Майкл Фридман - Наследие
– Будет сделано.
– Это все.
– Как вам угодно, владетель.
Когда связь прервалась, Дрин на миг задумался. Становится ли он
чрезмерно мнительным? Возможно. Как и раньше, когда он спрашивал об этой простой фразе. Как это там? Ах, да. День рождения Бойса.
Просто дело в том, что она казалась такой…причудливой. Какой-то – не к месту. И потом, когда этот доктор-землянин так странно на него посмотрел, услышав эту фразу…
Нет. Это всего лишь его воображение, сказал он себе.
В общем-то, это можно было довольно просто выяснить. Он мог приказать пытать доктора. Заставить его раскрыть тайное значение фразы, конечно, если таковое имелось.
С другой стороны, он не хотел выглядеть неуверенным перед его людьми. Или, хуже того, параноиком. Компетентные владетели не выискивают то, чего нет. Гариид Велт не выискивал то, чего нет.
А если бы оказалось, что никакого тайного значения не было, не существовало мятежного послания, скрытого в этой фразе, он бы выглядел глупым и ненадежным. И уже неважно, как велика добыча, – на него будет брошена тень.
Он покачал головой. Он только недавно выбрался из тени, и не хотел возвращаться. До сего момента его экспедиция была сама эффективность. Он все сделает, чтобы так и продолжалось.
Кроме того, если в этих трех словах была заключена какая-либо информация… что, собственно, могли с ней сделать колонисты? За ними все время следили. Угроза смерти была их постоянным спутником. Разреши он им даже в открытую разговаривать с «Энтерпрайзом», сейчас у них не было способа взять над ним верх.
Оставив эти мысли. Дрин снова посмотрел на холмы. И улыбнулся.
Охота звала.
– Черт, – воскликнула Каррас.
Перелезавший через ствол упавшего дерева Кирк оглянулся через плечо.
– Что такое? – спросил он.
Она остановилась.
– Как я могла быть такой глупой?
Капитан искренне удивился.
– Насчет чего?
Мичман смотрела на него, хотя ее мысли были где-то еще.
– Эти символы, – сказала она.
– Ну? – поторопил он ее.
Внезапно Каррас схватилась за свой трикодер.
– Не могу поверить, что я это упустила, – сказала она раздраженно. – Смотрите.
И Кирк снова глядел на экран трикодера. И видел группу из полудюжины символов, причем ни один из них не был уже знакомым иероглифом, означавшим животное. Однако, пару из них он все же узнал.
Он указал на них.
– «Болезнь» и «не-болезнь» – сказал он ей. – Так?
– Да. А вот эти помните? Описание процесса, ведущего к «болезни» и к «не-болезни»?
Капитан кивнул.
– Те, что поведали вам об укусе.
Каррас указала на один из них.
– Посмотрите внимательнее. Видите этот значок?
Он видел. Похоже, значок был спутником знака «не-болезнь».
– Сначала я не могла понять, что это означает. Только сейчас до меня дошло. Это вот этот символ, – она показала на один из крошечных значков, – только лежащий на боку. Точно так же, как иероглиф болезни повернут, чтобы обозначить «не-болезнь».
Кирк нахмурился.
– А что означает оригинальный знак? То есть тот, что стоит прямо?
– Это указание, – объяснила она, – Оно означает «не двигаться».
Капитан смотрел на нее.
– Тогда, если он лежит на боку…
– Он означает «идти». Предположительно, к месту жительства другого такого создания. То есть, это если вы хотите «не-болезни».
Он немного подумал.
– То есть, тот, кто хочет поправиться после того, как был ужален этой тварью, может этого достичь, если будет ужален снова, только не тем же самым животным? Это должно быть другое такое создание?
– Если я правильно понимаю, – да. То есть так, похоже, здесь написано.
– Но зачем? – спросил Кирк. –Зачем природе было создавать такой механизм? Кому и какая от этого польза?
На это у мичмана не было ответа. Она пожала плечами.
Он еще немного поразмыслил. И, наконец, покачал головой.
– По-моему, это не имеет смысла.
Каррас кивнула.
– Я знаю. Но, тем не менее, это так.
Капитан вспомнил об их цели.
– Ладно, мы можем поговорить об этом позже. Место высадки, должно быть, уже недалеко.
В ответ Каррас закрыла и убрала свой трикодер. Но Кирк видел, что
она по-прежнему думает об иероглифах.
По крайней мере, думала на протяжении следующих пары сотен
метров. Потому что, пройдя их, или чуть больше, они достигли своей цели – точки, в которой они оказались по прибытии на Октавиус Четыре. Места высадки.
