Вояджер 3 (СИ) - Карачёв Алексей Александрович
Сирена оборвалась внезапно, замолкла, как будто и не было ничего до этого. В хранилище наступила гробовая тишина. Ни движения, ни шороха, ни звука — ничего. Даже пыль на полу осталась на месте. Хм, я почему-то сразу не обратил внимание на этот факт. А ведь аннигиляция двери как минимум должна вызвать движение воздуха. Получается, корфинянский «схрон» отнюдь не такой герметичный и защищённый от проникновения, где-то явно есть неучтённая дырка. И как бы она ни была размером с небольшого арайца!
— Ну «роботов 2.0», допустим, никаких нет, — произнёс, наконец, Женька, как будто прочитав мои мысли, — а охранники-корфу давно спят в могилах. Или где-то около.
— А что насчёт турелей, сеток из лазерных лучей и прочих автономных умертвителей?
— Хм… лабораторная мышь пока жива и даже проявляет признаки мозговой и двигательной активностей. Значит, тоже не работают, — заявил Евгений, тут же ловко увернулся от удара по плечу, проскочил в хранилище и исчез за ближайшим стеллажом.
— Ага, только сам не попадись, — вполголоса пробормотал я и остался стоять на месте. Мне и один раз хватило совершить глупость, пускай теперь поработают другие. Заглохшая сирена не слишком надёжная примета, что здесь безопасно, а вот бродящий между полок и до сих пор живой человек — запросто.
Прошла пара минут, а «живой человек» вместо криков о помощи или безумного бега к спасительному выходу, насвистывал где-то во глубине сибирских руд незнакомую мне мелодию и громко брякал арраярскими артефактами. Наверное, и мне пора присоединиться к раздаче слонов?
Больше всего хранилище Службы внешнего поиска напоминало мне уютный магазинчик Рапуша, где разное барахло было аккуратно рассортировано и разложено по стеллажам. Вот только в отличие от предприимчивого арайца, корфу собирали всё подряд, и сохранность представленных здесь экспонатов оставляло желать не просто лучшего, а отличного в третьей степени. Сканеры корабля видят электронные метки, в ином случае выдают своё «предположительно», но увы никак не определяют степень сохранности объектов. Выставка достижений ушедшей цивилизации представляла собой сборище мусора непонятного назначения, обломков, остатков, раскуроченных деталей, распиленных, просверленных, смятых и разорванных металлических пластин, труб и частей каких-то конструкций. Но не стоит упрекать ящеров патологической страсти к накопительству бесполезного хлама: состояние большей части здешнего «богатства» лишь итог исследований, экспериментов и опытов. Долгих лет. Служба не зря ела свой хлеб.
Я без особого результата бродил средь полок и стеллажей, слонов не наблюдалось: ни больших, ни маленьких, ни даже розовых. Женька тоже застрял где-то в глубине и свойственных ему криков радости не издавал. Чувствовался запах провала. И ладно мы не затратили особых усилий, чтобы проделать путь сюда, но как бы себя чувствовали арайцы? Пробиться на глубину, всё же проломить дверь или стену и в итоге не найти ничего полезного. Не ради же стеллажей они стали затевать столь трудоёмкое дело? Для постройки жилища, изготовления мечей, ножей или ещё чего можно использовать и более доступный материал с поверхности. Что-то тут не так.
Ответ нашёлся, когда я уже собирался бросать бесполезные поиски. И да, им оказался именно стеллаж, который слишком подозрительно был заставлен пустыми пластиковыми контейнерами и столь же подозрительно стоял один-одинёшенек у стены. Несколько ящиков тут же полетели на пол. Дверь, за ними скрывалась обыкновенная дверь, даже не бронированная, с толстым матовым стеклом почти на всю её высоту.
— Тяжёлый, гад, — попытка сдвинуть преграду в сторону успехом не увенчалась.
И локальное изменение гравитации не применить: уж слишком мала площадь воздействия, а ронять или разбирать массивную конструкцию мне не хотелось. Пришлось звать на помощь и лишать себя славы первооткрывателя. Женька явился быстро — поисковые дела у него тоже шли неважно — и без каких-либо традиционных шуточек впрягся в нелёгкую работу «тяни-толкателя».
