Дмитрий Сиводедов - Случайный шаг
Единственным недостатком лазеров большого калибра, как в шутку их окрестили пилоты, был большой радиус пятна. Даже применение невиданных ранее размеров зеркала не перевесило законы физики, поэтому на рабочей дальности в три световых секунды ни о какой фокусировке говорить не приходилось — пятиметровое пятно — вот теоретический минимум, а на деле еще больше. Этот лазер не прожигал аккуратную дырочку, а грел всю обшивку целиком, тем самым выполняя свое предназначение.
Ведь несмотря на адский холод безвоздушного пространства, проблема отвода всех этих гигаджоулей от перегретой обшивки вставала в полный рост. Космос — он такой безграничный и… пустой, а тепло нельзя передать пустоте, как бы мы этого ни хотели. Остается только отвод тепла способом излучения, но и здесь конструкторов крейсера поджидали технические трудности: скорость процесса сильно зависит от температуры (~t^4), а допустимый диапазон для человека и оборудования очень мал, поэтому требуется строить громоздкую систему терморегуляции, перераспределяющую тепло на излучательные пластины. Разогреваясь до нескольких тысяч градусов, они обеспечивают сносные условия для работы техники и экипажа, но все равно температура внутри корабля не падала ниже тридцати пяти.
Совместно все эти технические новшества придали Оракулу вид небольшого цветка, где роль пестика играло зеркало главного калибра, системы сопровождения цели выступали в роли тычинок, а вытянутый корпус и пластины охлаждения походили на ствол экзотического растения. Столь сложная конфигурация диктовалась особенностями работы лазеров высокой мощности и небольшой прихотью главного инженера. Ведь если корабль полагается только на щиты, то зачем все эти гладкие поверхности и зализанные корпуса, если внутренние системы имеют совсем другие размеры и форму?
Броню же не использовали по следующим причинам: десять сантиметров металлокерамики не выдержат напора плазмы, а более толстый слой брони сделает из относительно маневренного крейсера неповоротливую громадину. Небольшая маневренность не была бы помехой, если бы не жесткая фиксация главного зеркала. Небольшую подстройку можно выполнить и на этапе формирования пучка, но все же основным способом наведения главного калибра Оракула оставалось вращение вокруг собственной оси.
— Тестирование реакторов завершено… Тестирование систем фокусировки завершено… Системы охлаждения работают в штатном режиме… Активирована накачка рабочей зоны, — летели данные о состоянии Оракулов.
— Что ж, посмотрим на способности моих малюток, — про себя пробурчал адъютант, лично курировавший проект создания ударного флота.
— Накачка завершена. Залп… Идет накачка рабочей зоны, — рапортовали Оракулы, пока волновой пакет жестокого излучения летел в пространстве.
А через две секунды на обшивке крейсера вспыхнуло красное пятно. Сразу целый слой брони испарился в вакуум, а по оставшимся броневым плитам побежали трещины — расширяясь под действием температур металл не находил себе выхода, поэтому разрушал корабль изнутри. Но самый главный поражающий фактор проявился еще через пару секунд.
— Замечен выброс хладагента, — в отчаянной попытке крейсер попытался сбросить избыток тепла, но не успел.
— Детектируем тепловой выброс, — переданное тепло достигло реактора и… вывело из строя сверхпроводящие магниты. Резко скакнувшее сопротивление цепи вызвало дальнейший нагрев реактора, а перегруженная система охлаждения исчерпала запас прочности и отключилась.
— Восьмой крейсер выведен из строя! — иконка крейсера сменилась с угрожающе красной на мягко желтую, показывающую, что если крейсер и не погиб, то надолго лишился энергии, а, следовательно, и возможности что-либо предпринять.
— Отлично… Просто отлично… Еще бы время перезарядки снизить с десяти минут… — радовался адъютант на мостике, пока сотня людей заживо кремировалась в оплавляющихся отсеках.
— Засечена активация двигателей на крейсерах… — получив чувствительный удар, противник заволновался — еще бы потерять целый крейсер за один залп.
— Нас берут на прицел крейсеры три, шесть и семнадцать! — завопили системы обороны, стоило только лучам радаров скользнуть по обшивке флагмана.
— Это просто тактический прием, чтобы запугать нас и заставить отступить! Они же неисправны! — с железной выдержкой Бенедикт заметил, что эта тройка кораблей не произвела и залпа за все время схватки.
