Легкое дельце (СИ) - Серебрянская Виктория
— Таких только к документам допускать, — скривился Серен. А потом посмотрел на нас: — Выхода нет. Придерживаемся моего первоначального плана. Ирейс, не бухти! Я уже понял, что тебе девчонка дороже собственной шкуры! Если хочешь ее получить живой — слушайся меня! С адмиралом я переговорю сам! Обещаю, настаивать на расследовании смерти зятя он не будет…
— Я против! — Таир практически загородил меня собой, защищая от планов куратора. Тот вздохнул:
— Идиот…
Время уплывало сквозь пальцы. Возможно, в сторону ангара уже бежала смена патрульных, чтобы отправиться на очередное патрулирование. И тогда, еще немного и они обнаружат нас над еще не остывшим телом арлинта…
Нужно было что-то решать. Маниакальное стремление килла защитить меня грело душу. Но не решало наших проблем. А время утекало. Нужно было на что-то решаться. Подставлять Таира и его куратора под неприятности не хотелось. Втянув ноздрями воздух так глубоко, как только могла, я на мгновение задержала дыхание. В том, что я еще пожалею, что приняла такое решение, я не сомневалась. Но и другого выхода не видела. Серен был прав. Представить все так, словно арлинт пытался сбежать, похитив меня, и при этом напоролся на килла, было нашим единственным шансом отделаться малой кровью. Вздохнув, я решительно обошла Таира и предложила его куратору:
— Вырубите меня, и дело с концом! Сколько уже можно спорить? Пока патрульные не наведаются сюда?..
Яоху раздумывать не стал. С последним моим словом Серен размахнулся и впечатал кулак мне в челюсть. В мозгу словно что-то взорвалось. И вместе с дикой, обжигающей, будто вулканическая лава болью на меня накатила темнота…
* * *На этот раз сознание вернулось ко мне очень быстро. Я так думаю. Оно нахлынуло как-то одномоментно, волной, вместе с раздраженными голосами:
— …делайте из меня идиота! — Кажется, это был командор, старший внутреннего патруля. — Что-то ваш килл подозрительно вовремя везде оказывается первым! Я уже начинаю думать, что все происходящее срежессировано вами лично!
— Вы мне льстите, — холодно парировал куратор Таира.
Я открыла глаза и с удивлением поняла, что мы все еще находимся внутри патрульного катера под номером четырнадцать. Я валялась на полу, связанная по рукам и ногам как сосиска. Прямо перед собой видела ботинки армейского образца. Повернув голову, увидела, что они принадлежат тому самому киллу с седыми висками, бывшему на станции главным. Сейчас он неосознанно раздраженно притопывал носком левого ботинка.
За спиной килла стояли двое патрульных и… мрачный, как грозовая туча, адмирал Паари. Неотрывно глядящий на лежащее в метре от меня тело Фаира. Видимо, адмирал решал для себя сложную задачу: защищать ли до конца честь зятя. Или повесить на него всех собак. Но почему мы все по-прежнему находились внутри катера? Его внутреннее пространство сильно ограничено. Почему меня и Фаира не вынесли в ангар?
— А что я еще должен думать, если все последнее время, где неприятности, там и вы? — старший патруля был раздражен до предела. Это понимала даже я, практически не знакомая с ним.
— Ну да, ну да, — проворчал Серен, мне показалось, что немного нарочито. — Вместо того чтобы сказать спасибо, лучше-ка я всех обвиню! Мортон, включи уже свою башку и подумай: что было бы с твоей станцией, если бы Ирейс не настоял на засаде возле камеры девчонки? Ничего хорошего, наверное? — Поскольку я лежала на боку, лицом к патрульным, то успела поймать быстрый взгляд командора в сторону адмирала Паари. Командор словно искал поддержки. Или спрашивал, как быть. — А если бы я сейчас не отправил Ирейса в свой катер за документами? Ты же не забыл, что в этом ангаре стоит и мой катер тоже?
— Не забыл, — несмазанным механизмом проскрипел командор, метнув поистине убийственный взгляд мне за спину.
— Тогда что за претензии? — мгновенно поинтересовался Серен. — Лучше бы спасибо сказал. Я даже думать не хочу, что могло произойти, если бы мне не понадобились документы и, если бы я их не забыл в катере. Тогда мне не пришлось бы отправлять за ними Ирейса. И он не услышал бы, что в катере кто-то есть в неурочное время и не пошел бы посмотреть.
