Достичь Абсолюта (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич
Кажется, у меня напрочь отсутствует чувство восхищения и преклонения перед древними руинами, свойственное огромному количеству разумных индивидов. Вид полуразрушенных зданий вызывал у меня скорее чувство жалости и тоски. Ощущение будто по кладбищу ходишь, аналоги надгробных плит и памятников – вот эти развалины, увитые плющом, как, своего рода, похоронными венками. А мысль о том, что этот мир когда-то был населен миллионами, может быть, миллиардами мыслящих существ и вовсе вводила в бесконтрольное уныние. Рациональной частью своего сознания я понимал, что ушедшего не вернуть и все, кому повезло (или не повезло) уцелеть в страшной бойне, устроенной Системой, в настоящий момент бегают по её мирам в качестве неразумных или квазиразумных Алеф-монстров и в безудержном стремлении возвыситься, пожирают все, что попадется на их пути.
Умная Система придумала самый надежный способ заставить Алеф-сущностей двигаться по пути безостановочного развития – это голод. Страшный неутолимый голод заставляет страдать и мучиться безумных порождений безумной Системы. И это вовсе не мои предположения. В тот момент, когда небольшая частичка моего сознания управляла воинством двойников, я постарался прощупать сознание и чувства оригайон. Ничего кроме ослепляющего чувства голода там нет. Лишь плющу каэниза каким-то образом удается сдерживать подконтрольных существ в определенных рамках иначе они давно разбежались бы в поисках пищи. Интересный этот комплексный монстр – взял под контроль территорию целого города, а заодно всех местных тварей – наверняка парочка оригайон, уничтоженные недавно, не последние его подданные. Теперь попробуй кто-то из Алеф-монстров сунься сюда, в момент станет удобрением для хищного растения.
Помимо крупных тварей в кущах то и дело мелькала какая-то животная мелочь. По всей видимости, основой пищевой пирамиды служили отмершие стебли, ветви и листья квазиразумного плюща. Интересно, откуда флора Системы получает энергию для своего роста? Неужели статус Алеф-измененных предоставляет растительным организмам осуществлять фотосинтез за счет скудного света, исходящего с небес. А может быть, свет черного солнца и вовсе тут не причём, и «фотосинтез» происходит за счет прямого поглощения Алеф-энергии, разлитой повсюду в преогромных количествах? Так или иначе, но здешние растения не фотосинтезом единым сыты. Каждая травинка, каждый куст, каждое дерево норовят схватить всякое пробегающее мимо существо и употребить его плоть себе во благо.
Пока я так рассуждал мысленно, топая по гладкому слегка ребристому дорожному покрытию, напоминающему по фактуре природный камень, только без намека на стыки, начался дождь. Первый дождь, что я увидел с того момента, как оказался на Шантлоу. Сначала небеса заволокло плотными облаками. Затем полыхнули разряды молний и ударили громы. Вскоре из туч упали первые капли влаги, затем застучало более часто и наконец хляби разверзлись и на город с характерным шумом обрушились потоки воды.
Заботливая Юни произвела экспресс-анализ дождевой воды. Это оказалась обычная дождевая вода с примесью витавших в воздухе минеральных пылевых частиц и спор каких-то примитивных растительных организмов: бактерий, грибов, мхов, лишайников водорослей и еще неведомо чего.
В своем скафандре я не чувствовал ни малейшего дискомфорта. У Кроша разгул здешней стихии вызвал буквально щенячий восторг. Он принялся высоко подпрыгивать и, поджав лапы, плюхался в ручей, в который превратилась улица. Как результат – каскады брызг и громкие радостные вопли товарища. Какой же по сути еще ребенок этот мой Кроха. Огромный, с мощными лапами, острыми клыками, бронированной шкурой, и все равно – ребенок.
Вид полностью затянутого тучами неба, яростных всполохов молний, оглушающие раскаты грома и шлепающих по лужам капель дождя на какое-то краткое время создали иллюзию, что это самая обычная планета. Ночная гроза. Отгремит, тучи развеются. Утром из-за горизонта выползет местное солнце и вернет в этот мир привычные краски, вместе с шелестом листьев неизмененных деревьев и кустарников, гулом обычных насекомых, щебетом нормальных птиц и монотонным городским шумом.
