Евгений Филенко - Блудные братья
— Кто же вы, Кратов? — спросил он невнятно. — Плей-бой, искатель острых ощущений? Цирковой гладиатор? Если да — черт ли вас занес в такую ученую компанию? Или, может быть, вы — Джеймс Бонд? Все это время я не мог понять… Вы знаете, кто такой Джеймс Бонд?
— Знаю, — сказал Кратов. — А вы знаете, что они взяли Озму в заложницы?
— Нет, — выдохнул Конрад, хотя мысленно возопил: «Да! Да! Да-а!»
— Зачем они сделали это?…
— Не знаю…
— Конни, — сказал Кратов. — Там, внизу, рыщет бешеный Эрик Носов, и поэтому ваши дела очень плохи. У меня было ровно десять минут, чтобы уговорить вас сотрудничать с нами. Уже прошло пять, а то и больше. Потом уговоры закончатся, и на какое-то время для вас перестанут существовать права личности. Носов просто достанет из вас все нужные сведения, как из бабушкиного сундука. Я не хочу этого. Мне отвратительны все эти игры. Я все время пытаюсь их остановить, и у меня ни черта не выходит… Я не хочу, чтобы мы воевали с эхайнами. Но если они повредят Озме, никого уже не удержать. Вы что, всерьез думаете, что если стрясется эта беда, эхайны уплатят вам обещанную мзду? Платить будет просто некому! Какие бы они ни были воины, у них нет ни единого шанса против нас.
— Я знаю, — сказал Конрад. — Я знаю ответы на все ваши вопросы. Но не могу отвечать…
— Конни, вы в безвыходном положении. И я не играю в хорошего дознавателя перед приходом плохого. Я вообще ни во что не играю. Мне просто нужно освободить Озму, и это все. Пускай сами эхайны катятся подальше. Мы даже выделим им корабль, если у них не окажется своего. Хотя я в это не верю… В любом случае вы не получите ничего, что было вам обещано. Ни так, им эдак… Поймите это наконец! — Кратов с досадой ударил кулаком в ладонь. — Дьявол, я хочу вас перекупить! Что они вам обещали? На что вы, великий мастер своего дела, состоятельный даже по земным меркам человек, купились и клюнули? Быть может, и мы сможем дать вам это?
— Планету, — прошептал Конрад. Лицо его сделалось серым, как у покойника, и сам он походил на покойника, кабы не дергающиеся губы и капли холодного пота на лбу. — Эту планету — в безраздельное пользование…
— Вам — Эльдорадо?! — Кратов не сдержался и захохотал. — На кой хрен? Конни, что вы станете делать с этим миром? Зачем вам плапета! Вы умеете ею управлять? Вы хотите забивать голову всяким хламом, вроде графика продуктовых поставок, водоснабжения засушливых районов и осушения часто затопляемых, очистки улиц и сточных канав? Или вы думаете, что вам позволено будет возлежать на ложе подле бассейна, а нагие красотки будут щекотать вам пятки?! Это сейчас вы можете купить себе бассейн и красоток… да вы уже и купили… А когда в вашей власти окажется огромный мир, вы сойдете с ума от ответственности, от бремени забот и полной невозможности их решить! — Он покачал головой. — Впрочем, я знаю, как эхайны могли бы исполнить свое обязательство. Они сожгли бы Эльдорадо дотла, убили бы всех его жителей до единого, включая ваших красоток и даже кошек, а в живых оставили бы лишь вас. И преподнесли бы этот обугленный шар вам в награду… Конрад молча плакал.
— Я не могу обещать вам планету, — сказал Кратов. — Я вообще ничего не могу вам обещать, потому что вы сами не знаете, чего хотите. Вам просто наскучила размеренная, сытая, спокойная жизнь зрелого мужчины, и вы решили поиграть в казаки-разбойники. В Джеймса, мать его, Бонда, в Мату Хари… тоже мне, баба-яга в тылу врага… Вы думали, что и они играют. А они использовали вас, как болванчика, чтобы захватить Озму. Конни, неужели Озма для вас ничего не значит?!
Кратов поглядел на свой браслет.
— Все, — сказал он. — Десять минут истекли. Носов уже поднимается сюда.
— Хорошо, — сказал Конрад. — По крайней мере, вы со мной разговаривали. А это приятнее, чем когда тебя, не церемонясь, привяжут к креслу и начнут ментоскопирование… Их посадочная площадка — в пятидесяти километрах от Дуговой магистрали. — Он говорил во все нарастающем темпе, словно боялся не успеть. — Берег моря. Голое, гиблое место, даже птицы туда не летают. Местные называют его Пляж Лемуров. Сборный пункт — дом с восьмискатной крышей в квартале Чернокрылой Птицы, это пригород Тритои. Но там они уже не покажутся, если Озма в их руках…
— Вам плохо? — встревожился Кратов.
