Хроники отряда Кси. Противостояние. - Елена Долгова
– Я поссорился с вашим солдатом, назвал его «отброс», что в контексте звучало оскорбительно.
– Зачем?
– Сорвался, потому что устал.
– Вы наполовину врете, впрочем ладно. Насколько я понимаю, состояние моей помощницы, Ангелины, очевидно. Я уже говорил, что она заражена вирусом с Сирмы и умирает. Сначала была надежда, что Ли протянет лет пять, но Сантос говорит, ей отпущен год или полтора.
– Она отважна, и я сожалею о близкой смерти этой женщины. Если вы решили, что Консеквенса причастна к заражению, отвечу честно – я не знаю. Диверсии против Альянса меня почти не касались, я занимался в основном гирканцами. Возможно, кое-какие обрывки сведений и попадались, но я их не запоминал и не придавал им значение.
– Вы можете припомнить хотя бы эти обрывки?
– Едва ли. Я говорю правду
Март помрачнел, рассматривая местами закопченные стены зала, он словно избегал встречаться взглядом с сирмийцем.
– Я собираюсь... попросить вас кое-о-чем, Ке-орн.
– У вас есть возможность требовать.
– Да. – Март помрачнел. – Власть принуждать у меня есть, но в нашей ситуации это власть бесполезная. Для процедуры, которая помогает извлечь глубокие, давно забытые воспоминания, нужно добровольное содействие. Иначе ничего не выйдет.
– Снова? – спросил Ксанте Ке-орн, ощущая липкий страх.
– Нет... То есть, да, но это не то, о чем вы подумали. Это другой вариант телепатического контакта – не опасный и безболезненный. Вас не станут принуждать, только мягко помогут. Если откажетесь, мстить я не стану, но Ангелина через два года умрет.
Ксанте задумался, уставившись светильник, который грубо имитировал пламя свечи.
– Мне... трудно пойти на такое, капитан, учитывая... некоторые обстоятельства.
– Перспектива пугает?
– Вопрос оскорбительный.
– Послушайте, я не требую, а прошу... Если это сделка, то назовите свои условия...
– Сделка? Значит, принуждение закончилось? Вам настолько дорога госпожа Ли?
– Как родная сестра. Вам, впрочем, не понять.
– Нет, отчего же, понимаю. – сирмиец кивнул. – Что касается сделки... Жаль упускать такую возможности, но я не могу сформулировать условия. После всего, что случилось, бесполезна даже свобода – мне просто некуда идти. Я мог бы смертью госпожи Ли отомстить вам за гибель моей флотилии... Но не стану.
– Почему?
– Просто не хочу. К тому же, возможно, Мио прав, месть не всегда утешает.
Март вздохнул с облегчением, старясь сделать это незаметно.
– Значит, вы согласны. Спасибо. Я наполовину не понял вашей мотивации, но не важно – поверьте, я искренне рад. А пока Мио проводит вас назад в каюту. Дверь не будет заперта, просто дайте слово, что не станете бродить по базе и затевать ссоры и драки с десантниками.
– Хорошо, – ответил сирмиец, едва заметно усмехнувшись. – Даю слово.
* * *
В детстве Ли верила, что никогда не умрет, она продолжала верить в это, даже когда родители погибли на разбитой метеоритом «Амальгаме» и останки, спрятанные в цинк, опустили в общую могилу. Горе понемногу утихло, маленькая колония на задворках Альянса продолжала влачить скромное существование, то ремонтируя старое оборудование шахты, то отбиваясь от бродячих банд.
Когда девочке исполнилось четырнадцать, она научилась управлять грузовым флайером. Сырье от шахты до небольшого космодрома возили сменами по десять часов. Когда прилетевшие с орбиты пираты-гирканцы убили жителей и сожгли поселок, выжила только шахтерская смена и водители грузовиков. Схоронив убитую бабушку, Ли проплакала сутки и решила отомстить, от реализации этого намерения ее спасло лишь отсутствие на планете исправного корабля.
Земной десант прибыл спустя месяц, когда половина выживших колонистов уже погибла от ран и лихорадки. Поселение, потеряв восемьдесят процентов рабочих рук, так и не возродилось. Взрослым и более-менее здоровым предложили работу в других колониях. Стариков, раненых и детей вернули на Землю за счет Альянса.
Два следующих года своей жизни Ли привела в приюте «для детей героев», безуспешно пытаясь доказать, что она уже взрослая. Чтобы попасть в Академию, пришлось дожидаться шестнадцатилетия. Разведка Космофлота завербовала девушку через полгода, после удачных тестов и блестящих достижений в учебе.
«Она, кажется, ничего не боится и верит в свое бессмертие, – сказал адмиралу Крайтону ироничный психолог. – Такие люди быстро погибают, но за свою короткую жизнь успевают наделать дел. Если вам, Алексис, нужен добротный и эффективный расходный материал – этот вариант подходит. Если личная секретарша – я бы воздержался. Ну вы понимаете, ха-ха».
Что бы ни говорил психолог, последующие годы оказались прекрасным временем – идеалы защиты человечества окрашивали мир в яркие цвета. Альянс побеждал, эйфория причастности делала свое дело. Ли это нравилось, но со временем мир становился сложнее, но при этом каким-то более тусклым.
В двадцать три года уже не Ли, а младший лейтенант Ангелина Вера, участвовала в неудачной диверсии на Гиркане. Из тридцати десантников выжили только двое – она сама и Март. От остальных оперативников Крайтона не осталось ничего – на этот раз на базу не попали даже останки.
– Да, вы оба лучшие из лучших, но все равно не оправдали моего доверия, – холодно заявил адмирал. – Остальные оказались негодными.
Ангелина, которая едва-едва вышла из госпиталя, вынудила себя помалкивать и сделала вид, что ее критика не ранит. Впредь Ли бралась за задания на Сирме, которые позволяли подолгу не показываться на базе.
