Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Так мы и стали изгоями. Через несколько суток мы получили приказ, адресованный всем кораблям космофлота и косморазведки: уничтожить нас при встрече любой ценой. Возвращаться, как вы понимаете, смысла не было.
– Постойте, так что же, получается, что космофлот сам насылает на Землю астероиды, чтобы потом их сбивать? Зачем? Это же полный вздор! – не сдержался я.
– Мы тоже долго не могли понять, что произошло. Но логика в этом есть. Чем больше падает на Землю астероидов, тем больше правительство будет тратить на космические исследования. Больше людей у генералов, больше генералов, больше людей работает на науку, в конце концов. Возможно, это было сделано именно для прорывного развития науки, если в этом участвует земное правительство, конечно, и если это не является просто эгоизмом космофлота.
– Но последние пятьдесят лет на Землю не попадали крупные космические тела.
– Скорее всего, они испугались, что часть информации могла просочиться, и отложили акцию. Судя по тому, что ты рассказываешь про перехваченный тобой астероид, это был именно он. Думаю, что никакой опасности для Земли не было. Те шахты, которые мы видели, были, скорее всего, шахтами для разрывных зарядов. Вашим перехватчикам достаточно было приблизиться и обстрелять астероид хоть чем-нибудь, чтобы они взорвали заряды, и все бы думали, что это вы его разрушили. На Землю упали бы только небольшие куски.
Я подумал, что в обман такого масштаба я никогда не смогу поверить. А я ещё чуть не погиб при перехвате этой кометы! То есть астероида.
– В любом случае, вам лучше не возвращаться, – гнул свое старик, – по возвращении вы будете уничтожены если не за ваше знание, то за знакомство с нами.
– А что вы делали после ухода из солнечной системы?
– Немного постояли в системе Суитера. Потом принялись прыгать из систему в систему, стараясь не пересекаться с землянами. Во Вселенной так много удивительного, и мы обследовали множество миров. Один наш корабль исследовал, наверное, столько же миров, сколько вся ваша косморазведка. А потом мы встретили часчей. Это такие инопланетники, они держат в космосе несколько баз, на которых покупают и обменивают информацию. Надо сказать, эти ребята неплохо устроились. Сидят себе на своих базах, в полной безопасности, и всегда знают, что происходит вокруг. А где их планета, никто не знает. У них неплохо развиты гидропоника и генная инженерия, и только благодаря им мы до сих пор живы. Мы заключили договор – наша информация в обмен на их информацию и ресурсы. Мы исследовали множество миров, очень много. Правда, последнее время мы обленились, нас осталось совсем немного, да и корабль постарел, всё ломается. Но в былые времена мы каждый год вылетали в новый мир. Возможно, с вашей помощью мы продолжим.
Вот боевой старикан! Одной ногой в могиле, а всё мечтает о новых путешествиях!
– Мы не собираемся оставаться. Мы хотели бы вернуться.
– Как угодно, как угодно. Но это очень, очень не умно. Продолжаю рассказ. Как-то раз, лет тридцать назад мы из-за ошибки оператора – пришлось разок удирать всё равно куда – попали сюда, на координаты "четыре нуля". И обнаружили тут земной корабль. Вы, наверно, знаете эти корабли – транспортники. Они похожи на корабли – прыгуны, но используются с обратной целью, для перекидывания через космос крупных грузов из исследованных миров обратно, на базу. Обычно на таких кораблях возят такие грузы, которые не боятся "грязного" вакуума. В этот раз на борту были люди, разумеется, все они были уже давно мертвы к моменту нашего появления. Наше внимание привлекло то, что в качестве координат цели были заданы четыре нуля. Поначалу мы думали, что это ошибка их оператора, как и у нас, но потом нашли маленькое такое устройство под кабелем клавиши ввода. Оно при приближении руки сбрасывает координаты на ноль и отправляет корабль в никуда. Случайно, надо сказать, нашли, пытались приспособить этот телепорт для собственных нужд. Н-да.
Так вот, у одного из парней с этого корабля были награды за службу в космофлоте. Должно быть, он, как и мы, увидел нечто такое, чего не должен был увидеть, и не стал держать язык за зубами. Насколько я понимаю, из космофлота в косморазведку просто так не переводят?
– Нет, – ответил я, – особенно в те времена. Тогда служба в косморазведке считалась очень почётной, туда брали лучших из лучших. Простых солдат из космофлота туда могли взять только в качестве очень большого поощрения.
– А что, сейчас не так? – удивился Патрик.
– Нет. Сейчас никто не хочет идти в косморазведку. Слишком опасно и выгод никаких. Меня, например, практически вынудили.
