Вторжение 2 (СИ) - Никонов Андрей

Зан задумался. Я прямо видел, как он выбирает, пристрелить меня сразу или когда я отвлекусь.

- Я тоже не ем, - наконец решил он. – Тем более что тебя меньше.

- Видишь, - я кивнул, - значит, съесть мы должны тебя.

- Но ты людей не ешь?

- Точно.

- Хрень какая-то, - покачал головой сержант. – Выкладывай, какой у тебя план? Все вы мастера зубы заговаривать, а как до дела доходит, сразу прячетесь за такими, как я. Вон, лейтенант тебя скрутила, когда рядом со своим родственничком обнаружила, а она салага ещё.

- Зачем тогда она меня с собой вела? Если я такой бесполезный?

- Ты же заключённый, на поверхности у тебя друзья, мы бы до них добрались, Ливси оттуда связалась с другой базой и со станцией в космосе, они бы её и нас с планеты вывезли, а ваш гадюшник превратили в небольшую радиоактивную пустыню, - честно ответил Зан.

Значит, убивать меня решили не сразу, а немного погодя, когда пользу принесу.

- Это Уцци предложил, - продолжил сержант, - лейтенант, та вроде как хотела тебя пристрелить, когда к космопорту выйдете, но этот гадёныш сказал, что там ты больше пользы живым принесёшь.

- А если бы я не пошёл?

- У тебя не было выхода. Пришлось бы тебя прямо там, в кабинете, убить, а потом в рецилкер засунуть.

- Ну а ты-то сам что думал насчёт этого?

- Тёмное какое-то дело, - Зан вздохнул, включил режим диагностики скафа. – Я слушал то тут, то там. Илли, наш советник, тобой очень интересовалась, даже спорила с полковником, ребята из охраны проговорились. Значит, ты ценный кадр, и тебя убивать нельзя, дороже может выйти. Но слушать бы меня никто не стал, эта Ливси насчёт тебя решительно была настроена. Чем-то ты ей насолил.

Тут мой эмоциональный сканер дал сбой. Мне показалось, что Зан меня чуть побаивается, хотя его вид говорил об обратном. Проверив скаф, он потыкал в сенсорную панель пулемёта, оптимизируя заряды, вывел из строя систему «свой-чужой», уничтожая список нашей группы, теперь он мог свободно палить в кого угодно. Я проделал почти то же самое с наследством убитого, а потом съеденного Уцци, у моего пулемёта блок хоть и был снят, но датчики слежения оставались, я их вырубил.

Мы могли сидеть и беседовать долго, но нужно было решать. Или ждать, когда чёрные чашуйки вернутся в гнездо, или попробовать добраться до мембраны, и открыть её с этой стороны, оказаться между двух огней – ребят с базы, которые наверняка считали нас дезертирами и предателями, и местных тварей.

Или попытаться активировать лифт. Я встал, под недоумённым взглядом Зана прошёлся по периметру, нигде не было видно отпечатка ладони. Внутри.

Пластина с инфракрасным следом нашлась снаружи, на стене холла. Судя по всему, два входа, которые мы видели, предназначались для людей и мелких грузов, а то, что гораздо крупнее, поступало с третьей, полукруглой стены, которая огибала контур лифта. Отпечаток находился прямо посредине, на уровне плеча.

Я остановился прямо напротив пластины, примерился.

Даже если это сработает, мне предстояло выйти за барьер, и медленно добраться до стены. Это секунд десять-пятнадцать. Потом приложить ладонь, без перчатки – отличная мишень для блинчиков. Если всё сработает, то я буду приклеен к стене какое-то время, если вспомнить опыт с гнездом кузнечиков, то на минуту, а то и две. И потом мне предстоит обратный путь. Итого три минуты. Всё это время я проведу среди му-анг-ни, на которых антралиновая пудра действует возбуждающе. А если не сработает, могу вообще не возвращаться.

Я озвучил Зану первые два варианта, и он согласился, что все они самоубийственные. И что если выбирать, он бы предпочёл тварей, а не советника Доушем с разноцветными волосами и богатой фантазией насчёт пыток.

- Могу попробовать активировать лифт.

Судя по взгляду Зана, он пришёл к мысли, что я от опасности и переизбытка адреналина свихнулся. Хотя я ведь говорил ему о наноботах, которые регулируют уровень гормонов. В этом взгляде, кроме недоверия, был ещё нехороший оттенок принятого решения. С сумасшедшими в замкнутом пространстве лучше не находиться, и сержант приготовился остаться один.

