Космоквест - Анна Мезенцева
Отдельные паникеры предлагали избавиться от тоннелей, закинув пару планетарных бомб. Активистам пытались объяснить, что эффект от взрыва в свернутом пространстве может оказаться пострашнее любых инопланетян. Но все научные выкладки разбивались о неизменное: «Поймете, поздно будет!».
Были у противников Древа аргументы и повесомее. Во-первых, вход в тоннель требовал от пилота изрядного опыта и сноровки. На стыке двух пространств с разными физическими законами возникали аномалии, из-за которых бортовые компьютеры начинали непредсказуемо чудить. Корабельный искин мог дать сбой и попытаться сменить курс, а то и вовсе отключиться на несколько минут. Поэтому пройти воронку на автопилоте было невозможно.
Во-вторых, сеть тоннелей служила и мирным гражданам, и отъявленным негодяям. Одинокие звездолеты становились легкой добычей пиратов, вынырнувших из одного тоннеля и скрывшихся с награбленным в другом. Ценные грузы приходилось перевозить под охраной истребителей и боевых флэшклиперов, из-за чего любая транспортировка получалась хлопотной и накладной. В ответ на это защитники Древа предлагали тогда уж запретить и обычные дороги, тоже не выбиравшие тех, кто будет по ним ходить.
Впрочем, нравилось людям Древо или нет, они всё равно ничего не могли изменить. Тоннели были непрошеным наследием эпохи до Великой Эпидемии. Никто из современных ученых так и не смог понять ни принципа их работы, ни способа создания, ни того, можно ли закрыть один вход и открыть вместо него другой. Хотя попыток было не счесть.
По стечению обстоятельств, столицей Федерации выбрали мир первого круга, находившийся в пятнадцати днях полета до ближайшего входа в Древо. Чиновники отстроили целый Университет межпланетного транспорта и коммуникаций, переманили армию профессоров и докторов, добрую сотню лет тратились на гранты, но как сидели в… дали, так в ней и остались. После чего обрели успокоение в мысли, что враги, если таковые появятся, тоже в столицу так просто не доберутся.
Денис вынырнул из воспоминаний. Тот факт, что они сбежали с Пасифика, не укладывался в голове. События последних двух дней развивались слишком быстро, чтобы взять паузу, сесть и подумать, в какие тартарары катится его жизнь. Закаров посмотрел на обзорный экран, желая еще раз увидеть темно-синюю планету, но мир по ту сторону обшивки заволокла тьма.
Неприятные ощущения перехода прошли. Одноразовые пайки сыграли отбой и отступили в желудок. Во всем теле, включая кибернетические сегменты, угасали остатки боли. В соседнем кресле зашевелилась Варвара. Девушка с мученическим видом стискивала челюсти, явно желая что-то сказать, но опасаясь открыть рот. Денис мог побиться об заклад, что подруга искренне проклинала свою жадность в грузовике «Добровкуса», как и он сам пару минут назад. Кровь отхлынула от ее лица, открывая тот милый факт, что веснушками был усыпан не только нос, но и лоб, щеки, подбородок и даже по-детски припухлая нижняя губа.
Закаров глубоко вздохнул и отстегнул ремень безопасности искусственной рукой. На живой саднила содранная кожа, подлокотник оказался испачкан кровью. Валяться в кресле и дальше не было смысла. Ближайшие несколько часов «Силентиум» провисит в черной пустоте и кажущейся неподвижности, пока не вынырнет из тоннеля обратно в космос.
Софи внесла последние команды, щелкнула каким-то тумблером и покинула штурвал, передав управление автопилоту. На некоторое время «Феникс» упустил беглецов. Узнать, какой выход из тоннеля выберет корабль, было невозможно. К тому же опытная бродяга Софи наверняка полетела туда, где неподалеку находился еще один тоннель, и количество мест их вероятного пребывания вырастало в геометрической прогрессии.
Варвара, наконец-то решившаяся открыть рот, громогласно поклялась, что желудок остался в животе только потому, что не протиснулся в горло. Шериф молчал, но вид имел нездоровый. Один Маркус от души потянулся и поинтересовался, нет ли чего пожевать, так как, переводя на цивилизованный язык, Древо всегда пробуждает в нем усиленный аппетит. Софи неопределенно махнула рукой, указывая куда-то наверх. Говорить она не могла, поскольку отчаянно, с риском вывихнуть челюсть, зевала. До этого момента Денис был уверен, что обладательница единственного корабля кинется вытряхивать из него информацию. Но Софи устало потерла лицо ладонями и двинулась к выходу из рубки, пригрозив страшной карой всем, кто нарушит ее покой.
Воспрянувший духом Денис впервые как следует осмотрелся. Пока он прятался от обстрела, кувыркался и преодолевал дурноту, было не до любования интерьером. Пришла пора наверстать упущенное.
До этого момента Закаров был уверен, что путешествовать придется на космическом аналоге пасификских развалюх, этаком ржавым ведре с закрылками, прошедшем огонь, воду и геомагнитные бури. Но он сидел в просторной рубке из гладкого хромированного металла, белого, мягко сияющего стекла и прорезиненного пластика. Стены плавно изгибались, перетекая в высокий потолок и нигде не образуя прямых углов. Денис поймал себя на том, что стоит с приоткрытым ртом. Варвара робко потрогала обивку кресел. И даже шериф, доставший было очередную сигару, но не найдя глазами ни урны, ни пепельницы, спрятал ее в карман.
Беглый осмотр показал, что рубка занимала большую часть нижнего яруса. Одна ее половина являлась мостиком. Именно здесь они наблюдали за взрывами и погоней через огромный обзорный экран. Вдоль него на небольшом помосте располагались рабочие места с приборными панелями. В центре находился пульт пилота со штурвалом в виде мягко изогнутой подковы, за ним — кресло капитана. Стараясь ненароком ничего не зацепить и не нажать, свежеиспеченный экипаж «Силентиума» аккуратно отступил в следующую часть зала.
Вторая половина рубки, условно отделенная ступенькой, выглядела точь-в-точь как комната переговоров при дорогом отеле. Даже пахло похоже — старой дубовой доской, живыми цветами, исчезающим шлейфом чьих-то духов. Главное место занимал выраставший из пола овальный стол со встроенной лужицей голопроектора. Его окружали вращающиеся яйцевидные кресла на ножках-тумбах. Вместо датчиков и мониторов стены покрывала натуральная древесина бледно-золотистого цвета и витражное панно с подсветкой, изображавшее космический бой на фоне спирального рукава неизвестной галактики. Имелся и собственный мини-бар. К большому разочарованию Маркуса и, надо думать, шерифа совершенно пустой. Оставшееся пространство первого этажа поровну делили ничем не занятый грузовой отсек и машинное отделение, куда гости корабля заглянули лишь мельком.
На второй этаж «Силентиума» вела широкая лестница, отделанная мрамором, молочно-белым с серыми разводами. Видавшие виды ботинки пассажиров оставили