— Или же они имеют что-то помимо рейлганов! — вторая пришедшая на ум мысль командующему не понравилась гораздо больше первой.
— Всем кораблям держать дистанцию! Бомбардировщикам смена приоритетных целей… — посыпались указания с мостика.
Словно косяк рыб, заметивших акулу, фрегаты ринулись во все стороны. Только вот здесь не моря или океаны, а необъятные космические пространства. Даже свету требуются секунды, чтобы преодолеть расстояния от одного флота до другого, чего уж говорить про корабли. В итоге стремительной и пылающей жаром погони, как в фильмах, не получилось — фрегаты включили двигатели и просто поплыли прочь от не сильно маневренных крейсеров. Многотонные же громадины поделать с этим ничего не только не могли, но и не хотели…
Четверка странных крейсеров, отошла на почтительное расстояние от своих собратьев и начала метаморфозу. Тяжелые броневые плиты на носу каждого из кораблей разошлись в стороны, словно лепестки розы и наружу выплыло миниатюрное солнце. Подобно фотонному двигателю, неизвестное оружие имело открытый термоядерный реактор, удерживаемый лишь силовыми полями. Правда, в отличие от своего прототипа, ионное орудие имело собственную систему наведения, а не полагалось на повороты корпуса корабля.
Стоило только лепесткам раскрыться, как в активную зону реактора стало подбрасываться дополнительное топливо. Пылающий жаром шар размером с шар для пинг-понга вырос сначала до размера автомобиля, потом целого дома, но продолжал расти, пока не стал больше фрегата. Стоило только взглянуть на этот феномен, как стало понятно, почему конструкторы не разместили орудие внутри корабля, а вынесли его наружу — иначе просто потребовался бы корабль класса линкора, так предполагалось назвать суда объемом от одной десятой кубического километра.
Крейсеры продолжили бы и дальше накачивать главный калибр, вот только топлива они несли лишь ограниченное количество, да и опомнившиеся фрегаты начали беспорядочную стрельбу по активной зоне реактора. Силовые щиты преломили или отразили большую часть из выстрелов, да и та, что попала внутрь реактора, не нанесла никого ущерба, но вот только мощность самих систем удержания просела примерно на треть и корабли поспешили избавиться от опасной игрушки.
В удерживающих полях появилась аккуратная дырочка, и не удерживаемая более плазма ринулась наружу. Крейсеры отчаянно заработали маршевыми двигателями, но вылетающие из сопла ионы разгоняли судно в противоположном направлении, работая на подобие фотонного двигателя. Только вот орудия стреляли не легкими фотонами, а тяжелыми протонами, да и стреляли очень узконаправленно: три конуса частиц потянулись к кораблям управления и поддержки, а последняя нить выстрелила в сторону Оракулов.
— Двенадцать секунд до столкновения! — выдал бортовой компьютер Рвения, как только опознал угрозу.
— Вот же черт!!! — пронеслась мысль в голове адъютанта, когда он увидел зону поражения конуса — трехкилометровый в поперечнике луч гарантированно пересекал траекторию полета корабля.
Это только кажется, что корабли, двигающиеся на скоростях в одну тысячную световой, с легкость уйдут с траектории снаряда, а на деле все иначе. Развитая сенсорная система вкупе с достаточными вычислительными мощностями сводят на нет все эффекты скорости — орудия просто целятся в точку, где будет корабль, а не туда где он сейчас. Остается только уповать на мощность двигателей, способных притормозить или наоборот ускорить корабль, чтобы он вышел из зоны поражения.
— Входим в зону поражения! — сообщило Рвение, когда первые частицы коснулись силовых щитов.
— Мощность щитов упала на 1 гигаджоуль… Мощность щитов упала на 0.9 гигаджоулей, — понеслись ровные строчки лога, отражавшего состояния щитов.
— И все? — удивленно воскликнул Бенедикт.
— Нет, сэр. Основным поражающим фактором Джам-орудий являются ионы, а они… — высказался адъютант, но не успел завершить речь.
— Помехи в работе сенсорных систем… Помехи в работе щитовых систем… Помехи в работе… — передаваемая прямо в мозг схема флагмана тревожно вспыхнула красным цветом.
— Мощность щита восемьдесят процентов от нормы, — защита все еще держалась, но вот внутренние подсистемы умирали одна за другой без видимых причин.