Это был хаос, чтобы не сказать больше. Каша, созданная появлением
твари, потонула в еще большем месиве из земли, обломков скал и деревьев, образовавшемся в процессе обрушения.
Когда Кирк подошел к краю затронутого участка, он не мог поверить,
что они выбрались отсюда живые. Огромные куски скал стояли торчком, а рядом с ними зияли провалы в двадцать футов глубиной. Высокие деревья были наполовину погребены в завалах, или перевернуты вниз головой, или просто переломлены пополам.
Более того – по-видимому, выхода из пещеры более не существовало – если под всем этим по-прежнему была пещера. Так что решение не пробиваться обратно из провала было, по-видимому, правильным.
Однако, они проделали свой путь не для того, чтобы смотреть достопримечательности. Они пришли сюда, чтобы узнать что-нибудь о перспективах их спасения.
– Капитан?
Кирк поднял глаза и увидел Каррас, стоящую на коленях, на другой
стороне месива. Было похоже, что она что-то обнаружила.
Подойдя к ней, он тоже опустился на колени и присмотрелся к ее
открытию: пара отпечатков ботинок в темной, свежевзрыхленной земле. Это было существенно.
– Кто-то здесь был после обвала, – сказал он.
Мичман кивнула.
– Может быть, группа мистера Зулу. Или кто еще. В любом случае, они знали, что с нами что-то случилось, и они пришли сюда, чтобы выяснить, что.
Кирк почувствовал некоторое удовлетворение. Значит, его инстинкт
сработал. Сюда стоило прийти.
По- прежнему было возможно, что что-то ужасное и непредвиденное
стряслось с «Энтерпрайзом», и что группа Зулу оказалась покинута здесь также, как люди капитана. Но пока что правомочнее было заключить, что люди Зулу поднялись обратно на корабль – и что команда Кирка в количестве четырехсот двадцати человек была по-прежнему жива.
Что укрепляло его теорию чрезвычайного происшествия. В конце концов, Скотти бы не стал сдаваться всего через несколько часов, за которые группа Зулу достигла места обвала. Если только не срочный вызов из Звездного Флота, он должен был быть где-то поблизости,и поймать сигнал коммуникатора Оуэнса.
Кирк поделился своими мыслями с Каррас. Она не скрывала своей надежды – а почему нет? Если «Энтерпрайз» только отозвали, он неизбежно должен вернуться. И обнаружить их здесь.
Хотя, один вопрос, и существенный, по-прежнему имелся. А именно: почему корабль отозвали? Что это был за кризис, которому должен был противостоять «Энтерпрайз»? – подумал капитан.
– Сэр?
Он стряхнул с себя минутную задумчивость.
– Да, мичман?
– Может, не стоит здесь задерживаться? Если эта тварь почувствует наше присутствие…
Кирк согласился.
– Только давайте быстро осмотримся вокруг, может, мы сможем еще что-нибудь обнаружить.
Но больше они ничего особенного не нашли. Через несколько минут
они оставили место высадки и направились обратно к провалу.
Внезапно Спок пришел в себя. Он посмотрел вокруг, увидел открытый
склон, на котором лежал, почувствовал леденящий ветер.
И услышал голоса зверей – мезирии. Определив направление, он глянул вниз. Звери были там, они поднимались к нему по тропе. И если он не будет поторапливаться, они исполнят свое задание через сколько-то минут.
С усилием, он поднялся и снова двинулся вперед. Вперед и вверх.
Что с ним случилось? И как долго он пролежал здесь?
До этого, он помнил, он видел мезирии, и они были далеко. Довольно далеко – может быть, в полумиле. И Дрин тогда был с ними – теперь же его нигде не было видно.
Ответ мог быть только один – из-за напряженного сопротивления инородной субстанции он потерял сознание. Доведенный до предела и даже за него, его разум добился передышки с помощью единственного доступного средства – отключив сознание.
С другой стороны, он все же не позволил яду взять верх. По крайней мере, он так полагал. Не пронаблюдав, что происходило, он не мог быть в этом уверен.
В любом случае, сейчас яд не контролировал его. А точнее, его разум сейчас был даже несколько яснее, чем до этого, его чувства немного острее.
Он припомнил вулканское выражение: «шали бах’н». Буквально – покой перед бурей. Ясность восприятия, как внутренняя, так и внешняя, которая предшествует темному сумбуру смерти.
Была ли эта прозрачность чувств, которую он испытывал, вариантом шали бах’н? Когда его разум отключится в следующий раз, будет ли это к лучшему?
Мезирии где-то внизу пронзительно залаяли, как будто напоминая Споку, что и они заявили на него права. И он спросил себя, кто из его противников в конце концов возьмет над ним верх – звери, яд, или его собственный терзаемый рассудок.
