Голодный космос (СИ) - "MilaHigher"

— Каких танков? — встрял Крис. — У нас где-то на борту есть баллоны с кислородом? Это разве не противоречит протоколам?

— Нет, нету, — Виктор нервно пригладил волосы. — У нас есть плантации с водорослями. Они обеспечивают нас органикой для пищевого принтера. И производят немножко свободного кислорода. Немножко.

— А разве органика берется не из грузового отсека?

— Оттуда тоже, но по возможности запас берегут для колонии.

— А кто за этим всем ухаживал, пока мы спали…

— Никто, это просто мешок с болотной жижей с подсветкой по часам и подачей воды…

— Вернемся к кислороду, — прервал лекцию капитан. — У нас его недостаточно. Мы можем починить репарационную капсулу?

— Нет, капитан. Там все выгорело, у нас нет никакой возможности.

— Так, и какие у нас решения?

— Кхем, решения у нас два, капитан, — Михей еще немного покряхтел. — Либо расчехлить почти весь блок Б и воспользоваться тамошней репарационной техникой, либо как можно скорее лечь спать.

Крис незаметно зажал рот, сдерживая шутку про третий вариант. Но в этой ситуации она прозвучит совсем не к месту. Вернее, к месту, но люди не поймут. Еще и поколотят.

— Но для первого придется поднять напряжение генератора, а это значит больше хладагента и выше риск отключения периферийных систем и мелких локальных сбоев.

— И вы советуете экипажу вернуться в гибернацию? — подытожил капитан.

— Да, я рекомендую, да.

— Хорошо. Сколько у нас времени?

— Ну, по нашим расчетам, кхем, без последствий мы можем бодрствовать еще максимум дней двадцать, после этого кислород будет уже сильно падать, а углекислый газ быстро накопится до критического уровня.

— Ясно. Нам хватит этого времени для завершения работ?

— Вполне, мы уже почти закончили. Остается только дочистить пыль с обшивки, это буквально пара дней. С этим справляются и роботы, но за ними надо следить, все-таки пыль сильно намагничена…

— Хорошо. Предлагаю так и поступить — дочистить корабль, и собираться на боковую. За две недели надо управиться со всем ремонтом, и вводить экипаж в сон. Все равно прыжковые двигатели будут остывать еще минимум месяц, а корабль может прыгать самостоятельно, как и до этого. Есть возражения?

Возражений не было.

— На этом собрание объявляю оконченным. Возвращайтесь к своим обязанностям, медикам я поручаю подготовить необходимое оборудование для возвращения в гибернацию.

— Есть, капитан, — врач был все еще недоволен, но в компании своей помощницы он явно чувствовал себя увереннее.

— А… Капитан, — уже на полпути к выходу Виктор запоздало вспомнил о непростом вопросе. — Что делать с телом?

— Каким телом?

— Телом профессора. Оно сейчас в морге, в холодильнике.

— С телом… — Нейл задумался. — У него были какие-то особые пожелания?

— Пожелания… нет, не знаю… он мне ничего не говорил об этом.

— Значит, следуем протоколу. Кремировать. В камере сгорания.

— Есть… капитан.

— Парень, — Родриго видел смятение на лице биолога. — Я знаю, что он светило науки, чуть ли не кумир и вообще, был хорошим человеком. Но не стоит оставлять холодильник включенным на двадцать лет. И тем более, ты не хуже меня знаешь, что случается с телом, даже замороженным. Мы не можем тащить его с собой для торжественных похорон.

— Да, господин капитан… Я понимаю. Думаю, что он был бы не против стать частью космоса, который так мечтал изучить. Может быть, его прах станет основой для какой-нибудь жизни…

— Молодец, отличный настрой, — Нейл по-отечески приобнял паренька своей огромной рукой, провожая его к выходу. У двери он ободряюще похлопал по плечу, чем чуть не уронил несчастного биолога. — Свободен.

Глава 42

Алл’Экс нашел Виктора возле морозильных шкафов медблока.

— Хочешь, я сам этим займусь? — синтетик оставался до самого конца собрания, так что слышал, о чем биолог разговаривал с капитаном. — А ты пока проверишь нашего малыша.

Виктор хотел было возразить, но…

— Если… Если хочешь… Я…

— Я знаю, у тебя приступ слабости, — андроид подмигнул. — Я все сделаю.

