Сергей Кусков - Золотая планета. Пасынок судьбы
Кем еще стать? Экономистом? Юристом? А он станет начальником отдела! Журналистом? А он — главным редактором! Причем сразу редактором и сразу главным! — разорялся я. Прорвало. Слишком долго копил это в себе. — Я не хочу так, дон Алехандро! Сейчас эти подонки показывают кулаками, кто здесь есть на самом деле, и что такие, как я, должны лизать им задницы, если хотят учиться дальше. А что после? Сейчас я еще могу дать сдачи, уйти, сбежать, показать свой гордый несгибаемый нрав! А потом по жизни мне придется это делать! Потому, что иначе я мгновенно скачусь до уровня той самой помойки, на которой окажусь, если уйду сейчас, несмотря на все потраченные годы и силы! Или вы думаете, это подростковая дурь? Что я испугался и сдаюсь? Это не так!
Я сруливаю не потому, что боюсь. Я сруливаю потому, что сейчас я еще могу найти какую-то свою дорогу в жизни. А если не уйду, это будет западня, катастрофа, из которой никогда не выберусь. До свидания, сеньор куратор! — я привстал, собираясь выйти из кабинета, но меня настиг громовой раскат его голоса:
— Сядь, я сказал!
Мой зад бессильно опустился на стул. Слушаться учителей, беспрекословно подчиняться — в этой школе одно из базовых правил, въевшихся в кровь с первых дней обучения. За непослушание тут запросто выгонят, хоть платника, хоть титуляра.
Дон Алехандро насмешливо выдавил:
— Сосунок! Ты что, веришь, что действительно найдешь что-то в этой гребанной жизни? Найдешь место, где не перед кем не надо будет пресмыкаться?
Он во весь голос расхохотался. Я поежился. Стало вдруг не по себе от его взгляда, от смеха.
— Поверь мне, старику, горбатившемуся в этом дерьме под названием «жизнь» не один десяток лет! Такого места нет! Не существует! Точнее, оно есть, но чтобы туда попасть, ты должен родиться как минимум в семье Феррейра! То есть быть ОЧЕНЬ богатым человеком! В любом ином случае тебе придется лизать и пресмыкаться! В любой сфере, от частного бизнеса до королевских войск!
Я опустил голову. Конечно, дон Алехандро прав. То, что я делаю — дурь. Обычная подростковая дурь. Но почему я, понимая это, иду на принцип, сам против себя? Почему не могу остановиться, согласиться и перестать выкоблучиваться? Максимализм?
Наверное.
— Знаешь, из твоего разговора возникло ощущение, что тебе не восемнадцать, а как минимум двадцать пять, — хмыкнул куратор, читая у меня в душе, как в раскрытой книге. — Как минимум, хотя, до подобных выводов многие не доходят и к сорока. Это тебе плюс. Но вот оружие ты себе выбрал… Откровенно дурацкое!
Он помолчал немного, сверля насмешливым взглядом.
— Да, наш мир несправедлив. Да, богатеньким живется несказанно легче. Да, нам всем приходится продираться через колючие кусты там, где они наймут рабочих, которые проложат им прямую дорогу. Но!!!
Он снова замолчал, делая театральную паузу. Да, он — куратор, у него работа такая — воспитывать. А без актерских навыков достучаться до нас, оболтусов, практически невозможно. Вот только найдет ли он в моем случае правильные и нужные слова?
— Но это значит, закричал вдруг дон Алехандро так, что я вздрогнул, — что ты — тряпка! Что ты сломался!!!
Я покраснел. Этот вывод на самом деле был гораздо ближе к истине, чем я пытался себе доказать всё последнее время, хотя упорно его отрицал.
— Хорошо, ты говоришь о рабстве, вечном рабстве у системы, контролирующей всю нашу жизнь. Пусть так. Так что, теперь спиться? Ах, как нам плохо! Бедным и несчастным, которым не дают дорогу! Хорошую работу, шоколадные условия жизни! А ты что, думал получить всё нахаляву? Задаром? Появились трудности — и лапки кверху? «Всё, я сдаюсь, сеньор куратор! Не хочу прогибаться! Я лучше сдохну, лежа под шлюзом аэрационной шахты, грязный и вонючий, оборванный, с бутылкой дешевого пойла в руке, в компании таких же неудачников! Вот это по мне! Это — моё! Так?!!
Я закусил губу. Больно закусил. Но поднять глаза не мог. Стыдно.
— И еще, ты можешь забить на учебу, можешь дождаться, чтобы тебя лишили гранта и вышвырнули, дело твое. Но когда это случится помни! Повторяй про себя, пока не зазубришь, пока это не станет девизом на всю твою оставшуюся никчемную жизнь: «Они победили!!!»
Да, победили! Банда Кампоса и его дружков! А ты сдался, согнулся, как последний хлюпик! Неудачник!
