Антитело (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Ладно. Начистоту. Ты слишком много времени проводишь в компании этого ксеноса, и мы беспокоимся. Он слишком подозрительный, а ты слишком резко изменила к нему отношение. Больше того, ты вообще почти не бываешь в своей каюте. Что мы должны были подумать?!

«Спалились-таки», — без особого удивления подумала я, невозмутимо разглядывая штурмана. Смутить меня такой ерундой нельзя, вины я за собой не чувствовала — чего дёргаться-то? Могли бы — через камеру подглядели, но я же предусмотрительная, я всем посторонним доступ заблокировала, пользуясь своей командирской властью.

Да, использование служебного положения в личных целях. Нет, не стыдно.

— А «мы» — это кто? Ты о себе или на корабле бунт назрел?

— Мы — это я и Никвас, — сознался звездочёт. — Ещё с Горо пытались посоветоваться, но он сказал, повода для вмешательства нет.

— То есть он вас послал? — хмыкнула я.

— Ну вроде того, — поморщился Хенг.

— То есть да. Я всегда говорила, что Накамура — умный мужик. Начистоту, значит. У кого-то из вас есть претензии по исполнению мной служебных обязанностей? Я веду себя неадекватно, вою на луну, хожу по потолку, отрастила жвалы, как у верийца?

— Ну что ты чушь городишь? — опять скривился штурман.

— Чушь городишь ты. То есть вы оба с Никвасом. Или, может, я выгляжу уставшей, клюю носом больше обычного?

— Да я бы не сказал. Скорее, наоборот, подозрительно благодушная…

— А, так это зависть! — я усмехнулась. — Всё просто. С ксеносом я общаюсь, и это по-настоящему интересно. Ты хотя бы примерно представляешь, сколько всего может рассказать представитель древней цивилизации, который может волевым усилием уничтожить целый космический флот? Так вот я развлекаю его беседой. Заметь, в точности следуя приказу командования: велено было с ксеноса пылинки сдувать и мужиков к нему не подпускать — вот. Считай, сделала выводы и работаю над ошибками, а то не очень хочется опять собирать экипаж по пыльным тропинкам далёких планет.

И с запоздалым удивлением сообразила, что я только что соврала другу, причём в вопросе, на который вполне могла бы ответить честно: Хенга я не стеснялась, не смутилась бы и рассказать ему о любовнике, и даже пошутить на тему того, насколько он лучше в этом смысле самого штурмана.

Могла, но не хотела. Не потому, что звездочёт мог придумать какую-нибудь очередную глупость, которую успела обдумать и отбросить я сама, а потому, что это было личное. И стыдно мне за это не было ни на грамм.

По-моему, впервые в жизни у меня появилось что-то, что ни с кем не хотелось обсуждать и даже вообще упоминать. И после этого сомневаться в серьёзности собственного отношения к Нану стало уже совсем неуместно…

— Да ладно, не лезь в бутылку, — явно смешался Хенг. — Мы же за тебя волнуемся. Мало ли какие он там над тобой эксперименты часами ставит. Ты же вообще от него не выходишь, а к камере доступ мы так и не получили, — сознался честно

— Сейчас я тебе наряд вне очереди выпишу за эти часы, — проворчала я, окончательно сжившись со своей маленькой ложью. — Ты говоришь о существе, которое весьма вольно обращается с пространством и способно переместиться на любую знакомую планету просто так, по желанию, мгновенно. Думаешь, ему сложно сократить мой путь до каюты?

— Ну да, наверное, — согласился штурман, смерив меня задумчивым взглядом. Кажется, не до конца поверил, но настаивать на своём не стал. — Ты извини, мы просто волновались за тебя.

— Да ладно, спасибо хоть не стали руки вязать и запирать, — хмыкнула я. — Всё, я могу идти, товарищ главный звездочёт? А то в твою вахту из прыжка выходить будем, хочется к тому моменту поесть и немного отдохнуть.

Хенг меня, конечно, останавливать не стал, пусть и проводил полным сомнения взглядом.

По сложившемуся за последние дни ритуалу Нану встретил меня возле двери, забрал тяжёлый поднос (пришлось приноровиться таскать на нём больше тарелок, чтобы не искать каждый раз помощников) и поставил его на стол. Потом последовали крепкие объятья, поцелуй, и только после этого мы устроились у стола. Прямо тихий семейный вечер, жуть…

— Нану, а почему ты так упрямо уводишь разговор от вопросов этой… ну пусть будет изнанки?

