Курт Маар - Фабрика Дьявола
Энди осмотрелся. Это был странный час сумерек, промежуток между заходом красного солнца и восходом голубого, когда небо окрашивается в коричневые и фиолетовые тона, а над горизонтом на западе образуются большие красные, а на востоке маленькие голубые врата.
Местность была темной и молчаливой, за исключением своеобразных звуков, доносившихся из-за стеклянной стены, в которые Энди вслушивался так пристально потому, что они без всякого сомнения доказывали, что величайшее приключение в его жизни стало действительностью: что он покинул Землю и живет на чужой, невыразимо чужой планете.
В сумерках маленький домик казался огромной черной глыбой, которая прижалась к теплой земле и, казалось, была готова к прыжку, ожидая чего-то. Энди тогда удивился странному впечатлению, которое производил на него дом. В полутьме вечера он казался мирным и распространяющим вокруг себя спокойствие. Потом Энди снова подумал о том, что было неправильно ожидать от своего дома мира и спокойствия, когда он сам наполнил его беспокойством и жаждой действия.
Нет, дом был таким, как надо.
На коричневом небе вспыхнула маленькая яркая искорка. Энди смотрел на нее, на то, как она поднимается вверх, двигаясь все быстрее и становясь все ярче. Затем он увидел, как она внезапно погасла, а мгновением позже над равниной прокатился громовой гул стартующего космического корабля.
Энди втянул в себя тяжелый аромат равнины и подумал о городе Модесса, возле которого находился большой космопорт. Нет, он не хотел жить в Модессе, не хотел, чтобы город окружал его. Он был удовлетворен тем местом, где он находился и которое было удалено от Модессы на пятьсот километров. Другие называли Энди глупцом, но он предпочитал быть глупцом, чем подолгу жить в большом городе, где не было даже ощущения, что находишься в чужом мире.
Он отвлекся от этих мыслей и вернулся к тому, что произошло сегодня. Такого, по крайней мере, никогда еще не случалось. Эвергрины не пришли, чтобы отдать свои шкуры. Это значило, что на главную площадь пришло только восемь из них, а обычно их каждый день бывало по меньшей мере раз в десять больше. Энди не мог припомнить ничего подобного. За шкуры с Пассы он получал твердый заработок всего за полдня работы. И он получит свои деньги независимо от того, принесут эвергрины свои шкуры или нет. Нет, что-то было не так. Он только удивился.
Наконец он снова подумал о дереве, которого еще два часа назад здесь не было. Он подошел к нему поближе. Но в темноте не смог различить никаких подробностей. Он поостерегся прогонять эту штуку. Он знал, что может произойти на Пассе с неопытными людьми, когда они касаются чего-нибудь, о чем не знают наверняка, что это безопасно. В сущности, он не сомневался, что на Пассе за два часа может вырасти толстое пятиметровое, лишенное ветвей, дерево. Здесь уже были всякие чудеса. Теперь… хотелось бы ему знать, что это такое было.
Он повернулся, чтобы достать из кармана фонарик. В это мгновение дерево пришло в движение.
Оно просто нагнулось вперед. Энди услышал над собой шорох и мгновенно обернулся. Но это ему не помогло. То, что он считал деревом, со шлепком упало на него, бросило его вниз и прижало к земле.
Страх лишь на полсекунды парализовал Энди. Потом он дико уперся в навалившееся на него тяжелое дерево. На гладкой поверхности ствола не было никакой зацепки для рук. Они соскользнули, и дерево, несмотря на сопротивление Энди, увеличило свое давление.
Энди больше не мог вдохнуть воздух. Казалось, что маленькие огненные палочки болезненно барабанят о ребра, а в ушах дико звенят колокольчики. Энди внезапно понял, что ему никогда не удастся освободиться из-под этой убийственной тяжести. Он также понял, что лежало на нем и что против этой неотвратимой беды нет никакого способа защиты.
Он закричал. Но здесь не было никого, кто мог бы услышать его.
Сознание Энди исчезало в ярком, сверкающем, трещащем фейерверке, вспыхнувшем перед его глазами.
* * *Найк Квинто выглядел так, словно он не имел представления ни о чем. Он стоял, словно пораженный громом, и, вероятно, первое, что он собирался сказать, было то, что его так поразило.
В этом не было ничего странного. Полковник Квинто был маленьким, полным мужчиной с одутловатым красным лицом, на котором даже в самое холодное время всегда проступала пара капелек пота. Над пухлыми губами находился маленький нос, а над носом были два маленьких глаза; его узкий лоб делила надвое растрепанная прядь бесцветных светлых волос. Полковник Квинто еще ни разу в жизни не вызвал ни у кого даже следов симпатии.
