Андрей Громов - Стэллар 1: Звезда нашлась
«Думаю, это связь с Метро-1, — предположила Иса, — но нам туда не надо. Да и к тому же, смотри».
В глубине тоннеля горели десятки красных точек, почему-то выстроившись треугольниками.
«Мамочки, — чуть не подпрыгнула Нэин, — что это?»
«Понятия не имею, — пожала плечами Иса. — Если хочешь, сходи, посмотри. Мы тебя здесь подождём.»
«Нет! — отрезала Нэин. — У нас впереди дела.»
Тоннель заканчивался, впереди ярко светились лампы станции. У лестницы, ведущей в местную подсобку, мы притормозили.
«Ну что, — сказал Локовски, — мы пошли. Нэин, готовь гранаты.»
«Погодите с гранатами, — остановил его я, — есть идея получше.»
«Какая такая идея? — с подозрением спросил Локовски. — Опять колдовать будешь?»
«Типа того, — ухмыльнулся я. — Как услышишь, врывайся и пали из всех стволов. Ну а если не выйдет, задействуем резервный вариант с гранатами.»
Локовски хмыкнул, и вместе с Нэин растворился в служебном помещении. Мы с Исой осторожно, стараясь не шуметь, вышли наверх, и чуть ли не ползком стали пробираться к намеченным местам. Иса, обойдя стороной пару ящиков, забралась на будку диспетчера и растянулась на крыше. Я же, усевшись за ящиком, задумался. Чего бы мне такого учудить? Выглядеть это должно в стиле сериала, пафосно-патетично, иначе не сработает.
«Ну ты долго там ковыряться будешь? — раздражённо спросил Локовски. — Давай короче, или мы врываемся.»
«Не шуми, — ответил я. — Шуметь я буду.»
Я выпрямился, щёлкнул пальцами, и произнёс:
— Маэстро, музыку!
Вдарило со всех сторон. Аудиосенсоры костюма мгновенно наложили фильтры, но всё равно, орало знатно. Басист рубил квадраты, соло-гитара стонала и ныла, выводя знакомые риффы, а прокуренный голос Курта Комбайна выводил:
Доброе утро, последний изгой.Смерть иль бесчестье? Ответ за тобой.Нет даже цепи, чего же терять?Значит, настала пора умирать.Право на смерть ещё надо купить.Каждый способен цену заплатить.Враг пред тобою: увидел — стреляй,После решим, кого в ад, кого в рай.Счастье погибнуть в последнем боюЯрость из чаши бессмертия пьюУжас и кровь закружат круговерть.Так получи своё право на смерть!
Эффект вышел что надо. Таргонцы, с совсем уж диким воплем, заглушившим даже бас-гитару, взмыли в воздух, таргонский камуфляж, не выдержав такого издевательства, свалился, дверь подсобки распахнулась, и из неё вывались Локовски вместе с Нэин, поливая из двух стволов. Иса, сделала пару выстрелов, и двух поганцев размазало по плиткам пола. Локовски, сделав кувырок вперёд, на лету срезал ещё одного и укрылся за стальным контейнером. Нэин перекатилась в другую сторону, и ещё одну цель накрыло облаком игл.
Таргонцы, надо отдать им должное, сориентировались довольно быстро. Шипя и поскрипывая они растеклись в стороны и начали отстреливаться. Было видно, что тяжёлая музыка сильно действует им на нервы, но они, пересиливая неприятные ощущения, всё же отбивались. Один из поганцев на корячках прополз к небольшому железному ящику, и, щёлкнув запорами, открыл его. В воздух взвились шесть шаров, размером, примерно с футбольный мяч. Засветились огоньки антиграва, и шары разлетелись в стороны, а между ними протянулись нити сверкающей паутины.
Оба-на! Неужели это та самая штука что и на орбите? Я прицелился и дал очередь по шарику, но тот, лихо сманеврировав, ушёл в сторону. Вот сволочь! Во все стороны полетели сияющие золотым светом нити, прилипая к любой поверхности.
«Народ, — крикнул я в нейрочате. — Опасайтесь этих нитей! Не дайте им на вас попасть!»
«Какие нити? — недоумённо отозвалась Нэин. — Я ничего не вижу.»
Одна из нитей, попав в Локовского, обмотала ему руку.
«Твою мать! — выругался он. — Что за хрень? Что-то мешает мне двигаться!»
Хреново дело. Кажется, кроме меня эту паутину никто не видит. Попробуем воспользоваться телекинезом. Я вытянул руку и ухватил нахальный шар, и тут же в меня выстрелило сразу пять нитей. Я заслонился рукой, и паутина прилипла к кулаку. Точно, эффект схож с тем, на орбите, вот только гораздо слабее. Или это я стал сильней? Я усмехнулся, и стал наматывать гадость на кулак. Шары резко дёрнулись и замедлили скорость. Я продолжал тянуть нить, и летающие чудеса враждебной техники начали замедляться. Зоны их антигравов начали наливаться белым, двигатели пошли в перегрев, но я не отставал, и наконец, летающие мячики замерли на месте. В мой щит ударила очередь кинетики, отшвырнув меня на пол. Вот блин, стою как дурак. Я покатился по полу, но добычу не отпустил.