— Мне ужасно плохо… — выдавил Конрад. — Клянусь четырехцветной кошкой…
Лицо его из серого буквально на глазах становилось иссиня-багровым, рука поползла к горлу. Конрад присел на краешек кушетки, что с готовностью вновь обернулась креслом. Закашлявшись, откинулся на спинку. Из остатка сил просипел:
— Запомните: они не хотят Озме ничего…
Кратову показалось, что внутри головы Конрада вдруг взорвалась бомба. Ему даже послышался звук разрыва… Конрад качнулся вперед, неуклюже дернул руками и, словно переломившись пополам, свесился через подлокотник. Изо рта, из ушей, из-под судорожно сомкнутых век текла густая черная кровь.
4
Дверь распахнулась, в помещение ворвался Носов, с ним несколько человек в искажающих очертания фигуры плащах-фантомах (мокрые от дождевых капель и вполне обычные лица в лишенных объема и отчетливых контуров капюшонах выглядели довольно странно).
— Я это знал! — вскричал Носов. — Чего было ждать?! Если вы взялись за дело, то лишь с тем, чтобы все развалить и порушить!..
— Тише, — сказал Кратов. — Что вы орете… при покойнике?
Его колотило, как в лихорадке, ноги подкашивались. И нестерпимо ныло сердце.
— Это я его убил? — спросил он.
Один из подручных Носова без церемоний, словно кукле, запрокинул Конраду голову, приподнял веки и заглянул в затекшие кровью глазницы.
— Разрыв мозга, — усмехнувшись, сообщил он.
— Это я его убил? — повторил вопрос Кратов.
— Подите к черту! — рявкнул Носов. — Его убили эхайны.
— Он умер у меня на глазах, — сказал Кратов. — Я не успел ему помочь. Я только спросил…
— Успокойтесь, — потребовал Носов. — Вы не виноваты. Скорее, можно винить меня: следовало предусмотреть такое развитие событий. Но он знал, что обречен. И мог бы вам сказать об этом. Тогда никто бы не умер.
— Он все выложил, — проговорил Кратов, не имея сил оторвать взгляд от тела, застывшего в неестественно перековерканной позе. — Квартал Чернокрылой Птицы…
— Это мы знаем, — перебил его Носов.
— Пляж Лемуров…
— А вот это — нет! — Носов щелкнул пальцами, люди-призраки обратили к нему лица. — Всех — туда, — распорядился он. — Накрыть полем, чтобы ни одна душа, живая и мертвая, не могла ворохнуться. Не нападать, в переговоры не вступать. Ждать меня.
— Не пойму, что с ним стряслось, — промолвил Кратов. — Он умер на моих глазах.
— Эхайны запрограммировали его на самоуничтожение, — сказал Носов. — Это значит, что они владеют ментокоррекцией не хуже нас. И умеют использовать ее не только на себе, но и на людях. Такие программы называются «шат-ап». Они абсолютно безопасны, пока вы не сболтнете лишнего, не употребите вслух какое-нибудь ключевое слово. А иначе они запускают вразнос ваш обмен веществ, пробуждают какой-нибудь латентный вирус, усиливают кровяное давление… да мало ли как можно разрушить человека изнутри. Должно быть, вы убедили Конрада преступить некий запрет. Жаль, это был очень хороший мастер… — Он с тревогой посмотрел на Кратова. — Константин, вам плохо?
— Мне ужасно плохо… — пробормотал Кратов. И вдруг осознал, что именно эти слова были сказаны Конрадом за мгновение до кончины. От этого ему стало еще хуже.
— А как мне, по-вашему, должно быть?! — рявкнул он со злостью.
Чтобы никто не видел его жалкого состояния, Кратов поспешно отошел к окну, уставился влажными глазами в промозглую ночную тьму.
Ему хотелось бросить все и вернуться в номер. Запереться в кабинете, выпить стакан водки, вспомнить, как нормальные люди плачут, и от души разрыдаться. Потом растормошить Идменк, схватить ее подмышку и улететь с этой проклятой планеты прочь… на Сфазис… или домой, на Землю, к маме под крылышко. Куда угодно, лишь бы подальше от всех этих кошмаров. И отвратительна была даже сама мысль о том, что никуда он не улетит, а пробудет здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы все кошмары прекратились раз и навсегда. Чтобы Озма, целая и невредимая, продолжала творить свои колдовские действа где и когда захочет. Чтобы эхайны оставили мирную Галактику в покое. Чтобы Идменк отважилась наконец и сбежала с ним от нареченного супруга. Чтобы никто больше не умирал такой нелепой, никчемной и страшной смертью.
— Его можно было спасти? — медленно спросил он.
— Да, — сказал Носов. Поразмыслив, добавил: — Теоретически. Но на это ушло бы много времени. Нам все равно пришлось бы выбирать между ним и Озмой.
— Ненавижу выбирать, — процедил Кратов сквозь зубы.