— Тебя не заберут в самый неподходящий момент?

— Куда? Чистить обшивку? Я же медицинский робот, меня нельзя использовать в нелицензионных целях, — Алл’Экс торжественно развел руки.

— Ах, да. Точно, — усмехнулся ученый. — Спасибо.

***

На борту снова начался легкий аврал, но на этот раз в полумраке ополовиненных в количестве и качестве ламп — решено было максимально снизить нагрузку на электросети, дабы не искушать лишний раз судьбу. Большая часть коридоров ‘Посланника’ вовсе погрузилась в темноту, все равно помимо нескольких главных переходов всем остальным никто, кроме десятка техников, не пользовался. Да и те предпочитали всего два тоннеля со шлюзами выхода на обшивку.

На счастье младшего навигатора, дорога к медблоку и находящейся почти прямо под ним лаборатории космобиологии была освещена достаточно, чтобы дойти до цели, ни разу не вспоминая о медальоне. Он и сам не придумал повод. по которому шел туда, но и чем-то другим занять себя не мог. Теоретически, он мог пойти посмотреть кино в кают-компании или к себе в каюту, подремать. Но сон все еще не шел, а на просмотр чего-нибудь развлекательного настроения не было. Появится ли настроение делать хоть что-то по прибытии в медблок, блондин не знал, но почему-то все равно шел.

На этот раз дверь в ксенобиологическую была закрыта.

— Ку-ку, — Крис осторожно заглянул за отодвинувшуюся зубастую дверь. В дальнем углу за ставшим почему-то непрозрачным ламинаром сидел немного испуганный ученый. — Че деешь?

— Ты бы хоть стучался, — с облегчением выдохнул Виктор, возвращая шкафу с умным стеклом прозрачность. — У меня аж сердце екнуло.

— Так че деешь? — навигатор бесцеремонно повис на спинке кресла своего друга, заглядывая через плечо.

— Думаю, что с этим делать, — ученый просунул руки обратно в перчатки на стене шкафа, краешком пинцета показывая на содержимое угловатого флакона. На розоватой желеобразной подложке вольготно распластался кусочек бледной плоти. Раскисший образец в благоприятной среде набух и стал похож на готовый к цветению бутон. Казалось, он едва заметно пульсировал.

— Оно еще живое? — навигатор с опаской и любопытством рассматривал нечто.

— Пока да, — Виктор прибавил освещения, заставив бутон сжаться от дискомфорта. У основания лепестков образовалась небольшая лужица белесой жижи.

— Фу, отвратительно, — однако любопытства не поубавилось. Он уже приготовился произнести еще одну шутку, но ученый опередил его, включив экранчик над соседним столом.

— Эта штука производит ту самую белую субстанцию, которая прячет черную. Чем агрессивнее среда, тем больше жидкости. Пока она свежая, она остается жидкой даже при наличии кислорода.

— Угусь, — Крис прошелся вокруг шкафа до стены и обратно. — Ииии…

— И мы можем получать этот деактиватор почти в промышленных масштабах. Видимо, для этого шкафы и были построены на том планетоиде — на случай какой-нибудь утечки или катастрофы, система сама начинала работать, инкапсулируя возможную угрозу.

— То есть, они доили зародышей?

— Ну, получается, так. Не знаю, действительно ли это зародыш, но по виду и правда очень схож с теми, что вырастают в земных позвоночных. У нас тоже много полезного получали из эмбрионов.

— Да, я в курсе. Но это все равно жутковато, — блондин снова оперся на спинку кресла. — Так и что с ним делать? Ты же был на собрании, знаешь, что мы отправляемся спать?

— Знаю.

— И что за этой штукой некому будет следить.

— Знаю.

— Мы же не оставим ее просто так?

Виктор вздохнул. Как ее хранить вне родных ваз и шкафов, стоит ли это вообще оставлять или лучше сжечь вместе с другими отходами? С другой стороны, когда еще представится возможность изучить по-настоящему чужую жизнь? Не споры бактерий с кометы, не кучки молекул с астероидов, а полноценный многоклеточный организм, да еще и инженерный, то есть, искусственно модифицированный чужим разумом. Особенно жаль упускать такую возможность в связи с окончательной гибелью планетоида, откуда образец был принесен.