Алекс Орлов - Одиночный выстрел
– Выпита баночка, – произнес Трекпойнт извиняющимся тоном. Однако вспомнив, что это он на корабле теперь главный, добавил: – Вылил я ее, на хрен, в гальюн. Не хватало еще, чтобы у нас тут мыши завелись от ваших баночек и оброненного печенья. В гальюн, и никаких разговоров.
Штойр слушал и не верил собственным ушам: его последний шанс стать в это утро человеком был слит в гальюн каким-то недоделанным капитаном. Он уже подумал дать Трекпойнту в морду, когда из динамика послышался голос командира эскадры Лоренца:
– Капитан Пейнтболл, какие меры приняли к уничтожению противника?!
– Дык это… Повсеместные, сэр! – ответил Трекпойнт и покосился на артиллерийского офицера.
– Ты их схватил?
– Кого, сэр?
– Тех, кто проник на твой корабль, Пейнтболл!
– Э-э… Все делаем для их задержания! Я… это…
– Мы их практически видим, сэр! – проорал с перепугу Штойр.
Трекпойнт ударил по кнопке, отключая канал связи, и, выпучив глаза, прошипел:
– Ты с дуба рухнул, идиот? Кого мы видим?
– Того! У нас дверца на корме открыта, и противник мог легко просочиться на наш борт, пока вы, сэр, тут про мышей разговариваете…
– Так я же приказал вчера закрыть кормовой выход! Почему не выполнили?! – завопил Трекпойнт.
– А магистрали прикажете без воздуха оставить и четыре основных отсека без электричества? Пока генератор не починим, у нас внешнее снабжение, дорогой сэр.
– Тогда так… – после некоторой паузы произнес капитан. – Тогда мы с тобой прямо сейчас пойдем на корму и их арестуем.
– Кого их?
– Тех, кто просочился.
– Вдвоем?!
– Ну их же тоже двое, Штойр!
Трекпойнт выдвинул ящик, в котором у прежнего капитана хранилось оружие, и достал два пистолета – штатный и подарочный. Штатный отдал Штойру, а себе оставил никелированный с надписью «Дорогому боевому товарищу от К.С.».
– Может, команду подтянем, все же тридцать человек будет!
– Подтянем, только сначала разведаем обстановку, – ответил расхрабрившийся Трекпойнт. – Давай поспешим, пока у нас есть психологическое преимущество. Мы тут как дома, а они – нет.
Трекпойнт смело распахнул дверь и шагнул в коридор, где к его лбу тотчас приставили ствол.
– Назад… – приказал чей-то властный голос, и у Трекпойнта забрали пистолет. От страха он вмиг покрылся испариной и подумал, что сейчас его мог бы спасти Штойр, окажись он вдруг тайным мастером боевых искусств, однако к шее артиллерийского офицера уже было приставлено широкое блестящее лезвие, и он тоже едва дышал.
«Вам не уйти, корабль окружен!» – хотел было крикнуть Трекпойнт, но вместо этого спросил:
– Вы ведь не станете нас убивать, правда? Мы не оказываем вам никакого сопротивления…
73
Бекет толкнул пленника в спину, и тот влетел на мостик. Следом за ним Тревис затолкал другого пленника, судя по нашивкам, артиллерийского офицера.
«На ловца и зверь бежит», – подумал Бекет, блокируя дверной замок. Затем подскочил к своему пленнику и усадил его на вращающийся стул.
– Мы готовы со-сотрудничать, – пролепетал тот.
Но майор его, казалось, не услышал. Он подошел к артиллерийскому офицеру, приставив к его голове пистолет, и сказал:
– Хочешь остаться живым – говори код привода!
– Не глупи, Штойр! – пискнул со своего места Трекпойнт, боясь, что коллега начнет играть в героя, но тот и не думал запираться, сильный испуг парализовал его, и он не мог вымолвить ни слова.
Поняв это, Бекет втиснул артиллериста в его рабочую нишу и сам начал включать аппаратуру.
– Код говори! Код! – требовал он.
– Пять-семнадцать – двадцать шесть – девятнадцать… – пролепетал Штойр, чувствуя на лбу холод пистолета.
Слегка потеснив его, Бекет начал набивать серию сам. Затем включил привод артиллерийских башен, но система сообщила об отсутствии допуска.
– И… Извините, е… еще пятнадцать… – произнес Штойр и зажмурился, боясь поплатиться за эту невольную шутку. Бекет тотчас перенабил серию, добавил «пятнадцать», и контроль был получен.
Больше офицер был ему не нужен, и Бекет сбросил его на пол, крикнув по-ансольтски, чтобы Тревис за ним приглядывал.
– Одно уточнение, сэр… – Трекпойнт поднял вспотевшую ладонь. – У нас не работает накачка контуров – генератор на ремонте.
– Но контуры-то заряжены? – не отвлекаясь, уточнил Бекет. По диаграмме он видел, что контуры имеют большой заряд.
