Охотники Аароны - ChaosCrash13
* * *
Доклад Квотча вызвал самый настоящий переполох на борту Братца Хача: Белый Призрак оказался жив! Корабль вот уже которое десятилетие был погружен в сон, а его энергосистема, не смотря на отсутствие обслуживания, все это время исправно функционировала (в экономном режиме, разумеется). Да она и сейчас была в прекрасном состоянии, если мерить мерками торгового флота Фронтира. Реакторы же были еще очень далеки от того, чтобы выработать загруженное топливо: раньше бы проводка вышла из строя, чем они, при таком малом энергопотреблении, исчерпали реакторный материал. Нашелся и двуногий экипаж «Белого Призрака». Увы, вовсе не в таком замечательном состоянии, как их корабль: все драконы уже давно были мертвы. Причем, судя по найденному посланию, адресованному Белому Призраку, они ушли из жизни собственным желанием и собственными же руками. И это они же погрузили корабль в сон, надеясь, что хотя бы он выживет, и дождется помощи. На Найрэ это произвело сильное впечатление. А леди Аарона сверила отчет техник-шефа со списком экипажа «Белый Призрак», предоставленным семьей Корви. Да, здесь были все: пять пустотных офицеров, четверо техников, шесть матросов и сорок гардемарин — оставалось только установить их личности. Впрочем, это уже дело не кампании. Но вот посетить заброшенный корабль, и убедиться в словах техник-шефа самим желали очень многие из находящихся на борту Братца Хача.
Челнок со всеми тремя капитанами кампании «Охотники Аароны», дворянином Найрэ Корви, доктором Хлоем и Шенри прибыл на борт Белого Призрака, заняв свое место в расчищенном техниками шлюпочном ангаре. Рапторы, конечно, ныли о том, чтобы сопровождать и охранять своих капитанов в этом путешествии, но их оставили на борту Братца Хача: и так места в ангаре, заполненном старыми шлюпками и двумя челноками «Охотников Аароны», нет — куда там еще два здоровенных тяжелых раптора впихнуть?
Новоприбывшие, сопровождаемые Квотчем, тут же проследовали в кают-компанию Белого Призрака, где перед ними предстало не слишком радостное зрелище. На диванчиках, стульях и, просто, на полу отсека неподвижно сидели фигуры фурри, облаченные в скафандры старомодного покроя. На том месте, что напротив сердца, скафандр каждой фигуры был проколот и испачкан давно замерзшей кровью. Когда же Шейла заглянула через стекло шлема одной из фигур, она увидела высохшую в пустоте мумию драконессы. Драконесса внешне была похоже на Найрэ и других Корви. Видимо, это была одна из пустотных офицеров.
— Тут пустотные офицеры, техники и матросы, — сообщил по проводному телеграфу Квотч, — В спортивном зале нашли свой покой гардемарины. Судя по ранам, все они, кроме одного, умерли от ударов мечом в сердце. Последний же снял шлем, и умер, думаю, от удушья. Жуткая смерть. Впрочем, все они приняли ее добровольно: пакет жизнеобеспечения у всех отсоединен от шлема. Думаю, чтобы гарантировать смерть даже в том случае, если у того, кто с мечом, дрогнет рука.
— Это не меч, — разглядывая рану одной из мумий, заявил доктор Хлой, — Усиленный стилет: рана узкая, но четырехгранная, нанесенная единым ударом, пробившим сразу скафандр, чешую, грудную тунику и лежащую под ней грудную клетку. Так что, я могу с уверенностью сказать, что умершие приняли удар добровольно: малейшее сопротивление отклонило бы клинок, и он не смог бы преодолеть грудную тунику или скользнул бы по ребрам грудной клетки.
— Цветок Милосердия, — благоговейно вымолвил Найрэ, и тут же, несколько смешавшись, пояснил, — Это ритуал нашей семьи: если Корви предстоит смерть, но она слишком тяжела или позорна, то мы можем умертвить себя при помощи Цветка Милосердия. Это церемониальный кинжал, который каждый из нас получает на совершеннолетие.
— Подтверждаю: такие ножи и такой обычай среди Корви есть. Лаварэ во время нашей с ним свадьбы клялся на своем Цветке Милосердия исправно исполнять супружеские обязанности. И, должна отдать ему должное, он свою клятву держал, — подтвердила слова юнца леди Аарона, — Но вряд ли членов экипажа убивали сами Корви: тут из них только пустотные офицеры и офицер гардемаринов. А одному самцу и пятерым самкам трудно было бы умертвить пятьдесят пять драконов. Думаю, пустотницы отдали свои кинжалы гардемаринам: такое обычаи Корви позволяют.
— Леди гранд-капитан, будем смотреть физкультурный отсек? — видимо, доктор Хлой удовлетворился осмотром нескольких мумий, и теперь предлагал перейти к другому, упомянутому техник-шефом, их собранию.
— Нет, доктор. Вы занимайтесь своим делом, а я займусь запиской, о которой говорил Квотч. К тому же, мне еще нужно подумать над одним важным делом. Для чего я хочу сама осмотреть внутренние отсеки Белого Призрака, — кивнул лекарю леди Аарона, и отсоединила провод его телеграфа от распределительной коробки своего скафандра.
Теперь наемные мечи оказались разделены на две группы. Которые, обменявшись жестами сигнального кода, разошлись в разные стороны. Оба техника, Шенри и доктор Хлой двинулись к спортивному отсеку охотника. А Квотч, пустотные офицеры и Найрэ направились к покоям аватара Белого Призрака.
Внутри Белый Призрак был роскошен. Даже с учетом того, сколько времени прошло со времен строительства его тела: коридоры корабля были просторны, их полы и стены были отделаны хорошим деревом, оборудование, хоть сейчас и выглядящее антиквариатом, было добротным. В общем, корабль был хорош. И не удивительно, что его собственная каюта (двери в которую техникам ранее пришлось вскрыть при помощи резака) оказалась под стать остальным его интерьерам: просторная, отлично отделанная, не обделенная мебелью (в основном, витрины, в которых стояли какие-то безделушки и сувениры, видимо, из собственной коллекции корабля). Ну, и, конечно же, аватар: металлическая статуя статного белого дракона-самца с рогами из какого-то прозрачного материала и черными ромбами вокруг глаз — как и у корабельного тела Белого Призрака. Конечно, выглядел аватар несколько непривычно (тогда еще толком не умели сглаживать машинную угловатость суставов, маскируя манекен под белковое тело фурри), но он с лихвой компенсировал это тем, что худохник-манекенист поработал над внешностью альтер-эго корабля с искренним вдохновением.
— Красив, — прицокнула языком Ванири,
