Аллан Коул - Флот обреченных
Производственный монстр, непрестанно, бесперебойно дающий много дешевой продукции, — именно его веками не хватало империи. А службе внутренней безопасности компании дозволено было применять ежовые рукавицы, и она намертво перекрывала любые каналы утечки нежелательной информации.
Вечный император был благодарен. Настолько благодарен, что пожаловал деду Торесена дворянство. Это стало новым импульсом к дальнейшему расширению деятельности компании.
Колесница Джагернаута начиная с некоторого момента катится вперед только благодаря силе инерции. Так случается всегда и везде — огромные системы, начиная с определенного времени, не разваливаются только благодаря изначальной центростремительной силе. Это относится в равной степени и к Древнеримской империи, и к компании «Дженерал моторс» — в седой древности. Более свежий исторический пример — расползающаяся ныне Ассоциация звездных систем. Должно пройти какое-то время, иногда очень длительное, прежде чем станет ясно, что у колосса глиняные ноги. Если во времена Стэна умные головы в среднем звене руководства и замечали, что за последние сто лет в недрах компании не родилось ни одной передовой технологии, а изобретателей, рационализаторов и вообще сторонников перемен затирают, — то мнение этих умных голов до сведения барона или не доводили, или преподносили с превратными комментариями.
Если у кого-то из членов совета директоров хватало мужества или глупости высказать барону в лицо кое-какие сомнения, он наталкивался на глухую стену. Барон Торесен не хотел признаться, что и его мучают сомнения. Временами ему казалось, что созданное его дедом рушится. В этом он винил своего отца, трусливого лизоблюда, позволившего бюрократам оттеснить талантливых инженеров от принятия ключевых решений. Но даже будь третий Торесен семи пядей во лбу, один человек не мог держать под контролем многоголовое чудище, порожденное стариком Торесеном. А властью делиться не хотелось.
Барон унаследовал от деда обаяние и отчаянную храбрость: как в обычной драке — с разбитыми носами, так и в драке за место под солнцем — с разбитыми судьбами. Но он не унаследовал ни капли врожденной порядочности, характерной для старика. Когда его отец пропал без вести во время очередного межзвездного путешествия, не возникло никаких сомнений, что совет директоров компании должен возглавить молодой Торесен.
Теперь он был полон решимости возродить великое начинание деда. Нет, он не собирался перетряхивать состав руководства компании и вносить коррективы в ее текущую работу. Торесен мечтал о большем. Барона целиком захватила идея исправить положение одним мастерским ударом. Он затеял грандиозный проект под названием «Браво». И вот до осуществления его мечты остались считаные годы.
Служебная — или сословная? — иерархия в компании выглядела следующим образом. Во главе барон Торесен. Ему подчинялся совет директоров, орган в значительной степени совещательный, а не законодательный. Далее — высший руководящий состав со своей собственной хитрой иерархией. Высшие административные работники жили в Оке постоянно и были привязаны к компании не только кабальными контрактами и высокими заработками, но и самой сладкой из привилегий — почти неограниченной властью.
Слой квалифицированных работников составляли спецы — их порой называли вольнонаемными служащими. Платили им тоже довольно щедро. Они работали по контрактам длительностью пять или десять лет и по желанию могли перезаключать договор по истечении предыдущего срока.
По истечении срока контракта спец мог или уйти на пенсию и поселиться в любом уголке Галактики, или вернуться домой богатым человеком и открыть свое дело — конечно, на паях с компанией, которая обладала исключительным правом распространения любого нового продукта, с которым ее бывший сотрудник собирался выйти на рынок. Для руководства и спецов Вулкан был чем-то вроде индустриального рая.
А для мигров он был адом.
Показательно, что победитель конкурса компании «Назови нашу планету», талантливый чернорабочий-мигрант, придумавший название «Вулкан», отдал весь денежный приз, чтобы расторгнуть свой контракт, купить билет и удрать как можно дальше от Вулкана…
Амос Стэн был прирожденным бродягой. Во все времена были неугомонные странники, которые не брезгали никакой работой, но никогда и ни за какие блага долго не задерживались на одном месте. Их тянули незнакомые страны и дальние миры.
