Сергей Вольнов - Ответный уход
Или же – на 8,848 мегаметра ближе К Звёздам!
В докосмическую эру это было практически всё, чем планета смогла помочь своим детям, стремящимся приобщиться к Космосу.
На девять неполных километров приблизить к Мечте.
…И уж совсем чуть было не лишились они своих хмельных от восторга голов, когда всё-таки добрались в самую главную на момент Исхода точку планеты. Вернее, в одну из двух главных.
Правая вершина Эвереста.
Нет, вовсе не внезапное нападение врага могло разнести головы вдребезги. А вот лопнуть от переизбытка чувств они рисковали вполне реально…
Скоростной лифт, двигаясь почти бесшумно, не считая моментов, когда проходил многочисленные стыковочные узлы, доставил их в космопорт «Эвер-Эст» – личные императорские ворота в Космос. Это отсюда стартовал в тот далёкий памятный день последний человек, вынужденно покинувший Землю. Её Последний Император. Он поступил, как и требовала с незапамятных времён Этика Капитанов, до последнего не покидавших гибнущее судно.
Отсюда он Стартовал в Вечность…
Павильон космопорта, размещённый в искусственной пещере, выдолбленной внутри самой высокой горы планеты, потряс эрсеров поистине императорскими масштабами.
Он был выполнен в виде полусферы, которую расписали всплошную, как храм, с одной лишь разницей: здесь были сюжеты не на религиозные темы, а бегло показаны наиболее известные части ЭрсСтеллы, которая теперь звалась Сеть Миров. Причём, вероятно, делалось это в самом начальном периоде провозглашения Империи. Об этом свидетельствовала тематическая направленность мозаик и фресок, где Иные расы были изображены корректно, с «дипломатическими» поправками.
Потрясло воображение посещение технических этажей, расположенных в боковых пещерах, уходящих на неведомое расстояние в стороны от собственно громады Эвер-Эста. Здесь в неимоверном количестве была собрана, законсервированная до поры, космическая техника: от ничтожно малых прогулочных туристических флайеров до круизных монстров межгалактического космоплавания. Где-то, по-видимому, в специальных коридорах-ангарах, стояла и боевая космическая техника. Причём в количестве никак не меньшем, чем полновесный резервный флот Армии Солнца…
Когда-то здесь кипела жизнь, многочисленная обслуга гигантского технопарка готовила машины к последующему использованию, делала профилактический ремонт. А сегодня хозяйничали только крысы, равнодушно взиравшие на машины и считавшие их не больше чем элементами горного комплекса. Расплодившиеся. Огромные. Дерзкие. Чисто младшие родственники шиарейцев! Все земные животные, которые попадались напарникам до сих пор, держались без страха, но и не нападали. Ещё не разобрались, что вернулись ХОЗЯЕВА… А здесь Ивану даже пришлось впервые за тысячи лет осветить земное пространство слепящим лучом бластера, буквально прорезая дымящуюся огненно-кровавую просеку в оглушительно пищавшей массе, что преградила людям дорогу. Только этот неприятный момент заставил напарников прервать экскурсию и ретироваться назад, ближе к главной ёмкости императорского космопорта.
Невольно создалось впечатление, что местные крысы прекрасно помнили, кто такие ЛЮДИ…
Основная стартовая площадка располагалась метров на сто ниже верхней точки Эвер-Эста, на боковом склоне. Интересное конструкционное решение и размах, с которым оно было выполнено, потрясали. Каким же могуществом должна обладать Империя, чтобы вытворять такое с громадинами вроде самой высокой вершины планеты?! Недра горы раскрывалась как невообразимый каменный цветок, распуская в стороны под действием мощнейших приводов, двадцать четыре «лепестка», которые обнажали внутри компактный подземный космодром…
Они поднялись на сотню метров, которая отделяла искусственную вершину Земли – императорскую стартовую площадку – от настоящей, естественной вершины.
Бдительный интерактивный гид, уловив их устремления, тут же выдал:
«Первыми ступили на вершину знаменитый новозеландский альпинист Эдмунд Хиллари и гималайский шерпа Тенцинг Норгей. Это случилось 29 мая 1953 года по докосмическому летоисчислению…»
Ярко светит солнце, всё сверкает, как в жаркий полдень на пляже, но очень холодно и бешеный ветер!
Таким и запомнится им Эвер-Эст…
Вершина представляла собой снежный гребень длиной шесть-семь метров и шириной около метра. Где-то далеко внизу, более чем на километр ниже, редким всклокоченным одеялом застыли облака. Далеко на западе краснеющее солнце уже начало клониться к закату, намереваясь вскоре утонуть в тучах на горизонте.
Выбравшись из люка на гребень вершины, они чуть не упали от неожиданно сильного порыва ветра. Волны движущегося воздуха жутко загрохотали в ушах, создавая явственное ощущение, словно они стояли на железнодорожном переезде, пропуская скоростной сверхмощный экспресс.