– Как упали нравы на Земле! То ли дело, в наши времена… – старикан сокрушенно покачал головой. Ну, да надо дорассказать вам историю. Мы тогда долго недоумевали: зачем убивать людей настолько изощрённым способом? На мой взгляд, проще устроить негерметичность обшивки. Может, кстати, вы поясните?
– Современные аварийно – спасательные скафандры при разгерметизации автоматически включают обжатие тела и закрывают стекло шлема. Могло и не сработать, – пояснил я.
– Вот как! В общем, решили мы тут поставить бакен. Так, чтобы он при начале возмущений в пространстве тут же отзванивал нам. Мы прочесали окружающие звездные системы и нашли тут ещё одну базу часчей. Она находится недалеко отсюда, и мы решили остановиться там и посмотреть за этим куском пространства. Так вот, за следующие двадцать лет тут оказалось пять подобных кораблей, вы шестые. При начале возмущений мы мчимся сюда на всех парах и начинаем чистить вакуум. Удалось спасти почти всех. Все эти ребята рассказывали одну и ту же историю, как начинали программировать корабль после погрузки, а он возьми и прыгни. И никто из них не согласился остаться… Впрочем, про это вы уже знаете.
– А как вам удаётся добраться сюда за несколько микросекунд? – задал я каверзный вопрос.
– Микросекунд? Вы, например, выходили из подпространства почти сутки. Другие – несколько часов.
Я задумался.
– А какая сегодня дата и сколько времени на ваших часах?
– Сегодня девятое августа три тысячи девятого года, восемнадцать часов пять минут.
На наши часах было шестое августа, пятнадцать тридцать. Я записал поправку, но переводить часы не стал. Неизвестно, насколько они у них правильные.
– Почему здесь звёзды расположены так близко?
– Близко, молодые люди, очень близко, и это создает массу, м-да, дополнительных проблем. Но у нас будет много, очень много времени, чтобы поговорить об этом. Я сам умираю от любопытства и хочу послушать историю о том, как инопланетникам удаётся летать на земном космическом корабле. Я приглашаю вас на нашу базу… на базу часчей. У нас будет время поговорить.
– И как мы туда попадем?
– Очень просто. Подходите ко мне поближе, я возьму вас в трюм, а затем мы прыгнем к базе.
Эта идея мне очень не понравилась. Кто знает, что там стоит у него за спиной, и какая зараза может летать по его кораблю.
– Вы не будете возражать, если мы сначала нанесём вам визит и захватим с собой станцию бактериологического анализа?
– Недоверчивость, осторожность… Очень, очень похвально. Мы ждём вас.
Двумя часами позже мы подошли к крейсеру. Вот громадина! Мы рядом с ним, как лодочка рядом с лайнером. А мы тоже, прошу помнить, не маленькие, триста тонн конструкций и ещё восемьсот воды.
– Фиу, Птитр, со мной. Приказ остальным: при возникновении проблем, или если мы не вернёмся через двенадцать часов, записываете доклад на "чёрный ящик" и прыгаете телепортом на Вентеру.
Визит на крейсер меня не удивил. Старик и ещё три человека из экипажа, ещё более древние и дряхлые старцы, приветствовали нас радушно. Коварных инопланетян по темным углам крейсера не наблюдалось. Особо активных вирусов или микробов тоже вроде не было, хотя плесени всяких видов, как земной, так и неземной, было предостаточно. Впрочем, чтобы обшарить все тёмные углы этого крейсера, понадобился бы месяц, а то и два. Мы вернулись на свой TASPV-0000351 и устроили голосование. Команда высказалась за то, чтобы воспользоваться приглашением. Скрепя сердце, я дал согласие.
"Чёрный орел" открыл люки трюма, и мы там поместились целиком, всем кораблём. Насколько большие всё-таки эти крейсера! Момент перехода телепортом мы почти не заметили. Нас перевезли, как груз, что было немного обидно. Мы всё-таки самостоятельный корабль.
Убежище часчей, сделанное на базе то ли астероида, то ли какой-то луны, было огромным. Там даже была гравитация, правда, очень слабая. Самих часчей я толком не разглядел. Они общались с нами через стекло и выглядели, как мотки тряпок, только глаза сверкали из-под капюшонов. Нас представлял Патрик Шмидт, он же и переводил. Я у часчей никакого интереса не вызвал, про людей они много узнали от экипажа "Чёрного Орла". Зато остальные члены моего экипажа вызвали у них живейший интерес. Их интересовало всё: устройство, история, технологии, включая самые примитивные. Даже песни, в том числе похабные. Ребятам пришлось болтать целый месяц. В конце концов часчи насытились и сказали, что за такую информацию они готовы нас кормить целых три года. Патрик сказал, что это очень много, обычно они больше года не дают.
