Уильям Форстчен - Битва флотов
— У нас есть еще что-нибудь оттуда? С тех пор, как я оставил Ландрейх, я ни с кем не выходил на связь.
Бэнбридж отрицательно покачал головой.
— А что происходит здесь, на Земле?
Бэнбридж тяжело вздохнул, и выйдя из-за стола, достал два стакана, подошел к бару, и плеснув в них бренди, вернулся обратно.
— Знаешь, с некоторых пор, я сам не понимаю что творится с Конфедерацией. Кроме шуток, от этого с ума сойти можно. Любого, кто заикнется о сохранении боеготовности, тут же объявляют чуть ли не изменником Конфедерации. Мне с трудом удалось избежать широкой огласки скандала, возникшего во время инспекционной проверки на четвертой орбитальной станции. Черт! Эти кошки везде суют свой нос, а я ничего не могу сделать. Связан по рукам и ногам! Ведь взбрело им в голову полезть в закрытый отсек энергетических установок. Мы их конечно попытались мирно оттуда выпроводить, но куда там! Они попытались прорваться туда силой, расшвыряв трех охранников, включая начальника караула. В результате дело дошло до применения табельного оружия. Один килрафи убит, другой тяжело ранен. Четырем офицерам, включая начальника станции, уже пришлось подать в отставку. Думаю, этим дело не ограничится.
— А как дела на флоте? — спросил Толвин.
— Четыре авианосца все еще в строю.
— Всего четыре?!
— Даже хуже. Два из них сейчас стоят в доках, но, если потребуется, то в течение тридцати дней они смогут выйти в космос.
— А остальные?
— В доках, реакторы заглушены, экипажи уволены в запас.
— Да дела…
Бэнбридж вздохнул.
— Джеймсон убедила Президента и Сенат, что, если килрафи решат вдруг напасть, то им потребуются месяцы, чтобы расконсервировать свои корабли и у нас будет предостаточно времени, что бы подготовиться к обороне. Она приводила данные наших проверок, по которым, все авианосцы килрафи, также законсервированы и выведены из состава флота, за исключением шести авианосцев, четыре из которых постоянно находятся на базах. По ее докладам практически весь их флот находится на базах, и выходы в космос сведены к минимуму.
— Да поможет нам бог, — прошептал Толвин, одним глотком осушив стакан.
— Сорок восемь процентов от оставшихся кораблей флота все еще в строю, остальные находятся в резерве, с минимальными экипажами. Теперь, мы потеряли даже тот временный перевес, что у нас намечался. Летная практика пилотов истребителей сокращена почти вдвое. Даже те корабли, что остались в строю, испытывают проблемы из-за нехватки опытных офицеров. Чтобы собрать полноценное боевое соединение, нам потребуется по меньшей мере пара недель, а то и пара месяцев. Но самое страшное, что мы практически полностью прекратили строительство новых кораблей. Флот должен был к сегодняшнему дню уже получить новый авианосец и четыре крейсера. А мы сейчас имеем полный ноль. Было начато строительство множества других кораблей и практически все сейчас заморожено. Не смотря на все наши усилия, дела на военных верфях идут все хуже и хуже, с верфей уходят специалисты. Ключевые отрасли военной промышленности, где во время боевых действий были запрещены забастовки, теперь лихорадит. Оборонные контракты замораживаются один за другим.
— Думаю, правительство сложно в чем-либо обвинить. Их можно понять, для них все действительно выглядит так, словно война кончилась.
Бэнбридж кивнул.
— Есть какие-нибудь предложения на тему, как изменить ситуацию?
Бэнбридж невесело улыбнулся и покачал головой.
— Именно этим я и занимаюсь все сорок три года своей службы. Я конечно надеюсь, что в течение этого года наметятся определенные подвижки.
— Если мы сможем дожить до конца этого года. Неужели люди настолько слепы, что не могут осознать, каковы их истинные цели?!
— О, многие прекрасно это понимают, особенно те, кто живут недалеко от границы. Они знают, к чему может привести даже самая малая потеря бдительности. Да что я говорю, ты ведь сам только что оттуда! Лучше меня знаешь. Но внутренние миры, и особенно Земля, многие годы чувствовали на себе лишь огромнейшие военные налоги. Сами боевые действия, шли на расстоянии в десятки парсек от них. Выросло уже целое поколение, рожденное и выросшее в обстановке войны и не знающее ничего, кроме войны, продолжающейся по ночам на головидении, словно затянувшаяся мыльная опера. Для них мир — мечта, сильная, как наркотик.
— Она их и погубит.
Бэнбридж сокрушенно развел руками.
— Такова природа человека.