Прям наваждение какое-то. Пришлось энергично потрясти головой, чтобы его отогнать. В существующую реальность меня вернул вид лиан местного растительного Алеф-доминанта. Длинные плети потянулись к низвергающим небесное электричество небесам и постепенно накрыли плотным пологом небо над нашей головой. Теперь вся вода практически полностью перехватывалась и куда-то утекала по веткам и листьям квазиразумного каэниза. Скорее всего, дождь здесь явление нечастое и растениям приходится запасать и где-то хранить драгоценную влагу.
Ладно, проблемы здешней флоры нас не особо касаются. Нам бы осмотреться, может чего полезное сыщется или что-то интересное узнаем.
– Крош, кончай дурью маяться. Пойдем посмотрим, что здесь и как.
– Крош, всегда готовый, командир, – оторвавшись от своих незатейливых шалостей, КОРБ лизнул меня языком в лицевой щиток шлема.
Я подождал немного, пока замутнение прозрачного забрала, вызванное густой липкой слюной товарища, устранят сервисные наниты, и мы двинули вглубь города.
По пути я подобрал обломок какого-то механизма, возможно, транспортного средства и отправил в зев анализатора. В качестве эталонного образца углерод содержащего материала туда же закинул небольшой кусок лианы и несколько сорванных ветром листьев. Юни определила находку как композитный материал на основе кремния и углерода. Возраст её колебался в районе пятисот лет.
Получается полтысячелетия назад этот мир не принадлежал Системе. М-да, умели строить местные, если за это время здания под напором агрессивной растительности и активной живности окончательно не рассыпались.
Несколько раз мы заходили в зияющие пустыми провалами дверные проемы, обследовали здания сверху донизу. Пока кроме голых стен, увитых плющом, ничего интересного там не обнаружили. Лестницы здесь предусмотрены не были и чего-либо наподобие лифтов не наблюдалось. Интересно, каким образом здешние жители попадали на верхние этажи? Вряд ли с помощью крыльев. В этом случае архитектура зданий базировалась бы на иных принципах. А так, вроде бы, дома по внешнему виду мало чем отличаются от небоскребов центральных миров империи.
Загадка разрешилась довольно быстро. Поднявшись на десятый этаж одного из зданий, мы обнаружили комнату совершенно свободную от вездесущей растительности, на одной из стен которой было спроецировано голографическое изображение. Закольцованная картинка, сопровождаемая звуковым рядом, вот уже пять сотен лет повторяется непрерывно изо дня в день, из года в год, из столетия в столетие. Вот это техника! И заряд батареи голопроектора за это время не истощился, да и сам прибор не рассыпался от старости.
Местные обитатели внешне оказались гуманоидного типа. Голова, руки, ноги и все прочее, присущее обычному человеку. При всем при этом от людей они отличались кардинально. Высокие, ростом под три метра, движения плавные, будто у профессиональных танцоров. Свободные от одежды участки тела полностью лишены волосяного покрова. Кожа зеленовато-синеватого оттенка. Мощный череп, вмещающий мозг внушительных размеров. Огромные абсолютно черные глаза без радужки и зрачка. Нос – небольшой бугорок и два отверстия в нем. Ушные раковины имеются, но весьма малого размера. Книзу черепушка резко сужается, из-за чего ротовое отверстие кажется очень маленьким. Шея тонкая длинная. Плечи узкие покатые. Туловище относительно короткое. Руки худые длинные шестипалые, пальцы весьма ловкие. Ноги также длинные тонкие с шестипалой стопой. Голоса высокие, речь певучая.
На пути освоения иных миров человечеству приходилось сталкиваться с множеством разумных существ чаще всего весьма отличных от нас. Но с этой расой мы, вроде бы, никогда не встречались. Юни полностью подтвердила мои подозрения. Также нейросеть доложила о начале процесса лингвистического анализа речи аборигенов.
На экране, по всей видимости, счастливое семейство из четырех разновозрастных особей гуляет вдоль берега довольно широкой реки. Взрослые о чем-то тихо беседуют. Отпрыски, как и положено малым детям, носятся по берегу, прыгают, пытаются ловить каких-то насекомых, иногда подбегают к урезу воды, но под громкие возгласы родителей тут же отбегают.
