Сергей Радин - Ассимиляция
Бешенство плеснуло в моих глазах, смывая одну личность и заменяя другой. Всё. Видящие больше не контролируют моё тело. Потому что это уже не я.
Меня нет. Я стою в стороне, холодно наблюдая выступление берсерка и готовясь время от времени корректировать его поведение.
Он же, сузив глаза, впился взглядом в глаза капитана, а затем медленно же оскалился, подняв стиснутые ремнём губы, хотя поднимать-то уже некуда - чуть не надевая их на сам ремень. Я отключил чувствительность вовремя: потревоженные рассечения вокруг рта - там, где ремень в зубах до сих пор не давал коже шевелиться и кровь почти подсохла, - в момент оскала лопнули, обливая и ремень, и мой подбородок новой порцией крови.
Рычание пойманного разъярённого зверя - Бертон насторожённо смотрел, ничего не предпринимая, но по возмущению пространства я видел, как капитан поднимает зрение на тонкий уровень и, проникая в мой информационный слой (туда, куда я позволил ему проникнуть), начинает различать беснующегося в нём берсерка.
Вот только берсерк бесновался не от балды, как, возможно, воспринимал его действия Бертон. Легко размахивая чудовищным на вид мечом, берсерк энергично шаманил возле разожжённого костра - огромного бурелома, который полыхал ревущим пламенем. Бородатая морда моего психического заболевания вдохновенно вопила странные дикие песни, от которых огонь, казалось, становился яростней и рвался кверху, пытаясь поджечь чёрные небеса.
Капитан оглянулся на кабину. Кажется, призрак-вертолётчик по связи что-то сказал ему. И Бертон поспешил в кабину. Не слишком беспокоясь насчёт меня. Он сообразил, что такое берсерк. Моё психическое состояние несколько удивило, но отнюдь не мешает ему продолжить полёт и командование происходящим.
Берсерк мгновенно перестал вопить и пристально посмотрел на двоих видящих. Оба пытались по-прежнему держать моё тело в состоянии стабильной боли, не понимая, почему оно обмякло и больше не подчиняется точечной провокации на боль. Когда видящие подняли глаза посмотреть мне уже в лицо, они от неожиданности чисто по-человечески удивились. Один даже приподнял бровь.
Собственное отражение в их восприятии я видел хорошо: холодные глаза недавнего покорного пленника переливались светлой мощью. Берсерк с трудом стоял спокойно. Он хотел вырваться на свободу и крушить всё на свете - особенно этих двоих, из-за которых тело, его приют, оказалось впервые так сильно уязвимым. Но мне пока было достаточно, чтобы берсерк держал видящих "на мушке". Что он и делал, с удовольствием глядя на их попытки освободиться, когда они обнаружили, что теперь именно они не могут сдвинуться с места.
Слушая пространство вне вертолёта, я нехорошо ухмыльнулся. Мысленно. Туча летучих шавок волной поднималась к вертолёту. Взрослые особи сим-вормов не могли взлететь, но наверняка терпеливо поджидали снизу, когда шавки сбросят им консервную банку с лакомыми кусочками свежего мяса.
Мимо меня пробежал один из призраков, сидевший до сих пор в хвосте вертолёта. С пульсаром в руках. Такие же пульсары держали и видящие, застывшие под гипнотизирующим взглядом берсерка. Глаза берсерка жадно фиксировали расположение оружия. Я чувствовал, как он аж приплясывает от нетерпения получить громовержскую игрушку. Пришлось даже успокаивающе пообещать, что оба пульсара будут наши.
Напрягаясь и в то же время растворяясь в пространстве вертолётного чрева, я сразу расслышал перекличку призраков с указанием количества шавок и расстояния до них. Отстранившись от двух видящих - передав их под полный контроль берсерку, я сосредоточился на своре шавок.
"Мартин, приготовился! Сейчас будет крен - перекатишься ко мне. С Кэвином".
"Готов".
В мельтешащее кипение рвущихся к вертолёту шавок я погрузился постепенно, тонущим кораблём - танкером, вокруг которого медленно, но неумолимо расплывалась нефть - моё вживание, внедрение в крошечные мозги личинок сим-вормов. Их хаотичное движение, направляемое плёнкой, командующей снизу, удалось скорректировать, направив свору к противоположному борту вертолёта. Вертолётчик сделал то, что от него ожидалось: немедленно попытался уйти от визжащей лавины шавок, накинувшихся на машину с одной стороны.
"Мартин, давай!"
Вертолёт накренился так, что перекат пацанов ко мне выглядел естественным. Причём Мартин уткнулся затылком в мои ноги, а Кэвин остался в центре, между рядами сидений. Бертон ничего не должен заподозрить. Во-первых, ему сейчас некогда обращать внимание на всякие мелочи. Во-вторых, картинка и правда выглядит логичной.
"Что дальше?"
