Ледяное небо Криона (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
— Растратив боеприпасы?
— Обойдёмся лазерами. Они питаются от бортового реактора, а топлива нам хватает. Мы же не втянемся в затяжные бои? Или отобьёмся, или нас сомнут. Следующий аргумент. Я у тебя — патентованный убийца, руки не то что по локоть — по горло в крови. Но большинство навербованных пилотов ни разу в жизни не стреляли по живой мишени. Будут тормозить в первый раз, перед тем, как нарушить заповедь «не убий». Они только внешне — крутые парни, матерщинники, герои фронтира. На самом деле — разные. Надо, чтоб почувствовали вкус крови в пасти, иначе будут только мешать компьютеру «Берсерка» воевать.
— Я подумаю…
Макс обнял её плотнее, обвив обеими руками.
— Виш! О заявлении на развод. Спасибо! Потому что был неприятный осадок. Я счастлив с тобой, но чувствовал, что краду тебя у законного мужа. Он тоже лётчик?
— А как могло быть иначе? — удивилась Виш и услышала насмешливое:
Мы, друзья, — перелётные птицы,
Только быт наш одним нехорош:
На земле не успеешь жениться,
А на небе жены не найдёшь!
Потому, потому что мы пилоты,
Небо наш, небо наш любимый дом.
Первым делом, первым делом — самолёты,
Ну, а девушки? А девушки — потом.
Макс пересказал содержание на языке Аорна.
— Мне повезло с тобой. Ему тоже, но он упустил своё счастье.
— Песня… Она с твоей родины?
— Конечно. Русская народная, на слова Семёна Фогельсона.
— Коль тебе повезло, не теряй время. У нас вряд ли его много.
х х х
Янис напросилась лететь на Литус-Мос. Уже не волновалась так, как в день, когда просилась в ВКС и призналась в предательстве бойфренда. Сейчас в тёмных глазах плескалась только холодная ярость.
Вишева, не поставленная в известность о её взаимоотношениях с Максом при первой жизни того на Крионе, с сомнением посмотрела на кандидатку. Узнай подробности, отправила бы её, наверно, на противоположную сторону планеты.
— До нашей эскадрильи работала в компании своего отца «Довсус-Бостос». Пилотировала винтовой перехватчик, оборудованный радаром, при сопровождении транспортов. Сама не стреляла по бостосам пиратов, — прокомментировал Макс, делая вид, что считывает информацию с планшета.
Естественно, умолчал, что та выпустила весь боекомплект по истребителю Трёхногого, ничуть не смущаясь перспективой продырявить пилота, и чисто волей случая не убила его. Янис тоже не стала ничего уточнять.
— У тебя есть личные мотивы мстить пиратам? — уточнила коммандер.
— Они найдутся практически у каждого, кто сопровождал транспорты, — пилот уклонилась от прямого ответа. — Важнее очистить планету от них, чем сводить какие-то личные счёты.
Девушка-джан прибавила матерное проклятие в адрес пиратов по-крионски, и Макс подумал, что по сравнению с аборигенами прилетевшие с Вишевой — просто образец культуры.
— У тебя с ней что-то было? — спросила коммандер, когда остались вдвоём.
— Да, — не стал отпираться Макс. — Та самая, что выдала безопасности, которая, в свою очередь, продала меня Сталс для прогулки нагишом. Потом барышня хлюпала носом при зачислении в ВКС: мол, предала своего парня, хочу реабилитироваться.
— Не ревную и не упрекаю из-за связи с ней, девица интересная, молодая, а ты не знал, что буквально с неба свалюсь тебе на голову. Но как пилот она не годится. Слишком много эмоций.
— Отстранить?
— На твоё усмотрение.
Из чувства внутреннего противоречия он не послушался. Настоял и на своём участии, хоть коммандер знала — барьер «не убий» преодолён многократно на всех трёх планетах. Поверила, что его влечёт желание испытать Берсерк в бою, а не на симуляторе.
Вылетели в ночь четвёркой. Привыкший к ограниченному радиусу действия МиГ-29 и «Рейнджера», не говоря о поршневых бостосах Криона, Макс с трудом верил, что истребитель без труда преодолеет свыше пяти тысяч километров на сверхзвуке, отвоюет и вернётся на базу без дозаправки.