- Мне нужно выйти за барьер.

Зан кивнул. Это полностью его устраивало.

- И мне нужен твой защитный скаф.

Помню, в одном старом фильме, ремейке какого-то ещё более старого боевика, главный герой, андроид, говорит парню в баре – «Мне нужна твоя одежда, сапоги и мотоцикл». Обычно ремейки снимают, не отклоняясь от оригинала и не особо заботясь о логике, так что эта фраза из уст чернокожей женщины звучала странно, но тем не менее, я её запомнил. В том фильме парень всё отдал, оставшись голым. У Зана остался комбинезон, пушка, которая интегрировалась с пистолетом и коммом, и даже сапоги. Мне нужен был только защитный кокон, о чём я и сказал, когда он прижал мне кулак с пулемётом к голове.

На все вопросы я отвечал в том духе, что если получится, объясню, а если нет, то какой смысл информацией делиться. И да, самому Зану это никогда не осилить, но он может попробовать. Похоже, сержант очень хотел отсюда выбраться, так что мы поменялись – он мне скаф, а я ему всё стреляющее оружие, с ним он чувствовал себя увереннее. И размен, по его мнению, был честным.

Я выстрела в спину не опасался. Вот если бы остался с Ливси, тогда да, жди беды, но этот сержант вроде был гораздо адекватнее своей бывшей начальницы. Так что я помахал ему рукой, подошёл к барьеру, резко выдохнул, и сделал шаг.

Воздух был наполнен крошечными чешуйками. Размером с монету, они не хотели соединяться в более крупные блины, парили в воздухе, слегка дрожа. То ли от нетерпения, то ли от голода. И тот, и другой вариант меня не очень устраивали, но ждать, пока в лифтовый холл заявится очередная команда с базы и пристрелит нас с Заном, я не мог. Общий фон – вот что позволило сделать первый шаг. От чешуек не исходила угроза, скорее, они были в растерянности, что не исключало и нетерпения, и голода. Что-то большое и тёплое манило их с того конца прохода, и эти крохотульки очень хотели вернуться.

Двойной шлем, двойной слой пропитанной антралином защитной одежды, и никакой гарантии, что эти малыши меня не схарчат. Ещё один идиотский героический поступок, так я окончательно стану одним из тех, кто пытается спасти мир за счёт себя.

Чешуйки висели на одном месте, и мне пришлось идти через них, словно плыть в грязной воде. Шаг за шагом, очень медленно. Тридцать шагов, мне совсем некстати вспомнилось, что вот так неспешно ведут невест к алтарю, продвигая правую ногу вперёд, потом подтаскивая левую, и то же самое – уже с левой стороны, под торжественную музыку.

Трам-пам-пам-пам, пам-пам-парам.

Чешуйки были недовольны. Я врубил защитное поле, и оно отодвигало большую часть крохотных чёрных тварей, но не всех, и те из них, что соприкасались с антралиновым защитным слоем, отскакивали, словно обожжённые, некоторые не выдерживали, и падали вниз, превращаясь в пыль. И в общей массе зародился тихий гул, почти не слышный. Детишки решили пожаловаться большой маме.

Когда до отпечатка оставался один шаг, я убрал перчатку, стараясь держать кисть внутри защитного поля, но всё равно костяшки оставались снаружи. Потом развернул ладонь, прикрываясь телом, так, чтобы максимально защититься, и приложил её к отпечатку.

И облегчённо вздохнул, когда в центр ладони что-то кольнуло. Как и в прошлый раз, она словно прикипела к поверхности, между защитным полем и отпечатком, как бы я не прижимался, оставался незащищенный слой в сантиметр. И вокруг него начали собираться чешуйки. Учуяв еду, они не просто бестолково тыкались в кожу и отлетали, они начали сливаться. К тому же спиной я чувствовал нацеленные прямо в затылок пулемёты Зана и покойного Уцци, надеюсь, из милосердия – если меня вдруг начнут жрать, то и вправду, лучше пристрелить.

Двумя минутами не обошлось, я простоял минимум три, пока один из пальцев не отпустило. Большой. Я им пошевелил – напрасно, один из блинчиков, уже достигший пяти сантиметров в диаметре, обвился вокруг него, не доставая кожи буквально миллиметр, словно маленький чулочек натянулся. Так что остальные пальцы я не пытался убрать с панели, пока не почувствовал, что всё, процесс идентификации завершился.