"Перехвати мой контроль над этими двумя. Быстро".
"… Готово".
"Можешь при этом сидеть, закрыв глаза?"
"Могу".
Приглядываясь к видящим, не спускающим с меня глаз, я не нашёл ни малейшей зацепки, которая могла бы подсказать капитану, что эти двое больше не держат меня. Прекрасно. Теперь надо полностью сосредоточить внимание призраков, в частности - того же Бертона, на сим-вормах - и освободиться… Кажется, Бертон считает, что может справиться с шавками малыми силами. Он даже не трогает этих двоих видящих. Из кабины вертолётчика капитан с прибежавшим на помощь призраком и двое в конце пассажирского отсека устроили неплохую войнушку: от ослепительно белого огня призраков вертолётное нутро, несмотря на предвечернее сумеречное небо, оказалось освещено так, что можно было разглядеть каждую пылинку.
Но все их старания хороши, пока шавки подлетают. Сбивать на подлёте - всё равно что стрелять в тире по движущимся мишеням, несмотря на стремительное и непредсказуемое мельтешение личинок сим-ворма.
Сознание поплыло, размножаясь на количество летучих шавок. Вскоре я полностью перешёл на их сознание и восприятие действительности, даже вздрагивал, когда призраки убивали кого-то из этого воздушного муравейника, умирая маленькой смертью вместе с теми, в кого вселился. Когда я закрепился в общем сознании всей своры, я впустил в их обоняние гипнотическую иллюзию - запах свежей крови. Вот уж что было легче лёгкого сделать: до сих пор дышал коротко, а тут - длинно вдохнул, сколько смог, наклонив голову к собственной крови. И - представил, что кровь облила всю поверхность вертолёта. Тяжёлая, густая, тёмно-красная… Вку-усная…
В следующий миг в отсеке резко потемнело. Шавки ринулись на вертолёт через выстрелы - невзирая на выстрелы. Сквозь собственное, плывущее внутри других существ множественное сознание я чувствовал, как взревели моторы вертолёта, пытаясь удержать машину в воздухе от насевшего, облепившего его живого груза. Чёрт, да облепившие вертолёт личинки сим-ворма одним своим весом могли завалить машину!..
Из кабины вертолётчика выскочил Бертон. Встал передо мной, пытаясь схватить за грудки, да нет возможности. Ремни настолько сильно спеленали моё тело, что в куртку не вцепишься. Я его видел так, будто между нами поставили стёкла в несколько рядов: он - за этими слоями прозрачной преграды. И голос его таков же - издалека:
- Это ты делаешь?! Ты?! Прекрати! Мы погибнем вместе! Ты - тоже! Понял?!
Он заставил-таки меня выйти из сосредоточения, сбил. Иллюзорный запах крови пропал. Шавки, визжащие от возбуждения, разочарованно отлетели, и только приказ плёнки сим-вормов всё ещё держал их рядом с вертолётом.
Бертон выпрямился, с недоверчивым видом, прислушиваясь к происходящему. А потом обернулся ко мне и глухо сказал:
- Ты… Легче вырубить тебя, чем снова ожидать…
"Выруби! - гневно зарычал берсерк. - И тогда через секунды мы перестанем существовать! Мы все взлетим к небесам!"
- Хочешь сказать, на тебя трудно найти управу?
Капитан огляделся и застыл, вникая в суть картины. Двое видящих призраков уставились на меня, но я не вздрагиваю, не корчусь в ремнях. Мальчишки у моих ног… Ох… Ох, чёрт же… Упустил… Бедняга Кэвин…
Будто в ответ на моё прозрение, капитан замер, внимательно разглядывая мальчишку. Ситуация ему позволяла: призраки снова вели почти тренировочный бой, отстреливая мелькающих в окнах - в пределах выстрела - личинок сим-ворма.
Бертон нагнулся к Кэвину и приподнял бессознательного мальчишку за плечи, разворачивая лицом к себе. Потрясение на лице капитана подсказало, что именно он увидел. Я лихорадочно раздумывал, что же делать.
- Пацан - призрак? - медленно спросил Бертон. И, почти шёпотом закончил: - Маленькие призраки, о которых говорила девчонка, - это отряд наших, боевых призраков? Они живы? Этот (ткнул ботинком в Мартина) тоже настоящий призрак, а не из здешних?
Я смотрел ему в лицо.
- Сколько их? - он спросил всё тем же шёпотом. И закричал, срываясь: - Сколько их, оставшихся в живых?!
Кажется, он точно надеялся на ответ. А я ничего не мог придумать.
А через секунду после последнего вопроса лицо Бертона исказилось от боли.
Мартин впервые на моей памяти ударился в панику. Он рывком сел, прижался к моим ногам, словно пытаясь спрятаться, и затравленно смотрел на капитана. Мысленный пронзительный крик мальчишки бил того прямо по нервам.