— Это было так заметно? — улыбнулся он с лёгким оттенком вины.

— Не то чтобы, я вот только недавно сообразила. Я уже успокоилась, честное слово, обещаю не ругаться и не паниковать. Мне очень интересно опять на неё взглянуть, уже в более спокойном состоянии, без таких внезапных погружений.

— Не в этом дело, — улыбка ксеноса стала задумчивой и даже как будто мечтательной. — Я не думаю, что ты испугаешься. В тебе я уверен, я не уверен в себе. Боюсь всё испортить и потому не хочу спешить. Расскажу обо всём возле Сферы. Осталось ведь немного, да?

— Ну да, чуть меньше часа до выхода из прыжка, — подтвердила я, с подозрением разглядывая мужчину. — Ведь есть во всём этом какой-то подвох, а? Задницей чую.

— Тебе ничего не грозит, — заверил Нану. — До сих пор я ничем не заслужил твоего недоверия, правда?

— Только этим себя и утешаю, — усмехнулась в ответ. — Ладно, пару-тройку часов еще потерплю, от любопытства не лопну. Хм. Ты забавно на меня влияешь…

— О чём ты? — ксенос вопросительно приподнял брови.

— Да я вот задумалась, чем занять ближайшие сорок минут, всё равно поспать не получится, и возникают идеи исключительно неприличного, но приятного содержания.

— Разве это плохо? — с обезоруживающей удивлённой улыбкой спросил Нану.

— Так-то вроде бы да, но когда ты вот так на меня смотришь — уже не уверена, — призналась рассеянно, опять попадая под гипноз его взгляда. Уже безо всякого протеста, даже с каким-то удовольствием. — Хотя это и странно…

— Это правильно. — Улыбка его стала хитрой, мужчина встал и за обе руки потянул меня вверх, заставляя тоже подняться. — Восстанавливается равновесие. Тело стремится получить то, чего ему недоставало.

— Ага, и перекосит меня в другую сторону, — проворчала я, но насмешливо, больше для порядка, с удовольствием позволяя Нану себя раздевать.

— Об этом не волнуйся. — Он наконец прекратил дурацкий разговор поцелуем, а там привычно стало не до вопросов.

И я бы совершенно потеряла счёт времени, что постоянно случалось рядом с этим мужчиной и уже даже не беспокоило, но за действительностью следил сам Нану и не позволил нам обоим чрезмерно увлечься. Поэтому, когда помощник объявил десятиминутную готовность перед выходом из прыжка, я уже была полуодета. Полулежала на груди полусидящего Нану и вместе с ним занималась жутко «высокоинтеллектуальным» делом: решали головоломки из разряда филвордов. И морально готова к выходу была тоже наполовину.

Гадать какие-то задачки ксеносу было скучно, он слишком быстро угадывал, а вот эта старая дорожная потеха неожиданно пришлась по вкусу вместе с парой дурацких красочных игрушек. Я сначала посмеивалась над ним по этому поводу — мол, связался с примитивной цивилизацией, сам деградирует, — но быстро оставила это развлечение. Нану воспринимал несерьёзное занятие философски и только умиротворённо улыбался в ответ или вовсе отмахивался, никакого удовольствия от процесса глумления.

Десяти минут мне хватило, чтобы окончательно привести себя в приличный вид, отнести поднос на камбуз, дойти до КП и принять командование. Настроение было расслабленно-приподнятым, экипаж тоже выказывал оживление и любопытство: взглянуть своими глазами на загадочную Сферу хотелось. Несмотря на то, что в корабле нет ни одного настоящего иллюминатора, а даже если бы и были, вблизи нет больших источников света вроде звёзд. Но сам факт будоражил. Да и научная станция — тоже интересный объект, не то что обычная очистная.

В первое мгновение, когда ожили экраны и отобразили картину окрестного пространства, я не поверила своим глазам.

Станции больше не было. «Капитан Белоусов» вылетел из пространственного искажения буквально посреди роя саранчи.

Первым очнулся Калинин. Вернее, у него сработали рефлексы, и именно это спасло нас от столкновения сразу после выхода из прыжка, а потом очнулись и остальные.