Илья Стальнов - Последний госпитальер
А между тем Замойски прыгал с одной движущейся ленты на другой в «Пикассо-кубе» – месте обитания городской богемы. Архитектор «куба» был явно не в своем уме. В этом месте можно было, если не прибегать к помощи «хрустального глаза», петлять не один месяц и возвращаться все время на одно и то же место. Да и электронный проводник далеко не всегда мог оказаться хорошим советчиком. Найти здесь кого-то очень трудно.
– Оторвался, – прошептал Замойски, оглядываясь.
Глаз терялся в диком переплетении линий и фигур, в глубине которых сновали, валялись, сидели, целовались, а то и занимались любовью люди. «Пикассо-куб» жил своей запредельной, абсурдной жизнью.
***– Я потерял его, – склонив голову, негромко произнес предводитель охотников за головами, стоя перед троном Всемогущего. – Он ушел от нас. Но я уверен, что он ушел в страну вечной охоты,
– Враг все еще жив, – устало произнес Черный Шаман, которого погоня утомила так, будто он сам отмахал эти версты по джунглям. – Чего не скажешь о тебе.
– Я жив, – возразил предводитель. – Мои легкие наполняются воздухом. Кровь течет по моим жилам. Я жив, Всемогущий.
– Жив? Может быть, и так, – в глазах Черного Шамана мелькнула усмешка. – Подойди поближе, мой любимый слуга. Мне тяжело. Моя чаша опустела. Помоги мне.
– У меня нет пленных. Но только прикажи, и мы приведем тебе их. Только пожелай, Всевидящий.
– Я не хочу тревожить моих преданных слуг понапрасну,
Он вскинул палец. Два гиганта – глухонемых телохранителя Шамана – подскочили к охотнику за головами и бросили его лицом на пол.
– Пощади, – произнес тот.
– Ты оказался глуп. Мне нужен новый предводитель охотников. Но ты был верен. И ты закончишь как положено хорошему слуге…
Мелькнул в руках телохранителя острый как бритва нож. Кровь полилась в заботливо подставленную чашу. Это слишком драгоценный напиток, чтобы терять хоть каплю…
Оттолкнув ногой обескровленное тело слуги, Черный Шаман приник к чаше, жадно глотнул теплой крови и сразу после этого уверенно произнес:
– Я найду тебя!
И засмеялся булькающим смехом. Смех становился все громче. Он звенящим ручьем катился по каменным закоулкам помещения, гулял по углам.
– Я найду тебя!!! Ха-ха! Ты будешь моим!!!
***Джон Замойски оказался в чрезвычайно сложной и опасной ситуации. Агент Фита расколется быстро – спецслужбы Аризоны умеют развязывать языки. К тому же в ходе контакта с Фитой он и сам наверняка засветился. Теперь у контрразведки есть его СТ-графия.
По конфиденциальной инфосети, имея СТ-графиию, личность можно установить за четыре секунды. Значит, его везде ищут. На контактные адреса дорога заказана. Знакомые и сослуживцы – под колпаком наблюдения. Даже по улице ходить опасно – попадешься на глаза контрольной системе, возьмут под белы ручки – и в логово ФБР, Там попытаются с помощью психотропных «правдоискателей», волнового психозондажа гипнометодик выудить из него все. Ничего у них не выйдет, и тогда единоличный суд. Единственно, с кем не церемонятся на Аризоне, – это с агентами московитян. Полчаса на судебные формальности, а дальше – засадят в «скафандр-одиночку», как называют здесь камеры для шпионов и патологических убийц, на счету которых не меньше десяти трупов. Из него, выброшенного в космическую пустоту, выбраться пока еще никому не удавалось. Представив себя в подобной «квартире», кувыркающимся в полном автономном режиме где-нибудь в созвездии Скорпиона, Джон зябко поежился, передернув плечами.
Выбравшись из «Пикассо-куба», Замойски отправился в виртуальный парк – там спрятан аварийный спецконтейнер. И понял, что его в парке ждут. Притом понял вовремя – не успели засечь. О контейнере знали всего трое. Значит, один из них сгорел. Следовательно, погорела добрая половина агентурной сети. И, главное, неизвестно какая.
Значит, один канал аварийного отхода перекрыт наверняка. Второй канал под вопросом. Плохо. Надо выбираться с планеты, но как? Вариант есть. Крайний вариант. Контактер Джону неизвестен. Нужно оставить для него кодированное сообщение в информкомпсети, и через два дня будет в условленном месте, названной все по той же сети, закладка с необходимым оборудованием.