Рон Лэндри и Ларри Рэнделл ждали, пока за ними закроется дверь. Потом они отдали честь с точностью, сильно контрастирующей с их неряшливой летней гражданской одеждой.
— Праведное небо! — воскликнул Найк Квинто высоким напряженным голосом. — Я же сказал, что мне нужны два наших самых способных человека. А теперь приходите вы! Боже мой, кажется, весь мир отказывается предоставить мне как можно быстрее то, что мне совершенно необходимо! Что мне с вами делать? Ну ладно, раз уж вы тут. Садитесь! Вы прокручивали ленты? Боже мой, да не будьте же так скучны! Скажите же что-нибудь: да или нет?
— Да, — спокойно ответил Рон Лэндри.
— Что да?
— Да, сэр, мы прослушивали ленты.
— Ага. Ну и что?
Рон Лэндри откашлялся и украдкой бросил взгляд на Ларри, сидевшего рядом с ним. Найк Квинто стоял за своим письменным столом и буквально жаждал ответа.
— Мы не уверены, сэр, — осторожно начал Рон, — не сыграл ли здесь кто-нибудь скверную шутку.
Несколько мгновений казалось, что Найк Квинто вот-вот подпрыгнет вверх. Он обеими руками провел по волосам, откинул голову назад и уставился в потолок. При этом он испустил такой вздох, словно ему пришлось отказаться от давно лелеемой драгоценной надежды, и наконец произнес:
— Кто-то позволил себе скверную шутку? Со мной? Лэндри, вы действительно вбили гвоздь в мой гроб? С каждым словом, которое вы произносите, мое кровяное давление поднимается на один процент! — Он схватился руками за голову и посмотрел на Лэндри. — Вы действительно думаете, что кто-то может позволить себе сыграть со мной скверную шутку?
Рон Лэндри подумал, что он знает по крайней мере пару человек, которые охотно сделали бы это. Имело бы это успех — это был уже другой вопрос. Он ответил:
— Сэр, пожалуйста, вспомните, какие задания выполняет наш отдел. Мы созданы для выполнения заданий определенного рода. Извините меня за мою глупость… но я при всем своем желании не могу себе представить, что могут искать два специалиста на планете джунглей, на которой туземцы два дня назад принесли только четыре или пять шкур вместо обычных восьмидесяти. Я…
— Ни слова больше! — фыркнул Найк Квинто. — Вот последнее сообщение.
Рон Лэндри махнул рукой.
— Ну, хорошо, вы больше не получаете этих шкур. Что делают из них? Парфюмерию и ароматные изделия из кожи для всевозможных целей. Можно ли из них построить космический корабль? Нет. Можно ли их использовать для создания энергетического экрана? Нет. Можно ли из них изготовить какое-нибудь секретное снадобье? Нет. Итак: почему же мы должны беспокоиться о таких пустяках?
Найк Квинто наконец сел. На его лице была напряженная улыбка.
— Со мной так и так покончено, — заявил он. — С моим высоким давлением ничто больше не сможет удержать меня на ногах. Я должен разговаривать с вами спокойно, Лэндри. Может быть, мир для вас кончается на кораблях с пушками и чудесных лекарствах, а? Вы вообще ничего не хотите слышать о том, что Земля ведет ожесточенную тотальную войну против шпрингеров, которые думают, что их любимый бог создал торговлю только для них. И вам совершенно безразлично, что на одном из миров, на который претендует Земля, внезапно начинают происходить таинственные вещи, которые мгновенно сводят к нулю всю пользу, которую этот мир приносит в хозяйство Земли. Что это за вклад? Хорошие шкуры. Можно ли из них делать космические корабли? Нет. Пушки? Нет. Снадобья? Нет. Следовательно, это нас не касается. Поселенцы на этой планете? О, да. Четырнадцать миллионов? Черт побери, об этом я и не подумал. Что… Десять тысяч из них уже убиты таинственным образом или исчезли в отравленных лесах? Ну так что! Но из мертвых поселенцев тоже ничего нельзя сделать, а? Ни космических кораблей, ни снадобий, ни…
Рон Лэндри резко выпрямился в кресле.
— Об этом мы ничего не знали, сэр! — выдохнул он. — Этого же нет на лентах!
Найк Квинто махнул рукой.
— Все равно. Именно поэтому я и вызвал вас сюда. Теперь вы отправитесь в соседнее помещение и выслушаете то, что вам там скажут. Вы все хорошенько запомните, а завтра утром, в семь часов сорок пять минут по земному времени, отправитесь на Пассу на рейсовом грузопассажирском судне линии Пассы. Понятно?