Учитель замолчал и отвернулся. Несколько минут стояла гнетущая тишина. Он давал время осознать всё сказанное. Вообще-то, я и сам это прекрасно понимал, но почему-то, когда слышишь собственные мысли из чужих уст, они действуют как-то иначе. Более действенно что ли…
Через время дон Алехандро обернулся и спокойно, как ни в чем не бывало, сказал:
— Ты не первый, ты не последний. Всем бывает плохо. Но у тебя не возникало такой мысли, что эту жизнь можно прогнуть под себя?
Пауза.
— Да, именно! Прогнуть под себя! Это не всем удается, только самым сильным и смелым, сильным духом в первую очередь, но это возможно!
Я поднял глаза и недоверчиво хмыкнул. Дон Алехандро иронию проигнорировал.
— Такие люди есть, и, как правило, их все знают, они на виду. Потому, что уникумы. Упорным трудом они вырываются из этого дерьма, прогибают под себя таких, как ты говорил, старших менеджеров и начальников отделов. Становятся НАД ними! Помыкают ИМИ, и те не пикают! Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому, что «начальник отдела» — это их потолок. Это уровень, выше которого они не прыгнут при всем желании и богатстве папочки. А настоящую политику, настоящие судьбы мира вершат те, кто не останавливается на этом уровне и идет выше. Кто стоит НАД всеми этими сынками, аристократами и буржуями. Ты понимаешь меня?
Я понимал. Правда, смутно.
— Это нереально.
— Реально. Для этого требуется всего четыре вещи: иметь способности, холодную голову, безграничную наглость и толику везенья.
Способности у тебя есть. Голову холодной можно держать всегда, это вопрос самоконтроля. Наглость… — куратор скривился. — С этим я тебе помочь не могу, тут уж сам.
— А везение?
— Везение? — он присел и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд, холодный и решительный — взгляд уверенного в себе воина, а не школьного куратора. Человека, ВЕРЯЩЕГО в свою удачу и свою силу, и от этого уже непобедимого. Я почувствовал, как по телу побежали мурашки.
— Верь в него! Верь в свое везение! Что тебе повезет! И тогда тебе, действительно, повезет!
Снова театральное молчание. Дону Алехандро с его способностями можно, наверное, было стать звездой эстрады, не выбери он стезю преподавателя. А может, так и надо? Ведь хороший преподаватель должен быть актером?
Тем временем куратор подошел к визору, выполняющему функцию окна, включил его, и уставился вдаль, на запрограммированные системой релаксации зеленые альпийские луга, уходящие в небо, то есть в потолок.
— Среди тех, кто на САМОМ верху, тоже одни «сынки» и аристократы! — вяло возразил я. — Туда не пробиться простым смертным!
— Думаешь? — усмехнулся наставник, не поворачиваясь. — Отчасти ты прав. Там много богатеньких. Но это очень, очень талантливые «сынки»! Бездарей в этом гадюшнике просто сожрут, это не их уровень. К тому же, ты ошибаешься.
— В чем?
— Что там одни представители знати.
— Вы можете привести пример хоть одного человека из простых людей, добравшихся до самого верха? — ехидно оскалился я. Дон Алехандро насмешку вновь проигнорировал.
— Кто правит нашей страной? — сухо спросил он в лоб.
— Ее величество королева Лея, — не задумываясь, ответил я.
— Я сказал, не кто царствует, а кто правит?
Стоп!
А вот за такие вопросы, и более того, за ответы на них, не долго угодить в допросную императорской гвардии!
Дон Алехандро — провокатор?
Нет, не похоже. Да и наша страна еще не скатилась до уровня тоталитарных режимов Земли, у нас пока можно говорить о персонах номер один всё, что думается. Пока…
— Смелее! Кто правит страной? Не царствует, а правит? — давил он.
Я молчал. Вот оно что. Прогнуть всех под себя. Высший уровень. Самый высший!
— А ведь он даже не венерианин! — продолжал куратор, не оборачиваясь. Он прекрасно чувствовал меня и спиной. — Ему и титул-то дали, лишь бы заставить замолчать некоторых старых консервативных представителей аристократии!
— Ему повезло! Оказался в нужное время в нужном месте, встретил нужного человека!..
— Везения не бывает без умения и без веры! — снова повысил голос учитель. — Я уже говорил, веры в себя и в свои умения. И без наглости.
— Тогда что, по вашему, получается, любому человеку можно стать императором? — усмехнулся я.
— Почему нет? — обернулся он.
— А почему тогда вы сами им не стали?
— Не знаю как… — Куратор обернулся и деловито пожал плечами, на губах его играла улыбка. Напряжение, витавшие в воздухе, начало спадать. — А еще я старый неуверенный в себе маразматик. Куда мне! Мой уровень — как раз тот самый «менеджер»! Даже не старший.
