Карен Тревис - Город Жемчуга
Большая часть ученых сидели за одним столом, без энтузиазма завтракая, а точнее, ковыряясь в пластиковых тарелках. Теперь после завтрака им некуда было идти. Месеви отсутствовала. Парек до сих пор находилась под арестом в отдельном модуле. Разговор прервался, когда вошел Эдди.
Забрав свою порцию, он собирался отправиться завтракать в свой модуль, но это было все равно что откладывать неизбежное. Он настучал на своих коллег. А они, в свою очередь, забыли о коммерческой конкуренции, отмели в сторону личную неприязнь друг к другу. Парек была одной из них, а Эдди - нет. Из-за него на них обрушился гнев Франкленд.
Взяв пару блинов из стопки, Эдди буквально заставил себя сесть на свое прежнее место рядом с Гальвин.
- Все в порядке? - риторически поинтересовался он.
- Теперь мы находимся на военном положении. А так все в порядке, - ответил Райат, не глядя на Эдди.
- И что же такого случилось?
- А мы думали, ты нам расскажешь. Ты же теперь у Франкленд правая рука.
Эдди медленно положил вилку на стол.
- Хорошо, хотите набить мне морду, можете начинать. Вы все - гребаные безумцы. Вес'хар уничтожили целую цивилизацию, и не где-то, а тут, рядом. А мы не слишком-то отличаемся от тех, кого они уничтожили. Парек поставила под угрозу жизни всех нас.
- Ты точно в этом уверен? - поинтересовалась Гальвин.
- Я думаю, Эдди прав, говоря об угрозе, - кивнул Чампсиаукс. - Все это произошло не так уж давно, несколько сотен лет назад. Но города просто так не уничтожить. Все равно остаются следы. Вес'хар разровняли целое королевство, тут ничего не скажешь.
- Не пойму, на чьей ты стороне? - удивился Райат.
- На той стороне, которая хочет живой вернуться домой.
- Не знаю, как вас, а меня инопланетяне нисколько не беспокоят, - проворчала Гальвин. - Солдаты с оружием и тупоголовый коп - вот кто мешает нам работать.
- Подожди-ка, Лу, Парек нарушила приказ, - возразил Паретти. - Она сделала глупость. Совершенно не научный подход.
- Да, а потом ее совершенно неоправданно избили и заперли? Эдди любил точность. В особенности она была нужна ему
сейчас, когда речь шла о Шан.
- Всего один удар, - поправил он. - Я там был.
- Хорошо. Раз уж вы теперь ее официальный глашатай, скажите, что Франкленд собирается делать дальше? Правительство собирается заморозить инвестиции наших спонсоров? - Гальвин представляла «Кармоди Холбен Ленг» - одну из наиболее дерьмовых корпораций в списке Шан. Может, Гальвин и раньше сталкивалась с СиДиЗОк. - Мне не нравится то, что происходит. Мы проснулись и обнаружили ее на борту, словно она отправилась сюда зайцем, а теперь она заключила союз с инопланетянами. Союз, направленный против интересов ее собственного вида.
«Союз с инопланетянами! Как быстро они все позабыли», - подумал Эдди. Когда они покидали Землю, единственная известная инопланетная жизнь представляла собой простейшие организмы, живые капли и мох. Сейчас (для них - через несколько месяцев) ученых стесняла по меньшей мере одна из разновидностей разумных инопланетных существ, причиняя определенные неудобства в исследованиях. На фоне всего остального - пустяки, да и только. Перемена очень разительная, если вы наблюдаете за кем-то малознакомым. Один инопланетянин - чудо, двое - новинка, сотня - вторжение, если, конечно, они осмеливаются в чем-то перечить людям. Тогда они - враги. Точно так же было и на Земле.
- Понимаю, достаточно тяжело согласиться, что мы не конечное звено эволюции, а всего лишь звено в пищевой цепочке, - ответил Эдди. - Я считаю, что нам надо сидеть на попе ровно, надеясь, что вес'хар нас не тронут.
Райат, который до этого пальцем чертил что-то на столе, неожиданно встрепенулся. Казалось, он не слишком рассержен. Но улыбка… эта улыбка вызвала у Эдди легкое беспокойство.
- Я не собираюсь «сидеть на попе ровно» и просрать все на свете, - объявил он. - Мне нужно изучать флору этого мира. Новые фармацевтические технологии. Тут есть многое, что на первый взгляд могло бы пригодиться роду людскому. И я не могу согласиться с теми ограничениями, которые поставили передо мной.
- Но вы сможете сделать очень немногое. Колонисты уже давным-давно провели все соответствующие исследования.
