Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом
Она дернулась, пытаясь освободиться, и он тут же отпустил ее.
— Только не дури. Я как увидел, что тебя в подсобке нет, сразу сюда побежал. Надеялся успеть.
Она села рядом с ним на койку.
— Что происходит?
— Не знаю, — глухо ответил дядя Фима. — Но ты выбралась. Это хорошо.
Если бы она не слышала его разговор с Йосом, она бы ему поверила. Но теперь все изменилось. Дядя Фима — враг. Но он не должен догадаться.
— Меня опять задушить пытались, — сказала она. — Газом.
Он кивнул:
— Я видел твою конструкцию. Молодец, сообразила.
— Но кто?
Охранник пожал плечами:
— Круг сужается, а мстительный дух корабля-призрака по-прежнему разгуливает на свободе.
— А я думала, что это вы — мстительный дух, — солгала она.
Дядя Фима рассмеялся. Рукой взлохматил ей волосы.
— Сделаем так, — сказал он. — Сиди тут и не высовывайся. Я ухожу чинить отражатель. Пока не надели костюмы, поговорю с теми двумя — с Живых и девочкой. В скафандрах микрофоны, там будет не поговорить. Вернемся — надо будет обсудить все с Майером. Я знаю, что он Йосу верит, как родному. Его непросто будет убедить в том, что в интересах экипажа надо как-то урезонить штурмана. Йос человек честный, сомнений в этом нет, и идеалист еще почище Майера. Но нервишки у него сдают.
Дядя Фима сжал ей руку, кивнул и исчез за дверью.
Когда он вышел, Бой-Баба все-таки проверила ящики тумбочки. Что-нибудь, что сошло бы за оружие… да хоть отвертку. Открыла шкаф, выволокла на пол свой рабочий чемоданчик. Достала хорошую, большую, годную отвертку.
Подержала, взвесила в руке. Ну и на кого она с ней собралась?
Бой-Баба скользнула на пол за койкой. Села, подтянув колени к груди. От двери ее нелегко будет заметить. В отсеке было теплее, чем в бытовке. Напротив, на столе, светились цифры будильника. Уже одиннадцать! Через два часа они выйдут, на ремонт уйдет часа четыре-пять… Она стянула с постели одеяло, завернулась в него и, сжимая отвертку в руке, приготовилась ждать.
* * *Бой-Баба вздрогнула и разлепила глаз. Все тело затекло, ноги не разгибались. Все-таки заснула! С колотящимся сердцем она посмотрела на часы.
Половина второго.
Они вышли чинить отражатель.
На корабле нет никого, кроме Йоса на мостике и больного Майера в своем отсеке. Дядя Фима сказал — ждать. Но почему она должна ему верить?
Бой-Баба усмехнулась. Она вспомнила.
Отсек слежения, с его фасеточным мельканием камер, фиксирующих каждое движение в каждом отсеке «Голландца». Дядя Фима точно знал, кто из них где находится в течение всего дня. У него было расписание корабельного распорядка. Для него пара пустяков дождаться подходящего момента и покинуть свой наблюдательный пункт, точно зная, что он никого не встретит на дороге.
Ее рука непроизвольно сжала отвертку крепче.
Но мотив? Она нахмурилась. Дядя Фима сам сказал, что не Майер позвал его в рейс — это он сам так сделал, что Майер его позвал. Зачем? — интересный вопрос…
Возможно, вся эта афера с Рашидом была всего лишь предлогом для охранника проникнуть на борт корабля…
Руки Бой-Бабы похолодели. Майер лежит в своем отсеке, больной и беззащитный. Охранник с остальными занят ремонтом, но когда он вернется…
Надо поговорить с Майером.
Она поднялась и, сжав в руке отвертку, подошла к двери.
* * *Коридор пересекали длинные тени от тусклых аварийных ламп. Бой-Баба старалась идти тише, но сапоги все равно погромыхивали по стальным креплениям пола. Полукруглая полоса света лежала перед приоткрытой дверью в капитанский отсек.
Прижимая к груди отвертку, Бой-Баба подобралась поближе, ступая на мысках. Протянула свободную руку, поцарапалась в дверь.
Нет ответа.
Оглянувшись по сторонам, она тихонько постучала.
Опять нет ответа.
— Можно? — прошептала она и просунула голову в дверь.
Отсек был пуст.
Скорее всего, Майер вышел на мостик. Одному человеку контролировать выход в космос сложно. Наверняка Йос попросил капитана помочь.
Бой-Баба скользнула по коридору, ведущему в грузовой блок. План созрел в голове за несколько минут. Если Йос с дядей Фимой замышляют что-то против капитана, то они с Живых смогут их остановить. Живых будет на ее стороне, в этом нет сомнений.
Она невольно улыбнулась, думая о старом друге. Человек-солнышко. Сейчас он в космосе, парит на конце своего фала, если, конечно, не отвязался, как он это любит… Сколько раз она ему говорила, чтобы перестал, это так опасно…
Бой-Баба замерла. В горле встал ком.