Одна планета была тесна для Амоса. Человек он был работящий — брался за любую работу в любом углу Галактики, если обещали хороший харч, литр спиртного в день и бесплатный билет до места назначения. Его мускулистые лапищи были к тому же золотыми: если нужно круглое катать, квадратное переваливать — пожалуйста; нового робота на шестой этаж при сломанном лифте затащить — никаких проблем; вашу косилку починить? станок наладить? — извольте. Словом, мастер на все руки.
Но удержать его на одном месте ничто не могло.
И жену он выбрал себе под стать. Фрида выросла на захолустной планете, в семье крестьян, и была полна неутолимого, исступленного желания повидать мир, все планеты. Помотавшись по Галактике, пара решила, что где-то все же следует обосноваться — или хотя бы попробовать обосноваться. Чтоб планета была не слишком многолюдна и чтоб простому человеку там не приходилось горбатиться за жалкие гроши. Этим они начали новый круг странствий — ведь каждая новая планета казалась им краше прежней и ни на одной не могли они остановить выбор.
Пока не угодили на Вулкан, как мухи в патоку.
Условия вербовщика выглядели идеальными. Двадцать пять тысяч кредиток в год главе семьи. Плюс солидные премии, достойные его многочисленных талантов. А Фрида будет получать по десять тысяч — чем не жизнь! Не говоря уже о возможности поработать на самом современном в Галактике оборудовании.
И вербовщик не лгал ни в одном пункте. Всякие «но» выяснились потом.
Оборудования такой сложности, как на Вулкане, Амос и впрямь отродясь не видел. Заглатывает аппаратище три болванки из трех разных металлов — и в его чреве они разом измельчаются и перемешиваются, да так хитро, что образуются новые электронные связи. Допуск для детали — Амосу потребовалось десять лет, чтобы выяснить, что же такое он производит, — составлял одну миллионную миллиметра плюс-минус одна миллиардная.
Должность Амоса называлась мастер-механик.
Но — вот оно «но» — обязанности его заключались в одном: подметать летевшие из станка стружки, не попавшие в сопло очистителя. Все остальное делалось автоматически под управлением компьютера, находившегося черт знает где.
И с заработком его не обманули. Но вербовщик забыл сказать, что рабочий комбинезон стоил сотню кредиток, кусочек мяса с гарниром из сои — десятку, а аренда трех комнатушек в бараке — тысячу кредиток в месяц.
Как ни крутись, скопить при таких ценах ничего не удавалось — и, стало быть, время окончания контрактов Амоса и Фриды все время отдалялось.
А потом появились дети. Незапланированные, но желанные. Компания поощряла деторождение. Это был источник рабочей силы следующего поколения, не требующий расходов на вербовку и транспортировку.
Компания старательно следила за тем, чтобы дети поменьше знали о мире вне Вулкана. Психологи поучали родителей, что, дескать, этими знаниями вы травмируете детей, которым пока что расти в особых условиях.
Амос и Фрида эти рекомендации решительно отвергали. Но как объяснить ребенку, который вырос в кривых серых коридорах и привык передвигаться между секциями в вагончиках монорельса, что такое пробежаться по морозцу на лыжах или шагать по дороге, ведущей неведомо куда? После долгих и жарких споров с мужем Фрида настояла на своем и купила большую, во всю стену, живую картину — пейзаж с идущим снегом. Стоил он столько, что ее контракт увеличился еще на полгода.
Целых восемь месяцев на милые домики падал снежок, а дверь ближайшего домика распахивалась, встречая усталого хозяина жарким веселым камельком. Потом живая картина сломалась, а на починку не было денег.
Для Амоса и Фриды эта живая картина значила гораздо больше, чем для Стэна. Но хотя юный Карл не имел ни малейшего понятия о жизни на просторах, вне тесных комнатушек и коридоров, перед собой он видел только одну цель: во что бы то ни стало улететь прочь с Вулкана.
Глава 3
— Запомни, мой мальчик, не медведь страшен, а то, откуда ты на него смотришь.
— Папа, а что такое «медведь»?
— Ты же знаешь. Это зверь, на которого любят охотиться офицеры лейб-гвардии. Разве не видел по видику?
— Ах да! Он похож на воспитателя.
— Немножко. Только чуть покосматей и не такой глупый. Так вот, когда ты смотришь на медведя сверху из патрульной машины, он выглядит не так уж страшно. Но когда он смотрит на тебя сверху…