«Дэйв, ты жив?» — взволнованно спросила Иса.
«В порядке,» — ответил я, и что есть силы дёрнул.
Шары резко стянуло вместе, и я, перехватив «Кедр» свободной рукой, дал по ним длинную очередь. Шары взорвались, высвобождая накопленную пси-энергию, и ящики в эпицентре, разнесло в труху. Тех таргонцев, которым не повезло оказаться рядом, просто разорвало на части. Я встал на ноги и отряхнулся.
— Народ, вы как, целы?
— Почти, — скривился Локовски, прижимая руку к боку. — Меня тут очередью задело, пробило броню, скользящее ранение. Ничего, скоро буду как новый. Костюм дырку зарастит.
— Вражины остались? — спросил я Ису.
— Не-а, — ответила она. — Всех взрывом положило, остальных мы добили. О, гляди, этот ещё шевелится. Ничего, сейчас поправлю.
— Стой! — прервал её я, — Погоди, я попробую его допросить.
— Думаешь, они понимают по-имперски? — засомневался Локовски.
— Сейчас и проверим, — сказал я, и вытянув руку, поднял недобитка в воздух.
Таргонец был не в лучшей форме. Одну клешню ему оторвало, вторая была сильно повреждена, да и в корпусе виднелось несколько дырок, сочившихся зелёной кровью.
— Ну что, паршивец, ты меня понимаешь? — спросил я супостата.
— Да, — проскрипел таргонец. — Мерссские имперцы. Но ничего, скоро мы заберём нашу прелесссть.
Я задумался. Где-то я уже это слышал, вот только где?
— Ну уж ты-то точно этого не увидишь, — ободрил я противника. — Скажи лучше, давно ваши тут прошли? И как много? Что с собой везли?
— Ни за что, — прошипел гад.
— А если я тебе клешни начну отрывать?
— Отрывай, сссадисст. Всё равно не сскажу. Скоро мы вас всех са… — и осёкся, злобно зашипев.
— Чего вы? — переспросил я, но поганец только шипел и плевался зелёной слизью.
— Да чего ты с ним цацкаешься? — не выдержал Локовски. — Толку от него. Основная группа двигается всё дальше, а мы тут время теряем. Кончай гада, и дело с концом.
— Твоя правда. — согласился я, — Но попытаться всё же стоило. Ладно. Умри, ничтожество.
Я сомкнул свои невидимые пальцы на дыхательном горле таргонца и сжал. Тварь дёрнулась, и затихла, уже насовсем.
— Ну ты даёшь, Дэйв. — восхитилась Иса, — Прямо как Дарт Ведровский.
— Как кто? — удивилась Нэин.
— Так-так, Нэин. Кажется, кто-то у нас изучал имперскую культуру?
— Я опять пропустила что-то важное?
— А как же! — менторским тоном изрекла Иса, — Это же события Гражданской Войны середины прошлой эпохи. По ним ещё поставлена классическая трагедия, «Звёздные воины». Дело было так: третья принцесса, Полина Амидалова, замыслила бунт и узурпацию власти, но так как на престоле может быть только мужчина, устроила интригу. Она соблазнила маршала космофлота, Дарта Ведровского, его-то ты точно должна знать, он величайший полководец галактики. Это было ещё до того, как его тяжело ранили во время усмирения бунта джи-аев, известных как «обрезанцы». Это секта террористов, они хотели «пообрезать» верховную власть, прямо по горлу, ну, и соответственно, самим занять вакантные места. Секта была раздавлена, но Дарт, как я уже говорила, был серьёзно ранен. Тогда ещё не умели делать киберулучшения, так что ему пришлось жить в специальном скафандре с системой жизнеобеспечения. Его чёрным шлем был оснащённым дыхательной маской, так что при разговоре маршал слегка шепелявил и посвистывал. Однако люди всё равно его любили и уважали.
Ну вот, значит, Полина соблазнила Дарта, и родила от него сына, которого тайно переправила на Арараки, и вырастила под присмотром немногочисленных остатков ордена джи-аев. Сына назвали Лука Сковородкин, уж не знаю почему. Наверное, Полина просто не хотела давать ему свою фамилию, подозреваю, что она его втайне презирала. В общем, когда Лука подрос, он стал главой бунта. Полина открыла ему, что в нём течёт кровь имперской семьи, но наврала, что его отца убил Дарт. Много чего произошло, потом сама посмотришь, но финальная битва разгорелась на площади перед императорским дворцом. Дарт и Лука сошлись в поединке на силовых лезвиях, оба мастера и оба псионики. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, но Полина, переполняемая ненавистью и презрением, крикнула: «Лука, вот твой отец!». Рука Луки дрогнула, и Дарт нанёс ему смертельную рану. Дальше идёт очень трагический отрывок, его часто ставят отдельно, мини-пьесой, под названием «Карась и бульба».