— А что он вообще услышал? — неожиданно вкрадчиво спросил молчавший до этих пор адмирал Паари.
— Работающую кофемашину и насвистывание, — ровным, безэмоциональным голосом мгновенно отозвался Таир.
Правда — страшная штука. Все присутствующие, даже я, хоть мне и пришлось для этого выворачивать голову под неудобным углом, посмотрели на мертвого арлинта. А рядом с ним валялся стаканчик, и подсыхала лужа пролитого кофе. Но самое главное, ведь кофе можно сварить и бросить на пол и после смерти арлинта, в кулаке Фаира была насмерть зажата несчастная одноразовая ложечка-мешалка…
По-моему, адмирал заскрипел зубами. Может быть, мне послышалось, что он пробормотал себе под нос: «Похотливый идиот». Вслух же, в абсолютной тишине арлинт произнес:
— Убедительно. Если бы еще видеозапись была…
На моих глазах Паари, сам отключивший видеонаблюдение ради того, чтобы зять смог сбежать, наградил командора убийственным взглядом! Я опешила. В моем понимании это был цинизм в высшей степени. И игра на грани блефа. А если бы командор, имя которого я никак не могла вспомнить, начал бы разбираться, что произошло с видеокамерами? На кого бы тогда Паари свалил вину? На Фаира? Мне стало тошно.
Старший патрульных виновато опустил голову. Мне даже стало его немножечко жаль. Что с ним теперь будет? Ведь он совершенно точно невиноват. Неужели заставят отвечать за чужие грехи?
Я не смела даже открыть рот. Хотя отчаянно хотелось сказать, что килл не виноват. Да, Танюша, размякла ты! Вот как бы ты поступила, находясь сейчас не на полу, связанной по рукам и ногам, а стоя среди патрульных? Ответа у меня не было. Я понимала, что доказать сейчас невиновность патрульного можно, лишь рассказав правду. Но она, эта правда, не была нужна никому: ни мне с Таиром, ни адмиралу Паари, ведущему свою грязную игру.
После короткой, но очень тяжелой паузы, в течение которой лично я пыталась судорожно найти наименее безболезненный выход из создавшейся ситуации, заговорил Серен, непринужденно предложив:
— Поскольку здесь все свои, а сор выносить из избы — последнее дело, предлагаю поступить так. — Я слабо удивилась, что Серену тоже, оказывается, известны земные пословицы и поговорки. — Чтобы ничья честь не пострадала, делаем так: модификантка пыталась бежать. Ирейс и Деттерти случайно об этом узнали и пытались ее нейтрализовать. В пылу борьбы Деттерти геройски погиб. Ирейс все-таки нейтрализовал модификантку, тем самым спас жизни патрульных.
— Опять все лавры твоей конторе, — беззлобно проворчал патрульный-килл. Услышав предложение Серена, он немного расслабился.
— Что поделаешь, — в голосе Серена явно звучала ухмылка, — такова жизнь. Зато ты сохранишь станцию, честь и жизнь.
— Что скажете, адмирал? — вместо ответа Серену, обратился к арлинту патрульный. — Вас удовлетворит такой выход из положения?
— Вполне, — чуть помедлив, кивнул адмирал Паари. Видимо, уже прикинул, как будет говорить дочери, что та осталась вдовой. — Остается решить, как поступить с модификанткой. Проще всего было бы ее уничтожить, чтоб некому было свидетельствовать.
Я чуть не заскрипела зубами. А у меня из-за спины повеяло таким, что я аж содрогнулась.
— Э, нет, адмирал! — быстро возразил Серен. А воображение мне нарисовало, как он держит за руку Ирейса, чтобы тот не бросился меня защищать. — К добру ли, или к худу, но девчонка оказала неоценимую услугу моему департаменту, помогая уничтожить гнездо черных генетиков на Эльдеусе. И увы, события развивались так, что отчет еще не составлен. Нам очень нужны ее показания. Но я могу поклясться честью, что в эту минуту вы ее видите в последний раз!
На гладком, будто вырезанном из мрамора лице арлинта не отразилось ни единой эмоции. Словно передо мной стоял дроид. И все же это было живое существо. Существо, которому, как и всем остальным, было присуще любить и ненавидеть, принимать решения и ошибаться. Он колебался. Я видела это по его бирюзовым глазам, которые то загорались сумасшедшей надеждой и каким-то потаенным желанием. То гасли, будто свеча на ветру. В конце концов, он медленно кивнул:
