Мюррей Лейнстер - Туннель времени (сборник)
Они достигли Луны, но Кохрейн не испытывал бурной радости по этому поводу. За скучные часы, прошедшие с момента отлета с космической платформы, он слишком о многом передумал. Он знал, что большинство людей вынуждено скрывать свои унижения и неудовлетворенность от самих себя, потому что не могут оплатить дорогостоящее психиатрическое лечение. Неудовлетворенность была недугом всего человечества, и с этим ничего нельзя поделать. Ничего! Бунтовать невозможно, а бунт — единственное средство лечения унижения и неудовлетворенности. Но глупо было бы бунтовать против очевидного факта, заключавшегося в том, что на Земле обитает больше людей, чем планета в состоянии прокормить. Простое прибытие на Луну не казалось особенно полезным достижением ни для Кохрейна, ни для всего человечества в целом. Картина вырисовывалась невеселая.
Глава вторая
Кохрейн встал из своего кресла, когда по салону разнесся голос стюардессы, разрешившей всем подняться. Он с сардонической покорностью расстегнул ремни безопасности и вышел в спиральный спускающийся проход. Казалось очень странным вновь ощущать вес собственного тела, пусть даже и столь незначительный. На Луне Кохрейн весил ровно в шесть раз меньше, чем весил бы на Земле. Здесь весы показали бы примерно двадцать семь фунтов[1]. Разогнув пальцы на ногах, он мог бы подпрыгнуть. Именно это он и сделал, как ни нелепо это выглядело со стороны. Очень медленно он оторвался от поверхности и завис в воздухе — чувствуя себя исключительно по–дурацки — и с огромным облегчением опустился обратно. Он снова приземлился на пандус, чувствуя себя ужасно глупо. И тут же увидел улыбающееся лицо Бэбс.
— Думаю, — сказал Кохрейн, — мне стоит начать заниматься балетом.
Девушка расхохоталась. Раздался лязг, как будто что–то прицепилось к ним снаружи, и через миг дверь лунолета открылась. Они сошли по пандусу и пересели в небольшой луноход, цепляясь за поручень и помогая друг другу. Туристы глупо хихикали. Миновав вход, они очутились в капсуле, очень похожей изнутри на подводную лодку, и довольно тесную. Но в ней были окна с защитными экранами — иллюминаторы — и Бэбс немедленно плюхнулась на сиденье рядом с одним из них и вытаращила глаза. Ее взгляду предстали зубчатые пики, стена кратера протяженностью в несколько миль и гладкая застывшая лава лунного моря. Пыльная поверхность уходила к странно близкому горизонту, и Кохрейн смутно припомнил, что Луна вчетверо меньше Земли, так что ее горизонт, естественно, должен быть намного ближе. Он взглянул на звезды, чей свет проходил даже сквозь стекла, преграждавшие доступ солнечному свету. Потом посмотрел на Холдена. Психиатр выглядел опухшим и сонным, но вместе с тем осунувшимся и растрепанным. При космической болезни даже небольшая сила тяжести ослабляла симптомы, но последствия давали о себе знать еще несколько дней.
— Не волнуйся! — раздраженно начал он, поймав на себе взгляд Кохрейна. — Я не буду тратить времени зря! Найду своего пациента и сразу же займусь работой. Дай мне только вернуться на Землю…
Снова раздался лязг. Луноход оторвался от ракеты и сдвинулся с места. Пейзаж за иллюминаторами начал уплывать в обратном направлении.
Луна–Сити они увидели издалека. Это были пять огромных куч пыли, от пятисот с чем–то футов в высоту До трехсот. Шлюзы в их основаниях соединялись покрытыми пылью туннелями, а на верхушках красовались тарелки радаров. Но все же это были кучи пыли. Что было вполне разумным. На Луне не было воздуха, и в дневное время Солнце безжалостно палило с небес, нагревая все вокруг точно в пламени горна. По ночам нагретая поверхность излучала тепло в пустое пространство, и температура падала прилично ниже точки сжижения воздуха. Поэтому Луна–Сити представлял собой группу куполов, которые на самом деле были наполовину воздушными шарами — пластиковыми полусферами, доставленными на Луну с Земли, наполненными воздухом и занесенные лунной пылью. Снабженные шлюзами, позволявшими входить в купола и выходить из них, эти полусферы были вполне пригодными для жилья. Каркасов, чтобы поддерживать их, не требовалось, потому что штормовых ветров или землетрясений, способных повредить купола, на Луне не было. Они не нуждались в системах ни обогрева, ни охлаждения, поскольку были погребены под сорока футами лунной пыли, частички которой разделял вакуум. Луна–Сити вряд ли можно было назвать красивым городом, но человеческие существа могли жить в нем.