Сказано – сделано. Сообщение ушло. Теперь вопрос – где прокантоваться два дня? По улицам шататься опасно Отели наверняка взяты под контроль. Можно попытаться, используя комппроникатель вселиться в пустующую квартиру. Но тут тоже не исключены неприятные случайности, может быть, которые предусмотреть невозможно. Есть кое-какой вариант получше.
Не имей сто рублей, а имей сто друзей Притом друзей нужно иметь таких, которые не продадут. У резидента самая лучшая «дружба» та, которая сцементирована страхом. А то, что Малютка Пен боится его, Замойски не сомневался.
Малютка Пен – огромный детина под два метра ростом и около ста пятидесяти килограммов веса, числился у мистера Замойски в должниках. Несколько галактических месяцев назад Малютка Пен здорово погорел на одной афере, перепродавая партию залежалого инопланетного товара, приобретенного им через третьи руки. Товар пришел в окончательную негодность, оказался к тому же зараженным какой-то жуткой бациллой, и Замойски ссудил простофиле крупную сумму денег на его утилизацию. Иначе у Малютки Пена отобрали бы и мастерскую и виллу в пригороде Нью-Тауна Обычно в таких случаях санитар-но-бактериологический контроль на Аризоне действовал решительно по отношению к возможным разносчикам инопланетной заразы.
Помогая Малютке Пену деньгами, Джон преследовал свои цели. Зная, что здоровяк не последний человек в местной мафии, Джон надеялся со временем использовать его преступные связи, когда в этом возникнет необходимость. Такая необходимость возникала несколько раз. В результате Малютка так запутался в совместных делах, что попал в полную зависимость от президента. Он стал управляемым. И превратился в тех помощников, которые не продают своих хозяев. К такому положению вещей Малютка Пен не привык, поскольку не считал зазорным всю жизнь продавать всех. Но с Замойски такое не прошло бы.
Южный Бронкс, в котором жили в основном этнические ирландцы, напоминал собой огромный дирижабль, а скорее свифтовскую Лапуту. Он завис на высоте семисот метров над центральной частью города. В нем жило сто двадцать тысяч человек, которые к остальному населению столицы относились с определенной долей высокомерного презрения.
Малютка Пен не был исключением, как и прочие ирландцы, входившие в состав его бандитского клана, считал себя патриотом района и затевал всевозможные дурно пахнущие делишки только в других концах города.
Именно к этому ирландцу и направился Джон, надеясь отсидеться у него до того момента, пока его преследователи не успокоятся и не займутся другими делами.
– Никак мистер Замойски пожаловал, собственной персоной? – осклабился Малютка Пен, отложив в сторону диагностический прибор, с помощью которого определял состояние внутренних голографических схем бытового робота, побывавшего в серьезной переделке.
Ремонтировал роботов Малютка Пен больше не ради заработка – он ни в какое сравнение не шел с доходами от преступного промысла. Просто любил это дело. И слыл в нем отличным мастером.
Заметив то, с каким интересом Джон разглядывает поломанную машину, здоровяк пожаловался:
– Житья не стало от этих молокососов – «плоскунов». Что это за роботофобия такая? Любой робот вызывает у них приступ ярости. Так и норовят изничтожить любого металлического парня, который только попадется им под руку. Видишь, что они сделали с этим другом семьи? Даже бронированный голографический блок вывернули – это ж надо, не менее получаса возиться! Вряд ли мне удастся его полностью восстановить в первозданном виде.
– Поговорим? – тихо осведомился Замойски.
– Э, мистер кредитор, уж не пришли ли вы ко мне за должком?
– За кого ты меня принимаешь, дружище? – притворно удивился Джон. – С должком можно и подождать. Нам ли с тобой деньгами считаться. После всего, что мы вместе творили.
От подобных слов ирландский скупердяй просто расцвел. Малютка Пен уже дважды собирался предложить своим подельникам устроить Джону безвременную гибель, как-нибудь невзначай подстроив ему несчастный случай, лишь бы только не отдавать долг, Но, как ни обдумывал, не мог найти такой вариант, чтобы не погубить и себя. Очень уж крепко Замойски держал его за горло.
Да и сам Замойски парень не промах. Малютка Пен собственными глазами видел, как Джон накостылял сразу пятерым амбалам, Изуродовать Джона пытались в общем-то ни за что. Если быть точнее, его просто перепутали с одним карточным шулером, на «обработку» которого «фирма» имела заказ. И надо же, чтобы перепутали его именно с Замойски. Отделал Джон всех тогда как мальчишек – не помогли и виброножи, и два пистолета. Среди этих пятерых пострадавших бандитов был и сам Малютка Пен. Ему досталось меньше других, пришлось всего-навсего регенерировать отбитую селезенку. Это обошлось ему в весьма солидную сумму, и больше тратиться на поправку собственного здоровья владелец мастерской не желал.