Впечатления от полёта были те же самые и чуть другие. Мельчайшие вибрации планера, отголоски работы механизмов передавались через ложемент. Гравикомпенсатор во время симуляции передал основные ощущения, но какие-то детали пропустил. Сейчас они стали полными, в том числе чувство слияния с машиной.
Словно в детстве, когда мечтал о небе — просто раскинуть руки в стороны и взмыть в вышину… И вот, наконец, мечта воплотилась, самолёт отныне не был посредником между пилотом и небом, человек не сидел в кабине, а сам стал этим самолётом, крылья — руками, тело — фюзеляжем. Лицо обдувалось ветром, и пусть это всего лишь иллюзия благодаря импульсам от устремлённого вперёд приёмника воздушного давления, нет в мире ничего реальнее!
В воздухе мало что происходило. Истребителем управлял искусственный интеллект, а сам полёт по прямой и при неизменной высоте шёл довольно однообразно, Макс, тем не менее, купался в эйфории и искренне надеялся — три остальных пилота звена полностью разделяют его чувства.
Когда преодолели более двух третей расстояния до Литус-Мос, на востоке над горизонтом проступил край солнечного диска. Правый борт окутался восхитительным теплом.
В солнечных лучах льды, трещины и торосы под центропланом просматривались в мельчайших деталях, невооружённому человеческому глазу такое не дано.
«Даш! Я в восторге от полёта с тобой».
«Рад слышать, командир».
Наконец, на пределе чувствительности прорезался сигнал радара «тортуги». Макс скомандовал перейти на режим невидимости.
Самолёты скинули скорость и высоту. Перешли в режим радиомолчания. Теперь их мог обнаружить только преследующий противник — по инфракрасному шлейфу от двигателей, но в очень ограниченном секторе.
Пропали радарные метки. Истребитель продолжал «видеть» камерами и датчиками спутников Герума, пролетавших над зоной операции.
На скорости в половину Маха и на минимальной высоте казалось, что льдины вот-вот царапнут по брюху «Берсерка», всё равно, что по обнажённому пупку на животе пилота. Ко многим ощущениям ещё предстояло привыкнуть, в том числе к отвлекающим, мешающим сосредоточиться на главном. Для того, чтобы выработались приоритеты по ранжированию информации, требовались опыт и время.
Когда низкие строения Литус-Мос проступили по курсу, Макс дал команду атаковать. Естественно, управление осталось у ИИ, каждый пилот должен был лишь доходчиво объяснить компьютеру, что требуется сделать.
Ответного зенитного огня можно было не опасаться. Пираты просто не успели бы добежать до турелей, если даже у Сталс подготовлена некая противовоздушная оборона. Истребители, включая «Эребус», выстроились в линию и были отчётливо видны для аппаратуры, несмотря на маскировочный белый цвет. Картину дополнили двухмоторный белый транспортник размером с «Дакоту» и пара трёхмоторных в оранжевой раскраске, наверняка — трофеи, ждущие выкупа.
Макс дал отстреляться подчинённым и убедился, что Янис хладнокровно вогнала лазерный импульс в некогда любимый поршневой самолёт, моментально вспыхнувший от попаданий. Транспортные постигла та же участь.
Второй заход. Взрыв внутри кабины РЛС, затем настоящий огненный гейзер, когда лазерные лучи нащупали хранилище с авиационным бензином.
«Второй, третий и четвёртый! Разбиваемся на пары, третий со мной, чётвёртый за вторым. Здесь всего семь самолётов, у пиратов их гораздо больше — не менее двадцати. Значит, они рассеяны по вспомогательным аэродромам вдоль широты. Второй — проверь два западных, мы идём на восток, потом встречаемся».
Они не тронули электростанцию, жилые и хозяйственные постройки. Жить в анклаве по-прежнему можно, но грабить — не на чем. Пусть учатся обходиться без грабежей, если это вообще возможно для субъектов с пиратским прошлым.
Операция проходила как по писанному, пока в прицеле не показался самый крайний вспомогательный аэродром, принадлежащий Сталс, и на нём — восемь поршневых истребителей, палатки, бочка с топливом, сарайчик… Пожалуй — всё. Зиниш с Аорна, летевший четвёртым номером, вдруг взволновался, что после уничтожения авиатранспорта пилоты этих восьми машин обречены на смерть, и Сталс не на чем их эвакуировать.
