходила вечером. Отлежалась бы. Но не берите в голову. Это только астрология. Это не конец света. Гейл».
Шофер оказался прав. По сути, он знал обстановку на Эн-би-си лучше, чем кто угодно другой из знакомых ей работников компании. Мартин был «за». Цвинглер – «против». У нее был один шанс доказать правоту Мартина, и она его завалила.
Ну и ладно. Ну и ладно. Ну и ладно.
Пора возвращаться домой. Пора позвонить в аэропорт и узнать, поспеет ли она на вечерний рейс до Хитроу. Она потянулась к толстому телефонному справочнику.
