Легенды Лиса - Антон Александрович Карелин
И в Ларе ненадолго пробудились лучшие чувства, она ненадолго стала чистой, как настоящий цветок. Она сжимала Алису в объятиях, гладила и бормотала сквозь слезы. «Никому тебя в обиду не дам, слышишь? Никому. Ты моя дочка будешь, а я твоя мама. Хоть у тебя будет мама. Поняла?» И маленькая девочка с растрепанными черными волосами кивнула, глядя на старшую взглядом, полным обожания и благодарности. А потом обняла её так спокойно и тепло.
– Не вздумай, – глухо сказала Алиса. – Я тебя убью.
Голос у нее был другой, не такой, как всегда, Лара тут же поняла: что-то изменилось. Голос, поза, уверенность, с которой она двигалась. Опасение шевельнулось внутри хищницы.
– Кабааан! – закричала она, и влюблённый пацан, не по возрасту здоровенный и не по возрасту глупый, втиснулся в дверной проем. Лара хищно оскалилась.
– Ты хватай и тащи, а я поймаю руку со стеклом, – шепнула львица. – Не боись, двоим она ничего не сможет.
Кабан послушно ринулся вперед, Лера метнулась сбоку. В Алисе помимо воли включилась мышечная память, она ушла в другую сторону, сделала подсечку, и Кабан с грохотом и воплем свалился на пол. Осколки вонзились в него повсюду, в тело и в лицо, неглубоко, но болезненно и страшно, испуганный рёв-визг потряс весь этаж. Алиса вскочила Кабану на спину, схватила львицу за волосы и натренированным движением дернула вниз. Когда не думаешь и не сомневаешься, когда движения рук и ног отточены тысячью повторений, это так просто. Шея открылась для удара, запрокинутое лицо Лары белело в полутьме, в широко раскрытых глазах только рождался страх.
Будущее рванулось к Алисе, оплело ее, и она увидела, как Лара содрогается, держась за горло. Кровь толчками льётся сквозь пальцы, бессильные удержать жизнь, неудержимо растекается по холсту футболки, рисуя невозвратно-алые облака. Взгляд Лары полон непонимания, как это возможно? Она не верит, что может умереть, пытается что-то сказать, но лишь булькает и гаснет, замирает на полу под крики, визг и топот убегающих ног. И окровавленная черноволосая девочка с осколком в руках понимает, что выполнила предназначение и спасла мир. Но Лары в этом спасённом мире уже не будет, и Алиса не сможет ей ничего объяснить и рассказать.
Это видение лишь на долю секунды задержало точный удар смертоносного стекла. Но как только Алиса осознала происходящее и ощутила малейшее сомнение – мышечная память Гектора ичезла, и девочка осталась наедине с враждебным миром, который надо спасти. Мучители толпились в дверях, Долгоносик ворвался в тесный чулан и тянулся к Алисе, Кабан орал и силился перевернуться, а Лара в панике изворачивалась, вырывалась. Она поверила, что Алиса убьет её, и отчаянно пыталась спастись. Оставалась крошечная секунда, чтобы сделать выбор.
И это не был выбор между Ларой и миром – пережив то, что пережила, Алиса без малейших колебаний воткнула бы осколок в горло подруги, чтобы остановить армагеддон, происходящий по её же вине! Выбор был между Ларой и Алисой.
Ведь существовал ещё один способ спасти мир.
Гектору и его соратникам это не могло даже прийти в голову, потому что для них Девять Мучителей с самого детства были вселенское зло и извечные враги. Но для Алисы все девять были обычные дети, хоть она их ненавидела, но ведь знала, как облупленных, своих. А Лара… Лара для неё была гораздо больше, чем просто ещё одна стерва из интерната.
Если бы у Алисы было время подумать и принять рациональное решение, она вряд ли бы поступила так, как поступила. Но в самый решающий момент у тебя никогда не остаётся времени – а остаётся только то, что в тебе заложено за всю предыдущую жизнь. Книги учили Алису доброте и милосердию, самопожертвованию и героизму. А главное, правде. И в момент истины её сердце не нашло ни единого настоящего повода, по которому из них двоих именно Лара должна умереть.
Напротив, глухая уверенность в сердце сказала Алисе: это должна быть ты. Потому что твоё желание выжить породило Эхо. Потому что Лара глупая и ничего не понимает, а ты умная и должна отвечать за всех. Если бы Лара знала, что поставлено на карту, то конечно бы отступила; да каждый из этих злобных и мелочных детей сбежал бы отсюда, оглушённый правдой, если бы только мог узнать её. А ты знаешь правду, и в твоих силах изменить будущее. Поэтому это должна быть ты.
Вес знания придавил Алисе руку, Кабан вывернулся у нее из-под ног, девочка неловко упала назад и ударилась спиной о старый чемодан, осколок выпал. На мновение ей привиделось, как алая краска течёт с холста наверх, картина смерти стиралась, не успев нарисоваться. Лара выскочила из чулана живая, дрожащая от страха.
А разъярённый Мирон схватил Алису за волосы и выволок в коридор по стеклу.
Они ждали. Распалённые и разъярённые, её избивали ногами и лицо, в живот, по спине – удары дезориентировали Алису, она не понимала, что происходит и с какой стороны защищаться, пыталась закрыть руками голову, кровь с разбитых бровей заливала глаза. Кто-то, хохоча и обзываясь, кидал в Алису пластинками и старыми ботинками из треснутого ящика. Этих ударов она даже не чувствовала, так слабы они были. Кто-то бил молча и с оттягом, кто-то побледнел и отошёл, кто-то выкрикнул: «Хватит! Хватит!»
Алису рвали боль и страх, несправедливость плавила душу, их жестокость и равнодушие протыкали ее насквозь, она содрогалась, получая удар за ударом. Черное Эхо билось в венах и рвалось наружу – дотянуться до всех. Всё в Алисе кричало, но этот крик не привёл к концу света, ведь теперь она знала правду и больше не искала защиты. Её разум никого не позвал на помощь, не вошел в контакт ни с одним человеком на Земле и не обрушил терзавшие её страдания ни на кого из людей. Она не пыталась спастись.
«Правда есть», горело в сердце Алисы, «Она есть для меня, а через меня – она есть и для всех».
Удар пришелся в висок, и девочка, уже не понимавшая, кто она и что с ней, погрузилась в темноту.
Тянулось рваное безвременье. Алиса медленно поднималась из глухой глубины на поверхность, туда, где есть цвета и звуки, запахи и тиканье часов. Ватная бездна не отпускала, вязко и бережливо держала, ведь стоило всплыть повыше, она начинала чувствовать боль, и демон страдания, дремавший внутри, начинал пульсировать
