Шёпот звёзд - Виктор Яманов
С разбега я нырнул и далеко проплыл под водой, прежде чем вынырнуть обратно. Ари только чуть мочила ноги и сразу уходила обратно на пляж. И так несколько раз. Она словно боялась этой прекрасной освежающей воды. Я подплыл ближе к берегу так, что стоял в воде по пояс, и позвал Ари, размахивая руками.
— Подойди ко мне!
— Зачем? — спрашивала она, в очередной раз «спасая» ножку от набежавшей из-за моих плесканий волны.
— Пойдём! Я научу тебя плавать!
— Мне страшно!
Ари стояла и не мигая смотрела на воду.
— Почему? — я не понимал её страха.
— Мне кажется, что я сразу утону.
Я видел, что девушке было неловко.
— Обещаю, что ты не утонишь, — медленно говорил я, протягивая ей руку.
Она сделала несколько шагов навстречу мне. Вода дошла ей до колен. Ари задрожала. Я подошёл ближе.
— Если не попробуешь сейчас, — говорил я, снова протягивая ей руку, — то уже никогда не сможешь,
— Хорошо… Что я должна делать?
Я попросил её обхватить меня сверху руками и крепко держаться. Загорелые руки испуганной подруги цепко схватили меня за плечи, и мы поплыли. Первые минуты медленно, преодолевая её страх. Потом быстрее. Прошло не больше десяти минут, как у меня за спиной раздавался радостный смех, и я поплыл ещё быстрее. Мы долго кружили по озеру. Руки Ари расслабились, — я понял, что больше она не боится, и радовался вместе с ней.
После катания на моих плечах, мы всё же стали разбирать основные движения пловцов. Сначала я показал Ари на суше, как нужно двигаться, а после позвал её пробовать в воде. Задорно смеясь, она бултыхалась на мелководье. Я придерживал её, и вскоре она поплыла сама. До сих пор я ещё не видел столько радости на её лице. Мы веселились и плавали до темноты, как маленькие дети.
Обратно мы шли с осторожностью, и, к счастью, не были никем замечены. Этой ночью Ари засыпала с лёгкой улыбкой.
Утро заставило себя долго ждать. Всю ночь Ари то просыпалась в бреду, то снова засыпала. Она говорила что-то непонятное в полусне, а по её лицу струями стекал пот. Я прикладывал ей ко лбу смоченное холодной водой полотенце, и она вновь засыпала. Утром ей стало лучше, но всё равно лихорадило. Я набрал ванну прохладной воды, и Ари лежала в ней до прихода Патрима.
Жар ненадолго отступил, и Ари перебралась на кровать. Патрим внимательно её осмотрел.
— Обычно симптомы приходят на второй — третий день, но есть везунчики, кто продержались и пять дней до начала болезни, — сказал нам врач.
— Вы можете ей помочь? — умоляюще просил я, хотя уже знал ответ.
— Я могу лишь помочь ей прожить на несколько дней больше. Если не лечить симптомы, то смерть наступает на пятый, шестой день, а если лечить, то на девятый, десятый. И то я могу предложить обезболивающее и жаропонижающее. Других лекарств против этой болезни не существует…
— Это бы помогло нам… — мой голос становился все тише.
— Вирус поражает мозг. Постепенно. Этот процесс нельзя остановить, поэтому, в любом случае, дня через три начнутся проблемы: спутанность сознания, бредовые мысли, галлюцинации. Часто пациенты становятся опасны для окружающих, тогда мы забираем их в больницу. Вы можете вызвать службу через инфо-датчик, если такое случится с одним из вас, — печально предупредил врач.
— Хорошо, — пробормотала Ари, отворачиваясь от нас.
Патрим объяснил, что его ждут ещё многие больные, поэтому нужно идти дальше. Он оставил нам запас лекарств и обещал вернуться послезавтра.
Мы снова остались одни.
— Тебе не страшно? — Ари повернулась ко мне.
— Нет, — я присел на кровать ближе к ней.
— Почему?
— Смерть похожа на успокоение, осознание конца смертей, идущих за мной по пятам…
— А ты кого-нибудь спасал, Маркус? — она тяжело дышала.
— Да, — ответил я и погладил её по руке.
— А что важнее: те, кому ты несёшь смерть, или те, кто обрели спасение?
— Ты мыслишь слишком по-философски, — усмехнулся я, задумался и, помолчав, добавил: — Спасение куда важнее.
— А ты только представь, скольких ты мог бы спасти, стань ты королём? — предположила подруга с едва уловимой улыбкой на раскрасневшемся лице.
— Не думаю, что из меня вышел бы хороший король, — усмехнулся я. — Да и поздно уже об этом думать.
Я гладил Ари по голове и волосам, и она очень быстро уснула. Это была наша последняя беседа…
К ночи температура Ари поднялась до сорока градусов, как транслировал её инфо-датчик. Лекарства смогли сбить жар на два градуса, но моей подруге всё равно было плохо. Периодически из её носа сочилась кровь. Она перестала понимать, где находится, плакала, кричала и звала родителей, а потом вновь засыпала.
К утру следующего дня Ари уже не помнила меня. Её слова были спутаны, и, ничего кроме имён её родителей, разобрать уже не получалось. Она начала кашлять кровью. Я помогал ей, как мог.
Сидя на полу у кровати, я осознавал, что хуже, чем наблюдать, как умирает близкий человек, ничего быть в жизни не может. Мои глаза наполнялись влагой от осознания того, что больше я ничем не могу помочь этой девочке. Мне хотелось, чтобы симптомы болезни пришли ко мне быстрее, и этот кошмар забылся. Но они так и не приходили…
Это был третий день болезни Ари. Она уже не могла сама дойти до туалета. Патрим снова приходил. Он выражал удивление, что я ещё здоров, и обещал вернуться завтра. Ари он больше ничем помочь не мог.
На четвертый день я по-прежнему чувствовал себя абсолютно здоровым. Даже рана на бедре окончательно зажила, не оставив и шрама. Но морально я был полностью опустошён.
Близилась ночь. Пока Ари спала я лежал в холодной ванне и всё думал, почему так случилось. Я бы отдал свою жизнь за её спасение!
Патрим застал меня, когда я выходил из ванны в одном полотенце. Он был удивлён гораздо больше, чем вчера. Пока он осматривал Ари, я оделся, а затем сел на кровать поближе к ней.
— Сколько ей осталось?
— Если повезёт, — дня два. Мне очень жаль, — врач задумчиво смотрел на меня. — Но это не так важно, как то, что ты не заболел.
— Может, мне повезло, и симптомы придут через пару дней? — спросил я в надежде, что это так и будет.
— Может. Но к этому времени они уже проявлялись у всех остальных заражённых, — объяснил Патрим, уже выискивая в медицинском чемодане пробирки. — Маркус, мне нужно взять твою кровь для тестов.
Я встал и резко
