Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
– Говоришь, сидел здесь?..
– Точно здесь, ага. Обедал. На море любовался. Наслаждался жизнью. У нас – кафе знатное.
Летнее кафе «Ардан» – столики под тентами на открытом воздухе, славилось своей кухней. Аромат моря добавлял очарования трапезе. Кстати, слово «летний» никакого другого значения, кроме как «находящийся на открытом воздухе» не имело. Потому что в Мире не существовало зимы. Все дни были более или менее теплыми, погожими или пасмурными, с осадками или без.
В один из таких дней, когда ярко светило солнце, перевалившее за полдень и, в то же время, по мостовым, и крышам авто вовсю лупил дождь… Такое в Гане бывает. Ливень кончился через пару минут. Тогда-то заявился в «Ардан» ничем не примечательный, и никому не известный гражданин.
Сделал заказ и кушал себе неторопливо, один за столиком – в это время свободных мест было достаточно. А вот пара юнцов неподалеку вела себя шумно. Гы-гы да га-га, а я вот ее… да вот так… далее шел рассказ об очередной победе молодого темперамента…
– Потише, пожалуйста, – попросил неизвестный.
Молча выслушал от юношей комментарий к своей родословной и предположения о своих недостатках, как мужчины. Неторопливо закончил трапезу. Расплатился по счету. Встал. Проходя мимо стола, где сидели парни, вынул из кармана брюк пистолет и аккуратно застрелил обоих. Так же неспешно ушел.
– Пока нас столбняк отпустил… только его и видели, – закруглил рассказ бармен.
– Дела-а, – восхитился официант. – А скажи… Эй! Эй, побирушки, брысь!!
Последние слова относились к двум нищенкам, забредшим с утра в кафе. Первая, худенькая, прячущая взгляд, попятилась. Ее товарка, совершеннейшее пугало, не тронулась с места. Хрипло сказала:
– Дайте поесть… Заступницы ради…
– А ну, валите…
– Да ладно, – махнул рукой бармен. – Дай им вчерашний бифштекс из холодильника, – и к побирушкам: – Что б я вас больше не видел.
Официант принес бумажную тарелку с холодным мясом, ожидая, что теперь они уйдут. Вместо этого лохматое чучело взяло подаяние и уселось с ним за стол. Ее подруга, помявшись, присоединилась к ней. Ничего себе, наглость! Официант подошел и с ерническим полупоклоном спросил:
– Чего желаете-с?
Худенькая молча опустила глаза, а ее неряшливая подруга ответила кротко:
– Вилки и ножи, будьте добры.
Бармен, насмешливо наблюдавший за этой сценой, вдруг потерял к ней интерес и повернулся всем корпусом к вошедшему в кафе мужчине.
– Доброго утреца, дядя Жорес!
Жорес был бармену таким же дядей, как Главный советник Ганы или адмирал Гелла, но… квартального полицейского надо уважать. Перед Жоресом мгновенно возникла полная до краев пивная кружка. Пена стояла горкой, не оседая и не переваливаясь через край.
– Что-то вы рано на ногах, дядя…
Жорес вытер пену с усов.
– Не поверишь, вояки землю когтями роют, – он понизил голос.
– Ни черта себе, – глаза бармена восторженно округлились – вырисовывалась новая, захватывающая история, которой он будет потчевать коллег и постоянных клиентов.
Повел взглядом, защелкал пальцами:
– Эй, молодой, как тебя… – позвал новенького, чтобы привыкал к работе.
Тот подошел, взъерошенный. На левой щеке горел след пощечины. Бармен наконец, вспомнил его имя.
– Хо! Ты за красотками приударить решил? – и пояснил Жоресу: – Две побирушки спозаранку шлялись. А у нас пока день не открылся, где я объедков возьму? Хорошо, вспомнил: мы там вчера не дожрали, в морозилку сунули. Все одно, выбрасывать.
Хо пустился в объяснения:
– Просто поторопил… Чтоб посетителей не распугали. Сказал тощенькой: мол, муженек тебя заждался… Ну, колечко у нее, с которым молодые бля…
– Понятно, – сказал Жорес. – Испытательный брак.
– Да нет, ясное дело, с помойки взяла, – сказал Хо. – Бешеная, – он нервно погладил пострадавшую щеку.
Жорес грузно уселся, плетеный стул тягуче скрипнул. Рыбный пирог – всегдашний его завтрак, ждал на столе. Но Жорес, против обыкновения, не спешил отдать ему должное.
– Подойдите, ребята, – поманил обоих. – Эту особу не встречали?
– …Охренеть, – сказал бармен, уставившись на фото.
– «И вот тут она сказала: за мной мальчик не гонись…» – проблеял Хо. – Только что начистила мне морду.
Жорес стремительно повернулся, чуть не сломав стул. Бармен и Хо, как по команде уставились туда же.
– Пропали бесследно, – сказал бармен. – У нас это традицией стало. Только что сидел человек, кушал и… фью! Растворился.