Штойр с Трекпойнтом переглянулись.
– Так точно, сэр, они заряжены, но… если вы начнете стрелять, мы все пропадем. Один залп, и все.
– Кругом же воздух, – поддержал Трекпойнта Штойр.
– Знаю, ребятки, знаю… – ответил Бекет, выставляя уровень залпа. Плазменные пушки были мощным оружием, но показать себя во всей красе могли только в космическом вакууме. Выстрелить из них в условиях атмосферы означало взорвать на корпусе корабля пятитонную торпеду. Разумеется, Бекет прекрасно это понимал, но у него не было выхода, поскольку по наступавшим на лагерь гвардейцам вели шквальный огонь пехотинцы, «маскоты» и оставшийся «куксдог».
Несколько всадников на лошадях все же прорвались на территорию лагеря и носились там среди огня и дыма, однако с ними могли покончить в любую минуту.
Бекет выставил мощность залпа на три процента, секунду поколебался и снизил до полутора. Первым в перекрестье прицела попал «куксдог», без остановки стрелявший из пушки и пулеметной спарки.
Майор вдавил кнопку разряда, и где-то над кормой ухнуло так, будто в судно угодил тяжелый снаряд.
Мигнуло освещение, на экранах появилось поле сплошной засветки, но вскоре камеры справились и Бекет увидел дымящуюся половину опоры робота.
– Вы погубите нас! – заголосил Трекпойнт, каким-то образом оказавшись на полу.
– Сэр, башня может взорваться, – предупредил Штойр, медленно отползая к панели навигационных приборов, как будто опасность исходила не с кормы корабля, а от этого незнакомца в летном комбинезоне.
– Не дрейфь, офицер, прорвемся… – сказал Бекет, убавляя мощность до одного процента. Характеристики пушек кормовой башни показывали износ в семьдесят процентов, а это значило, что разрушение могло произойти уже при следующем залпе.
Прицельные устройства устойчиво держали две воздушные цели, Бекет пометил одну из них и включил разряд. Снова грохнуло в районе кормы, но уже не так сильно, хотя все экраны снова оказались засвечены.
Чтобы покончить со вторым «маскотом», Бекет выстрелил еще раз, и кормовая башня не выдержала. Сильный взрыв сотряс корпус корабля, и на контрольной панели появилось сообщение о пожаре.
В дверь рубки начали стучать, послышались голоса.
– Мы горим, сэр! Капитан Трекпойнт, мы горим! Откройте, сэр!
– Это боцман, – сказал Трекпойнт посмотревшему на него Бекету.
– Скажи, что ты занят, пусть боцман с командой занимается возгоранием, – подсказал Бекет, одновременно проверяя работу второй башни.
– Занимайся возгоранием сам, мы сейчас придем! Со Штойром! – крикнул капитан.
– Со Штойром? А что вы там делаете, сэр? – не ко времени поинтересовался боцман.
– Завтракаем! – прокричал артиллерийский офицер, боясь, что боцман подумает о нем плохое.
В коридоре застучали башмаки разбегающейся команды.
– Где содержат женщин? – спросил Бекет, наблюдая за тем, как в лагерь прибывает все больше кавалеристов.
– На главном корабле, – ответил Трекпойнт. – В кормовом отсеке.
– Понятно…
Бекет навел прицел на заблокированные двери большого корабля и включил разряд на полтора процента мощности.
Со стороны носа «Ленокса» грохнуло так, что пленники упали на пол, но башня выдержала. А когда экраны преодолели засветку от вспышки, Бекет увидел, что на месте дверей зияет огромная дыра с обгоревшими рваными краями, а попадавшие с лошадей гвардейцы в панике разбегаются.
74
Вчера с Анной и Густавом Руммель ходил в цирк, но для этого пришлось проехать на «домашней» машине триста километров до соседнего города, только там Руммель мог быть спокойным за свою семью.
Показываться рядом с малолетним сыном и женой в своем городе Руммель, несмотря на плотную конспиративную систему, не решался. Всегда оставалась вероятность случайной встречи с теми, кто знал его в лицо и все еще был жив.
Таких набиралось немного, в основном коллеги по работе, но и им Руммель не всегда доверял. Сотрудники отдела находились под постоянным коррупционным давлением, и не все это давление выдерживали. Продавшийся агент становился врагом, и все кончалось тайным расследованием и скорой «аварией», однако пока шло расследование, некоторая важная информация из отдела все же уходила.
Другой город, другая обстановка, фонтаны, солнце, мороженое. Густав смеялся, вспоминая виденных в цирке лошадок, Анна счастливо улыбалась, глядя на сына, и Руммель облегченно вздыхал, поправляя под рубашкой пистолет. Выезд оказался удачным, но обратно, якобы для продолжения развлечения, Руммель предложил возвратиться на поезде, выйти из которого он также предложил за две станции до вокзала, чтобы пересесть на такси.
