Кристофер Сташеф - Расплата

— До какого максимума, Джим?

— Семьдесят пять процентов.

— Хорошо, но постарайтесь полностью привести его в порядок.

— Мои люди занимаются этим. Мы восстановили коридор, ведущий в машинное отделение, и подвели электричество к кормовым каютам экипажа. Однако пока не стоит допускать туда людей, как мне кажется. В воздухе еще полно токсинов — от пожара, от аммиака и серы, просочившихся из атмосферы. Пока фильтры полностью не очистят воздух, все, кто работает на корме, должны надевать респираторы.

— Хорошие новости, старшина.

— В трех из шести опорных килевых брусов возникли мелкие структурные трещины — корабль пропускает воздух, точно сито. Нам будет нелегко удерживать воздух, пока мы доберемся домой. Я поговорил с нашим специалистом по системам жизнеобеспечения, и он слегка снизил давление воздуха, повысив содержание кислорода в нем, но дальнейшее повышение содержания кислорода опасно из-за увеличения возможности возгорания.

— Пусть повысит пока содержание кислорода, а перед очередным боем снова уменьшит его.

— Но воздух мы все равно будем терять. К тому же резкое изменение состава воздуха, в особенности уменьшение процентного содержания азота, может вызвать у экипажа кессонную болезнь. Офицер по жизнеобеспечению ломает голову над тем, как…

— Как ограбить Петра, чтобы заплатить Павлу, да?

— Точно так, сэр.

— Как обстоят дела с капитанским мостиком?

— Мы провели все необходимые кабели, но сканирующие устройства починить невозможно. Вся надежда на эскортирующие корабли. Рулевое у правление, информационный, навигационный и ремонтно-восстановительный блоки в полном порядке.

— Чертовски хорошая работа, — сказал — Ясон. — Джим, без вашего опыта мы бы, наверно, не выкарабкались.

— Черт возьми, командир, я просто хочу вылезти из этой передряги живым. Через три месяца я ухожу в отставку.

— Нам повезло, что вы не ушли в отставку до этого похода.

— Желал бы я, чтобы все это было уже позади, — ответил старшина, и Ясон сочувственно засмеялся:

— Думаю, мы все хотим того же, Джим. — Он повернулся к Думсдэю. — Как там наши истребители?

— Осталось всего двадцать три пилота, не считая тебя. Два пилота, которые служили у космопехов, могут летать на «Ферретах» в случае необходимости, но посылать их против килратхских асов — просто убийство. Осталось пять «Сэйбров», восемь «Рапир» и семь «Ферретов».

Ясон подумал, что в такой ситуации каждый лишний человек может сыграть решающую роль.

— Ладно, Думсдэй. Назначаю тебя командиром всего крыла.

— Всю жизнь мечтал об этом, — криво улыбнулся Думсдэй.

— Ты по-прежнему будешь также возглавлять эскадрилью «Сэйбров». Раундтоп возьмет на себя «Ферреты», — он сделал паузу, — а Толвин — «Рапиры».

— Не нравится мне это, Ясон.

— Я и не рассчитывал, что ты будешь в восторге. Однако согласись, парень неплохо проявил себя здесь, на его счету четыре корабля и торпеда, от которой он спас «Интрепид».

— Я бы предпочел, чтобы на его месте был Монгол.

— Ну, что поделаешь? Монгола уже нет.

И тут они словно воочию возникли перед ним — те, кого уже больше не было: Монгол, Флейм, Айсвинд, Нова, Игл, Тэлон, Тор и Один… Он словно видел их пышущие здоровьем молодые лица — а потом они исчезли.

Он включил интерком.

— Через час мы встречаемся с нашими эскортирующими кораблями и уходим. На камбузе готова для всех горячая еда, поешьте прямо на своих постах. Мы должны выбраться отсюда, должны вернуться домой, все время помните об этом. Ну, а сейчас — время отпевания. Выходите на палубу.

Он тяжело встал и пошел на палубу, все, кто находился на капитанском мостике, — за ним. Перед шлюзовой камерой его ждал экипаж — и живые, и мертвые. Тела лежали на палубе в стандартных флотских синих мешках, накрытых простынями. По форме некоторых из них можно было догадаться, что это — тела людей: от погибших на капитанском мостике осталось совсем немного. Некоторые просто оказались распыленными на атомы — вместо них по старой флотской традиции «хоронили» их форму. Палубу надраили до блеска; как удалось ремонтникам и членам палубной команды привести ее в такое состояние, находилось за пределами понимания Ясона.

Тела погибших лежали в ряд перед шлюзовой камерой, а напротив, также выстроившись в линию, стояли живые, за исключением тех, кто занимался ремонтными работами.