— Ну ладно. Расскажи лучше, что происходило с тобой за последние два месяца.
Пока Толвин рассказывал о том, как он перегонял корабли в Ландрейх, о Крюгере, о Ландрейхе, Бэнбридж не проронил ни слова, отвлекаясь лишь для того, что бы наполнять быстро пустеющие стаканы.
— И я вернулся на Ландрейх, как раз во время, что бы лицезреть Крюгера в настоящем бешенстве.
— Поясни.
— Он попросту взбешен из-за решений руководства Конфедерации и блокирования поставок истребителей. Пока шла война, они получали хоть что-то, но сейчас инспекторы из комиссии по перемирию отменили все военные поставки.
Знаешь, Вэйн, эти колонисты непревзойденные мастера в деле поддержания кораблей в рабочем состоянии. Они тратят уйму времени, чтобы получить всеми возможными законными способами новейшие истребители, электронику или вооружение.
— Новейшее вооружение законными способами?
Толвин хмыкнул.
— Они все еще находят лазейки для получения таких интересных образцов техники, о которых даже мне известно только понаслышке. Но пожалуйста, не спрашивай меня, каким образом.
Бэнбридж рассмеялся, похоже не до конца поверив Толвину.
— А из чего они собирают свои машины, я даже рассказывать боюсь. Они заставляют подняться в космос то, что в принципе летать не должно! У них даже есть тяжелые истребители собственного производства. Я имел честь наблюдать несколько экземпляров. Как мне потом рассказали, основу для них составляют корабли, на которых мы летали в пору нашей молодости. Но порой, они вытворяли с ними такое, что даже у меня волосы вставали дыбом. Некоторые, особо оригинальные решения, я даже решил взять на заметку. Эти монстры могут до смерти напугать уже одним своим видом, не говоря уже о боевом применении. Любому, кто летает на таких аппаратах, на мой взгляд нужно выдавать по Медали Почета перед каждым вылетом.
По части тыловых рейдов, стычек с рейдерами килрафи и даже искусству сражения мелкими флотилиями, они могут преподать нам не один урок. Но если на них нападет соединение регулярного Флота, то для Ландрейха будет все кончено, и Крюгер это прекрасно понимает.
— Когда придет время, он будет с нами?
— Только до тех пор, пока под угрозой будут интересы Ландрейха. Если честно, то я подозреваю, что он будет просто счастлив, если Конфедерация и Империя наконец уничтожат друг друга, а колонисты останутся сами по себе.
— Готов спорить, что этот старый лис именно об этом и мечтает, — ухмыльнувшись, сказал Бэнбридж. — Он — самая страшная головная боль, которую я могу себе представить, но в то же время — один из лучших людей, которые когда-либо служили под моей командой.
— Когда мне возвращаться? — спросил Толвин. — Думаю, что в случае плохого оборота событий мне необходимо быть там, с ним. Я догадываюсь, что он почти раскусил трюк с трибуналом, и подозревает, что я тайно работаю на разведку Флота. Но думаю, он все же по-своему симпатизирует мне.
— Это одна из причин, по которой мы выбрали именно тебя.
Толвин кивнул, умолкнув. Ему больше нечего было сказать. Он сам вызвался на это, прошел через трибунал и позорное увольнение. Он потерял свою репутацию, стал изгоем для всех, с кем служил. Исключение составили лишь с полдюжины человек, бывших полностью в курсе относительно этого дела. Если бы его друг и наставник предложил бы ему покончить с собой по служебной необходимости, то и тогда он не стал бы долго колебаться.
— Меня беспокоит еще один вопрос, — немного поколебавшись, произнес Толвин. — Как идут дела с проектом «Омега»?
Бэнбридж удивленно воззрился на Толвина.
— Друг мой, у вас никогда не было допуска к этим материалам. Проклятье, если бы я знал, что ты в курсе проекта «Омега», я никогда бы не позволил тебе уйти на «Тараве», особенно так, как ты это сделал.
Толвин улыбнулся.
— Но я узнал. Каким образом? Ну, это уже не мой секрет, извини Вэйн.
Бэнбридж кивнул.
— С проектом пока все нормально, он еще финансируется. Родхэм знает о нем, но больше никому об этом проекте ничего не известно. Он согласился с продолжением работ, как я предполагаю, для того, чтобы надавить на Начальника Штаба, дабы тот не противился перемирию.
— И насколько проект близок к завершению?
Бэнбридж пожал плечами.
— Препятствий многовато. Пройдет не меньше полугода, прежде чем мы сможем хотя бы запустить двигатели на первом корабле, скорее даже год, хотя особо осторожные утверждают, что что-то обещать можно лишь года через полтора.