Луноход провез их едва ли больше полумили, и они сошли в шлюзе, после чего, пройдя через массу открывающихся и закрывающихся дверей, очутились в месте, истинного представления о котором не смогли дать множество телевизионных программ, посвященных Луне.
Главный купол был около тысячи футов в поперечнике и пятисот футов в высоту. В кадках и горшках зеленели растения. И воздух был свежим, хотя и пах немного необычно. На ракете не было и не могло быть растительности, и после нескольких дней пребывания в этой консервной банке возможность вдыхать свежий воздух казалась новой и блаженной. Но эта свежесть заставила Кохрейна осознать, что ему очень хочется искупаться.
Он принял душ в своей комнате в отеле. Комната была практически во всем похожа на земную — за исключением того, что не было окон. Но душ был необычным. Струи воды были очень тонкими. У Кохрейна возникло ощущение, будто его поливают из пульверизатора, а не из душевой насадки. Приглядевшись, он заметил, что вода стекает очень медленно, и понял, что нормальный душ устроил бы просто потоп. Он набрал полную пригоршню воды и вылил ее. Ей потребовалась целая секунда на то, чтобы пролететь два с половиной фута. Это было необычно, но чистая одежда заставила его почувствовать себя лучше. Кохрейн вышел в холл отеля, но холл был вовсе не холлом, а отель — не отелем. Все в куполе было внутри, в том смысле, что находилось под сферическим потолком, но в то же время все находилось на улице, в смысле яркого света и растущих повсюду деревьев, кустов и травы.
Он обнаружил, что Бэбс уже переоделась и ждет его.
— Мистер Кохрейн, я справилась у портье, — деловитым тоном сказала она. — Доктор Холден ушел к мистеру Дэбни. Он просил, чтобы мы оставались в зоне его досягаемости. Я уже сообщила об этом мистеру Уэсту, мистеру Джеймисону и мистеру Беллу.
Кохрейн выразил одобрение ее секретарскому рвению.
— Значит, мы где–нибудь сядем и подождем. Поскольку это не офис, мы пока перекусим.
Они заказали столик, и их провели к тому, что стоял рядом с бассейном. Деловитости и четкости Бэбс хватило ровно до того момента, как они заняли свои места. Но этот бассейн ничуть не походил на земные бассейны. Бортики сильно возвышались над уровнем воды, а по ее поверхности взад и вперед ходили огромные волны. Пловцы… Бэбс разинула рот от удивления. В тридцати футах над водой, на бортике, стоял, готовясь нырнуть, мужчина.
— Да это же Джонни Симмз! — воскликнула она с благоговением в голосе.
— И кто он?
— Плейбой, — сказала Бэбс, не переставая таращить глаза. — У него психопатические наклонности, а его семья владеет миллионами. Они держат его здесь, чтобы оградить от неприятностей. Он женат.
— Это серьезный недостаток — если учесть, что у него миллионы, — сказал Кохрейн.
— Я ни за что не вышла бы замуж за человека с психопатическими наклонностями, — возразила Бэбс.
— Тогда держитесь подальше от людей, связанных с рекламным бизнесом, — предостерег ее Кохрейн.
Джонни Симмз не стал раскачиваться вверх–вниз на краю доски. Он просто подпрыгнул вверх, без усилий взмыв на пятнадцать футов к потолку, на миг завис в воздухе, а потом медленно–медленно начал опускаться вниз. За первую секунду он пролетел лишь два с половиной фута, за последующую на пять больше, затем двенадцать с половиной… На сорок пять футов в воду он опустился больше чем за четыре секунды, а брызги, взметнувшиеся в воздух, когда он разбил водную гладь, взлетели вверх на четыре ярда и с сумасшедшей неторопливостью начали оседать вниз.
При виде этого зрелища деловитые манеры Бэбс как рукой сняло. Она так и лучилась восторженным осознанием того, что находится на Луне, видя невозможное и глядя на мировую знаменитость.
Они приложились к своим напиткам, но жидкость поднималась вверх по соломинкам чересчур быстро, и Кохрейн подозревал, что напиток в стакане Бэбс будет стоить тестю Дэбни ее недельного заработка на Земле, да и его собственный ничуть не меньше.
Через некоторое время принесли записку от Холдена. В ней было следующее:
«Джед, пошли Уэста и Джеймисона прямо в лунную лабораторию Дэбни, где они смогут ознакомиться с подробностями открытия у человека по имени Джонс. Наймите луноход с водителем в отеле. Вы понадобитесь мне через час. Билл».
— Сейчас вернусь, — сказал Кохрейн. — Подождите.