Он повернулся к ним лицом. Много раз он присутствовал на подобных церемониях и все же сейчас ощущал некоторую растерянность.

— У нас нет времени для длинных надгробных речей, — негромко сказал он, — и я думаю, что наши товарищи, которые лежат здесь, поняли бы нас. Когда все закончится, мы, Бог даст, соберемся снова, и тогда все будет как надо.

Он отвернулся к телам, достал из кармана Библию, прочел двадцать третий псалом и низко склонил голову.

— Вы были нашими соратниками и друзьями. Может, это кому— то покажется странным, но я считаю, что благодаря вам живые живы — и мы, которые здесь, и те, кто находится на других кораблях и планетах Конфедерации. Благодаря вам весь человеческий род будет жить, добьется окончательной победы и в конце концов достигнет мира.

— Спите спокойно, друзья мои. Пусть ничто не потревожит ваш сон — до тех пор пока существует Вселенная.

Он вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал. Остальные на палубе сделали то же самое. Вперед выступила команда космических пехотинцев И, бережно поднимая каждое тело, принялась выталкивать их одно за другим через шлюзовую камеру. Отрываясь от корабля и кувыркаясь, они падали сквозь атмосферу и исчезали в голубовато-зеленом тумане аммиака. Когда последнее тело оказалось за бортом, вперед вышел полковник Меррит и швырнул вслед за ними шлем и ботинки — символ всех пехотинцев, погибших во время штурма. Меррит отсалютовал, к нему подошли два сержанта, и в пространство полетели жетоны погибших.

Ясон повернулся к членам экипажа, вытянувшимся по стойке «смирно».

— Мы уходим отсюда через тридцать семь минут. Будем вырываться из этой проклятой ловушки, а на прощание хорошенько влепим еще разок по мохнатым задницам!

Ошеломленный, император опустил голову, жестом отослав посыльного. Как могло такое случиться? Как, как это могло случиться? Где допущена ошибка?

Пять авианосцев основного флота уничтожены, шестнадцать кораблей поддержки уничтожены, девятнадцать экипажей транспортных кораблей и четыре легиона императорских гвардейцев уничтожены полностью. Русмак и Гар, два отличных боевых командира, оба благородных кровей, тоже погибли. Как могло все это произойти? Кто виноват?

На кого сможет опереться императорская семья — теперь, когда их оплот в значительной степени уничтожен? Он помнил имена тех, кто оказался в списках убитых. Там значилось много сыновей из самых влиятельных семей, члены которых теперь, конечно, ополчатся на него. А ведь у императорской семьи столько врагов! И теперь они получили в руки отличный козырь, чтобы обрушиться на нее.

Он услышал сигнал экстренного вызова и оторвался от своих размышлений. Экран вспыхнул, хотя он еще не успел дать разрешения — такое могло произойти только в случае чрезвычайной ситуации.

— Мой господин, простите, но у нас срочное сообщение. — На экране возник офицер, . возглавляющий охрану императорского дворца: он стоял навытяжку, голова, как положено, опущена.

— Потом, потом, что за срочность?

— Сир, вражеский авианосец. Он вынырнул из атмосферы.

Император просто задрожал от бешенства, но не сказал ни слова.

— Сир, он на полной скорости направляется к Килраху. Он может оказаться здесь через час. Принц Тхракхатх предполагает, что, скорее всего, его цель — обрушиться на Килрах, чтобы унести с собой как можно больше жизней.

Император кивнул. Вне круга самых близких, доверенных командиров и солдат, непосредственно участвовавших в бою, на Килрахе никто не знал, что вражеские корабли проникли в самое сердце Империи.

— Где Тхракхатх?

— Движется наперерез.

— Тревоги не поднимать.

— Сир? — В голосе офицера послышалось недоумение.

— Оставьте меня.

— Ничего не сообщать даже тем, кто живет во дворце?

Император задумался. Если допустить, что удар все-таки будет нанесен, то, вероятнее всего, он обрушится именно на дворец. Нет, это невозможно, нелепо, это абсурд! И все же… Десятки тысяч живущих во дворце могли бы уцелеть: если их предупредить, они успеют спуститься в укрытия. Если поднять тревогу — которая, скорее всего, окажется ложной, — правда станет известна всем, и уже к концу дня страна может оказаться на грани государственного переворота. А имперский флот, который мог бы встать на защиту императора, уничтожен…

— Никто не должен ничего знать. Я хочу говорить с Тхракхатхом по секретной линии связи.

— Как прикажете, мой господин. Экран на мгновение опустел, потом послышался резкий звук, и на экране появился принц.