Она еще не до конца поняла, что ее так взволновало, а ноги уже несли к обзорной камере.
И пока она полубежала, забыв про осторожность, мысль в голове сформировалась окончательно.
Если надо избавиться от астронавта, где проще всего это сделать?
В открытом космосе!
* * *Она замерла в тени ламп перед иллюминатором обзорной камеры. Трап на мостик находился в двух шагах по коридору, и до нее доносились команды Йоса и искаженные микрофонами ответы астронавтов.
— Здесь все нормально, — узнала она голос Живых. — Идем дальше.
Перед ней за стеклом иллюминатора квадратная белая фигура в модифицированном, гораздо больше человеческого, скафандре подняла руку. От скафандра к поручню тянулся закрепленный фал. Вторая рука Живых сжимала поручень. От сердца у нее немного отлегло, и Бой-Баба продолжила наблюдение. Чуть поодаль, возле пластин отражателя, закрепились две одинаковые фигуры в скафандрах меньшего размера. Тадефи и охранник. Они двигались медленно — Бой-Баба знала, как тяжело даются все движения в скафандре при давлении в одну треть земного.
Бой-Баба беспомощно смотрела, как они передают друг другу инструменты, закрепляют их магнитными присосками на поверхности корпуса корабля. Кто из них дядя Фима, кто Тадефи, она различить не могла. Знать бы, что у охранника на уме…
Сердце забилось. Йос должен остановить ремонт! Даже если он ее ненавидит, если думает, что это она все подстроила… Она повернулась бежать на мостик — и замерла. Поникла.
Ну и куда она собралась? Йос верит дяде Фиме, а не ей. Еще неизвестно, что охранник ему про нее наговорил. То-то штурман ее так ненавидит. Нет, его просить бесполезно…
Бой-Баба огляделась. Темнота за стеклом иллюминатора была усыпана звездами. Три белые фигурки в скафандрах неуклюже двигались к отражателю. Как их предупредить, да так, чтобы охранник не догадался?
У нее был только один выход.
Бой-Баба отступила назад, повернулась и быстро пошла в направлении стыковочной камеры.
Проходя полутемным коридором, она вздрогнула от прогремевшего прямо над ухом голоса Живых. Йос включил усилитель, и его разговор с группой звучал в динамиках по всему кораблю.
— Норма-ально, — бормотал Живых. — Тут на пять минут делов-то. Щас проводку поменяем, и домой. Где там у нас этот тестер…
Тадефи молчала. Бой-Баба слышала ее взволнованное дыхание в микрофоне. Девочка мечтала выйти в космос… не приведи господь, чтобы этот выход оказался для нее последним!
Бой-Баба ускорила шаг, торопясь к стыковочному шлюзу. В динамиках голоса Живых и дяди Фимы обсуждали ход ремонта. Она знает, как их предупредить. В грузовом блоке хранятся скафандры, в них есть радиопередатчики. Она наденет скафандр и свяжется с ними по радио. Должна успеть — они только начали ремонт.
Бой-Баба повернула в грузовой блок, и навстречу ей из коридора выплыла истощенная тень с нечесаным седым «хвостом» на затылке.
Бой-Баба остановилась.
— Капитан? — спросила она.
Тео Майер махнул ей рукой — подожди — и остановился, тяжело дыша. Бока у него вздымались и опадали, на осунувшемся лице проступили бисеринки пота. Он схватил Бой-Бабу за локоть, пытаясь что-то сказать, но одышка мешала, а слова вскипали пеной на тонких синеватых губах. Она вслушалась — капитан шептал что-то по-голландски. Слова все незнакомые.
— Капитан, — проговорила она и осторожно взяла его за исхудавшую — кость да обвисшая кожа — руку. — Вам не надо так далеко уходить от своего отсека. Вы больны все-таки. — А сама нетерпеливо оглядывалась на люк, ведущий в шлюз. Только Майера ей сейчас не хватало!
Капитан помотал головой. Он попытался что-то сказать, но вместо слов вырвался стон, как будто Майер терпел невыносимую боль. Он схватился за бок и начал оседать.
Бой-Баба заскрипела зубами и подхватила капитана под мышки. Истощенное тело оказалось неожиданно тяжелым. Обливаясь холодным липким потом и чертыхаясь про себя на злосчастное стечение обстоятельств, Бой-Баба потащила бессознательного Майера по коридору обратно к жилым отсекам.
Ей казалось, что коридоры никогда не кончатся. Подошвы капитанских сапог стучали по ребристому покрытию пола. Перетаскивать Майера через высокие порожки люков — да сколько же их на корабле! — оказалось не так просто. Пока Бой-Баба дотащила капитана до все еще приоткрытой двери его отсека, пока взволокла бесчувственное тело на постель — ей было страшно даже подумать, сколько времени она потеряла.