Стеллаж скрипел, дрожал, грозился обвалиться, но сопротивляться нашим дружным усилиям не мог: спустя полминуты дверь была освобождена. Женька тут же ухватился за ручку, дёрнул её на себя, и поспешил первым проскочить в открывшийся проход, но не сделав и шага, с испуганным вскриком отскочил назад.
— Вот тебе и ответ, — с ухмылкой произнёс я, глядя внезапно выпавший оттуда мумифицированный труп.
Корфу и не хотели спрятать от кого-то дверь, слишком глупый и нелепый способ. Они просто заблокировали её, чтобы никто не смог выйти. И этот никто был вовсе не ящером — арайцем.
— Интересные дела у них тут творятся, — Евгений уже оправился от потрясения, вернулся к месту своей секундной слабости, и присев на одно колено, с любопытством разглядывал останки невольного корфинянского сидельца.
— Что, и не тошнит ничуть?
— Нисколько, это же не человек, — спокойно ответил мой друг. — Я бы даже предположил, что перед нами самый настоящий арраяр, всамделишный, с Арраи. Ровненький такой, аккуратный, прям экспонат из Парижской палаты мер и весов. Что скажешь? Из нас двоих только ты их и видел.
— Ага, видел… б-р-р, — меня немного передёрнуло. — И предпочитаю не вспоминать о нашей «встрече».
— Но насчёт этого-то есть какие соображения?
— На, сравни, — я достал карточку Ферена Цешке и передал её Женьке.
— Ох ты, ну вылитый пилот второго класса, схуднул только слегка и загорел малость! — репертуар единственного оставшегося в живых космического юмориста ничуть не изменился. — А если серьёзно, то без понятия, он это или нет. Тут эксперт нужен или программа соответствующая.
— Посмотри, у него в карманах ничего нет?
— Ба, да король-то голый! Послушайте-ка, что говорит этот невинный младенец! — Евгений в притворном удивлении вскинул руки, будто только сейчас заметил, что на арайце не было одежды. — А я-то думаю, какое тонкое шитьё, нанопаутинка! Но вообще, это всё странно, не находишь?
Переход от шутки к серьёзному вопросу получился несколько неожиданным.
— Нахожу, — в моём ответе не было ни капли иронии. — И если это действительно арраяр, то…
—…чур, я первый! — Женька подскочил будто ужаленный, ловко перескочил через мумию и исчез за дверью. Через мгновение оттуда послышался то ли радостный, то ли удивлённый вопль.
— Что и требовалось доказать, — произнёс я вслух, непонятно для кого назидательно поднял вверх указательный палец и без криков и безумных прыжков через арраярские трупы спокойно вошёл внутрь.
И тут же остановился в изумлении. Ожидания «немного» не оправдались.
Помещение было относительно небольшим, без стеллажей, полок и тому подобного. Справа у стены стоял длинный широкий стол, на котором аккуратисты из Службы внешнего поиска разложили кучу полуразобранных, раскуроченных деталей, проводов и элементов непонятных конструкций. Опять они! И стоило так орать? Как будто здесь лежит не менее, чем конструктор для самостоятельной сборки «Экскалибура» Севолда Мартыненко.
— А где бабуля? — всплыло откуда-то из глубин подсознания.
— А нет её, — ответил Женька, не оборачиваясь. Он стоял около стола, держал в руках какую-то небольшую тонкую металлическую пластину и внимательно её рассматривал с обеих сторон. — Да, это определённо не то, что я рассчитывал здесь увидеть. Впрочем… впрочем, взгляни сам.
Пластинка перекочевала ко мне в руки.
— «Voyager-1, NASA/JPL, Made in U. S. A.», — прочитал я надпись на ней. — Не понял, это шутка такая?
— Да уж какая шутка, — более чем серьёзно ответил Евгений. — Это он и есть. Разобранный на составляющие.
— А диск? — я пристально оглядел стол.
— Диска нет. Теперь понимаешь, кто стоял за уничтожением Земли? Мы сами вложили им в руки координаты нашей планеты. Приходите, милости просим!
— Не сходится.
— Что? — переспросил Женька.
— Да всё. Как он вообще сюда попал? Это же просто летающая этажерка, в ней ничего нет: ни термоядерного реактора, ни телепорта Ады, ни прыжкового двигателя арраяр. Просто тупая консервная банка с несколькими фотоаппаратами и тройкой РИТЭГов для питания, тут мозги, как у арифмометра. Разве что…