– Они не могли убежать далеко! – мстительно загорелся Хо.
– Постой… – поморщился Жорес. – Я дам знать воякам, пусть сами разбираются. Что-то боязно мне.
– Вам, дядя Жорес?!
– Вы же все видели, ребятки. Вполне приличная молодая особа, а рядом с ней откровенное отребье. Хозяин и раб. Есть такое занятие: один или несколько голодранцев собирают подаяние и отдают тебе. Возможно, раб – наркоман или душевнобольной – такого легко держать под контролем. Но вы заметили, братцы мои, что эта вот хозяйка больно неразговорчива.
– И что, дядя Жо…
– А рабыня, что песик на поводке, все-все понимает. Хо, с тобой именно рабыня говорила, приборы столовые требовала. Хозяюшку ублажала.
Хо бестолково открывал и закрывал рот, не находя слов.
– Потому, детки мои, что хозяйка ее – пси и команды рабу отдает без слов.
Жорес рыгнул. Поднял вверх палец.
– А в раба она обратит любого. Молча. Взглядом, движением рук. Еще черт-те чем, не знаю. Только на месте вояк я бы сразу ее пристрелил.
– Я бы тоже!.. – зазвенел голос Хо, но Жорес перебил:
– Предоставь сынок, это кому-то другому. А то нехорошо может выйти. Придешь домой с чувством исполненного долга. Деловито задушишь жену. Если женат. А то зарежешь соседа. Проломишь кирпичом голову идущей в школу девочке. Будешь схвачен, судим и казнен, как маньяк-убийца. Если раньше, опамятовавшись, от стыда, горя и ужаса не наложишь сам на себя руки.
Жорес докушал, аккуратно вытер салфеткой усы.
– Дам знать воякам. И не больше. Да! Она носит кольцо! Надо выяснить, кто ее суженый. Тоже жертва паучихи или…
Он ушел, не добавив больше ничего. Пси рождались всегда. И всегда их было очень мало. И неприятностей они обычно не доставляли. Кто-то делался фокусником, цирковым «чтецом мыслей». Кто-то успешным знахарем или, бери выше – психотерапевтом. Кто-то – успешным дельцом или вором. А могло получиться и совсем плохо.
Хозяйка Острова была пси. Надо ли говорить, к какой катастрофе это привело?
– …Заплатить и не унижаться, – сказала Лора, когда они вышли из кафе. – У меня уши со стыда горят. Дядька усатый так глядел… Мне сразу уйти захотелось.
– Мы ушли. А дядька – из полиции. В гражданку одет.
Лора не стала переспрашивать. Такой человек, как ее «подруга», с полицией знаком не понаслышке. Пора с нею расстаться. От денег, что предлагала раньше ей Лора, она отказалась. «Тем лучше – мой карман не бездонный».
Превозмогши себя, дотронулась до запястья бродяжки.
– Спасибо за компанию, дорогая, и прощай.
19 СЕНТЯБРЯ 1394 ГОДА. ВЕСЬМА СРОЧНО. СЕКРЕТНО.
ПОЛИЦЕЙСКИМ КОМИССАРИАТАМ, ОТДЕЛАМ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ, ФУНКЦИОНЕРАМ ОСС.
УВЕДОМЛЕНИЕ О ПРИСТАЛЬНОМ НАБЛЮДЕНИИ.
Лорианна Парк. Родилась в Майе 13 зевса 1375 г. Студентка 2 курса Университета в Норденке. Специализация: ландшафтная архитектура. Предположительно – пси высокого уровня. Состоит в гражданском браке со служащим БМ Даниэлем Боргезе.
Подозревается в совершении ряда серьезных преступлений. Обо всех действиях и перемещениях упомянутого лица сообщать незамедлительно.
Директор Объединенных стратегических служб
Айвен Астер
– Ланш… шанш… чево?! – спросил младший полицейский коллегу постарше.
– Ланд-шафт-ный ар-хи-тек-тор, – с удовольствием повторил тот сложные слова. – Значит, не просто домишки придумывает, а может так впаять их в пейзаж, что ахнешь. От красоты и вдохновенья…
– Усёк. Тока ахнуть не успеем, как ее порешат. На роду писано. Тринадцатого числа, тринадцатого месяца и год с тринадцати – угораздило, э?
Старший чин зевнул равнодушно.
– Ты, видать, в гороскопы веришь. А что убьют… Это я тебе и без гадалки скажу.
К тротуару аккуратно прилепился серый «Варриор», шикарная машина со счастливым номером и из нее выбрался моложавый, склонный к полноте мужчина. Черные полукружия густых бровей придавали ему чуточку удивленный вид, а легкая небритость добавляла серьезности округлой физиономии. Бросил беглый взгляд на Лору и двинулся под навес, к стойке. А Лора, со вчерашней ночи пугавшаяся всех, кто на нее смотрел, заспешила, втянув голову в плечи, к автобусной остановке.