- Аборигены, позволю себе их так называть, не всегда на нашей стороне, когда мы проводим изыскания. Но если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне, откуда они узнали бы, чем мы тут занимаемся? Они бы ничего не заметили. Если бы вы не вызвали Франкленд, кто узнал бы об образцах?
Все молчали. Словно каждый обдумывал, мысленно соглашаясь с замечанием Райата. «Если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне». Существовал только один способ достигнуть этого.
- Довольно опасные мысли, - наконец произнес Эдди.
- Я не предлагаю поднять мятеж, - возразил Райат, но его внешний вид говорил об обратном.
- Вы не задумывались о том, что любая разумная разновидность заметит, если исчезнет один из ее членов?
- А вы уверены, что они разумны?
- А вы хотите сказать, что это не так? - Эдди соскочил со своего места и встал, нависая над Райатом. «Боже, все это происходит на самом деле. Со мной! Это случилось со мной!» - Местные жители имеют свои законы. Возьмем меня. Я был арестован при съемке за границей, и меня содержали в камере. А полицейские были вооружены по-настоящему, а не то что наши морпехи. И мне было противно, очень противно. И они могли сделать со мной все что захотят. Точно так же и тут. Вы находитесь на чужой территории. И тут нет никакого посольства, которое может выручить вас в самом крайнем случае.
Райат пожал плечами, словно слова журналиста для него ничего не значили. Эдди почувствовал, как гнев разгорается у него в груди. Он уже готов был бросить вызов, словно они большие дети, вышедшие поиграть на детскую площадку. Взгляд Паретти метался между ними, словно он ожидал, что вот-вот один из спорщиков бросится на другого. Эдди уж точно был готов.
И тут вошла Месеви и высыпала на стол свежие, только что сорванные огурцы. Напряжение спало.
- Отправлюсь поработать, - объявил Эдди, поднимаясь из-за стола.
Вернувшись в свой модуль, он так и не смог сконцентрироваться на материале, снятом накануне. Когда налетал ветер, дождь барабанил в маленькое окошко, словно кто-то бросал пригоршнями мелкие камешки. Эдди отодвинулся от рабочего столика, лег на кушетку и задумался о том, во что оказался вовлечен. Сегодня его подвергли профессиональной анафеме. Такого с ним еще не случалось.
«Я - беспристрастный обозреватель. Я - историк в реальном времени».
Во время массовых беспорядков он всегда прятался за шеренгой полиции. После того как пожар на химическом заводе унес жизни двадцати человек, он спокойно покинул офис и наслаждался пивом в баре. Он даже провел вечер в пятизвездочной гостинице, наблюдая, как во время артобстрела стерли с лица земли греческую деревеньку.
Все это было рискованно. Его легко могли убить сотни раз, но удача сопутствовала ему. Его могли прикончить и в крошечной тюремной камере в Йемене. Тогда он даже не знал, известно ли кому-нибудь о том, что он попал в руки террористов. Но чувство отстраненности, ощущение того, что он некто особый и находится в стороне от грязных драм повседневной жизни, исчезло. Он был здесь и завяз по уши.
Эдди почувствовал, что превращается в одного из тех репортеров, на кого раньше смотрел с презрением. Он принял чью-то сторону, перестал быть объективным.
Было две вещи, относительно которых Арас не собирался говорить Местин.
Первая: он боялся, что Шан Франкленд узнает, что он носит паразита с'наатат.
Другая заключалась в том, что один из гефесзабрал ребенка безерии убил его.
Арас лежал в тесном стручке, в то время как пилот безеринес его назад к поверхности, к Сухим Небесам. Обычно Арас коротал поездку, пересвечиваясь - болтая - с пилотом, но сегодня тот в ответ лишь мерно отсвечивал синим. По-другому говоря, на борту было тихо и печально.
«Даже исенджи специально не разыскивали нас, чтобы нас убивать».
Вызвать безери из глубин, чтобы сообщить, что их ребенок убит, такого Арасу не приходилось делать уже много лет. Синий цвет - цвет их печали. У него было много оттенков, точно так же как было много видов боли, но Арас не мог воспринять полную гамму этого чувства.
«Мы хотим баланса. Мы хотим получить компенсацию».
Высокомерие, а не жестокость вела гефес. Именно высокомерие становилось причиной самых зверских поступков. Спрятаться за «нестерпимым желанием» - человеческое оправдание.
Безери были правы. Даже исенджи, небрежные и расточительные исенджи, не признающие безери, никогда не отлавливали их и не убивали просто так. Отравление окружающей среды было лишь последствием их действий, а не целью.