Бескрайний, похожий на космос, простор раскинулся всюду, куда ни посмотри! Неестественно-синий купол неба, под которым разбежались во все стороны и окаменели громадные волны – Большие Гималаи со стайками белых кудрявых облаков на макушках. Где-то на горизонте угадывалась зеленовато-рыжая волнистая полоска – Тибетское нагорье… Иван с Ирóй, следуя нашёптыванию расстаравшегося гида, присматривались к окружающим вершинам. Вертели головами и узнавали их впервые, сличая с услужливо возникающими панорамными демопроекциями, накладывающимися на реальные горные объекты. Незнакомые и завораживающие имена окрестных вершин… Массивы Макалу и Канченджанги. Чо-Ойю. Совсем рядом Лхоцзе. Ледник Ронгбук, далеко внизу, на бывшей китайской стороне…
Начинаясь прямо у ног, разверзлась многокилометровая пропасть. Ветер и стужа, соревнуясь между собой, стремились сковать, выморозить, выдуть из людей всё живое и сбросить вниз.
Сползая вниз по гребню, терялся в белом мареве снежный склон, перемежаемый кое-где разрушенными серыми скалами. На этом заключительном этапе безумцев, порывавшихся оставить след ноги на наивысшей точке планеты, встречали две последние преграды – знаменитый пояс черепицеобразных рыжих скал, да двадцатиметровая, практически отвесная, стена.
…Ветер внезапно стих, словно взял тайм-аут. И Эверест перестал гудеть. Сразу исчезло ощущение, будто над головой летают флайеры. Взлохмаченные облака расступились, обнажая таинственный блеск ледовых склонов.
Они стояли, казалось, у самого края Вечности, касаясь на самом взлёте взглядами звёзд, ясно видимых на такой высоте даже днём.
– Ого-го-о-о-о! – запрокинула Ирá голову к небу, ставшему необычайно близким. – Эге-ге-ге-е-ей!
Звонкие осколки эха полетели вниз, цепляясь за шершавые бока скальных щёк. Но не упали, не вызвали лавинообразную волну нарастающего звука. Утонули в дымящихся сгустках. Облака! Затейливо взбитая перина облаков лежала у самых ног. Приглашала изваляться в божественной неге.
– Эге-ге-е-е-ей! Со-олли! Может, мы на Олимпе?! Может, мы боги?..
Иван растерянно провёл ладонью по щеке. Ладонь была мокрой, настолько, насколько её могли смочить несколько раздавленных слезинок. Он плакал?! Это было, по меньшей мере, странно. Иван не мог припомнить ни одного случая из своей богатой на перепады судьбы, где нашлось бы место слезам умиления… И всё же ОН ПЛАКАЛ! На место раздавленных слезинок скатились новые. Потом ещё. Ещё… А потом он уже не обращал на слёзы никакого внимания. В него по капельке, незаметно, и в то же время, как будто сразу, вошли звёзды. Он, казалось, увидел их все одновременно, и замер малой песчинкой. Крохотной частицей перед немигающим взглядом Бесконечности, перед немым вопросом надразума Абсолюта… В мозг Ивана мгновенно ворвалось два равноудалённых, разрывающих пополам ощущения. Он был ничтожно мал и возмутительно скоротечно смертен, к тому же абсолютно беззащитен и гол. Вечность, усеянная бесконечными звёздами, глядела самым страшным своим взглядом: она смотрела на него, не замечая его… Сквозь. Словно он был ничтожной пылинкой. И в то же время… Одновременно, впервые в жизни, он настолько явственно прочувствовал свою сопричастность с Космосом!
Сознание Ивана в несколько мгновений расширилось до размеров Вселенной и, не останавливаясь на этом, улетало всё дальше и дальше. Крупицы этого ощущения, испытываемые им ранее лишь эпизодически и в малых дозах, мгновенно соединились в сводящую с ума мозаику и дали ему понять то, о чём он только подозревал, – он, Иван Полышный по прозвищу «Соллар», был истинно ЗВЁЗДНЫМ человеком… Он был бесконечно малым от немыслимо большого, но он был ЧАСТЬЮ этого! Он был единым целым со Вселенной, наконец-то осознав это… Не странником, отважно, но суетливо и бестолково, ползавшим от звезды к звезде на допотопных еле-еле двигавшихся кораблях. Не авантюристом, прокалывавшим складки пространства с завидно постоянным русским «авось!». Частью Космоса… Он находился в переменном, адекватном его ощущениям масштабе, он пульсировал – от ничтожно малой части одного громадного целого, расширяя сознание до Вселенной и наоборот… Его мысли прыгали и достигали какого-то пугающего промежуточного предела, касались ужасающей по мощи энергии и тут же отскакивали. Руки вытянулись, как бы обнимая все разведанные Миры, всю Сеть, бурлящую, словно разбуженный муравейник… Он ощущал себя крошечным, не больше муравья, человечком, который стоит на глобусе. И смотрит по сторонам, и перехватывает у него дыхание от осознания: какой же этот шар большущий… И он подымал глаза, смотрел в небо и ощущал себя собственным предком, который НЕ МОГ подняться в небо, ещё только ОЧЕНЬ ХОТЕЛ… И в то же время – он был тем всемогущим Творцом, который МОГ дать этому дерзкому человечку сначала надежду на полёт, а потом ещё и крылья. Он бесчисленной неучтённой пылинкой затерялся в СЕГОДНЯШНЕМ ДНЕ ВСЕЛЕННОЙ и в то же время ОН ТВОРИЛ ЕЁ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ!
