Обитаемый остров - Аркадий Натанович Стругацкий
Тогда Максим лёг и пополз обратно к своему мешку. Позади торопливо трещали автоматы, гулко и страшно ревел пулемёт, и вот — наконец-то! — хлопнула граната, потом другая, потом две сразу, и пулемёт замолчал; трещали только автоматы, и снова захлопали взрывы, кто-то завизжал нечеловеческим визгом, и стало тихо. Максим подхватил мешок и побежал. Над капониром столбом поднимался дым, несло гарью и порохом, а вокруг было светло и пусто, только чёрный сутулый человек брёл возле самого капонира, придерживаясь за стенку; добрался до амбразуры, бросил туда что-то и повалился. Амбразура озарилась красным, донёсся хлопок, и снова всё стихло…
Максим споткнулся и чуть не упал. Через несколько шагов он снова споткнулся и тогда заметил, что из земли торчат колышки, толстые короткие колышки, спрятанные в траве… «Вот оно как… Вот оно как здесь… Если бы Генерал пустил меня в одиночку, я бы сразу размозжил себе обе ноги и сейчас валялся бы замертво на этих гнусных ехидных колышках… Хвастун… невежда…» Башня была уже совсем близко. Он бежал и смотрел под ноги, он был один, и ему не хотелось думать об остальных.
Он добежал до огромной железной лапы, бросил мешок. Ему очень хотелось тут же прилепить тяжёлую шершавую лепёшку к мокрому железу, но был ещё капонир… Железная дверь была приоткрыта, из неё высовывались ленивые языки пламени, на ступеньках лежал легионер — тут всё было кончено. Максим пошёл вокруг капонира и нашёл Генерала. Генерал сидел, прислонившись к бетонной стенке; глаза у него были бессмысленные, и Максим понял, что срок действия таблеток кончился. Он огляделся, поднял Генерала на руки и понёс от башни. Шагах в двадцати лежала в траве Орди с гранатой в руке. Она лежала ничком, но Максим сразу понял, что она мертва. Он стал искать дальше и нашёл Лесника, тоже мёртвого. И Зелёный тоже был убит, и не с кем было положить живого Генерала…
Он шёл по полю, отбрасывая множественную чёрную тень, оглушённый всеми этими смертями, хотя минуту назад думал, что готов к ним, и ему не терпелось вернуться и взорвать башню, чтобы закончить то, что они начали, но сначала надо было посмотреть, что с Копытом, и он нашёл Мемо совсем рядом с проволокой. Мемо был ранен и, наверное, пытался уползти и полз к проволоке, пока не свалился без сознания. Максим положил Генерала рядом и снова побежал к башне. Странно было думать, что теперь эти несчастные двести метров можно спокойно пройти, ничего не опасаясь.
Он принялся прилаживать мины к опорам, по две штуки на каждую опору для верности. Он торопился; время было, но Генерал истекал кровью, и Мемо истекал кровью, а где-то уже неслись по шоссе грузовики с легионерами, и Гая подняли по тревоге, и теперь он трясся по булыжнику рядом с Панди, и в окрестных деревнях уже проснулись люди: мужчины хватали ружья и топоры, дети плакали, а женщины проклинали кровавых шпионов, из-за которых ни сна, ни покоя. Он всей кожей чувствовал, как моросящая тьма вокруг оживает, шевелится, становится грозной и опасной…
Запалы были рассчитаны на пять минут; он поочерёдно включил их все и побежал назад, к Генералу и Мемо. Что-то мешало ему, он остановился, поискал глазами и понял: Орди. Бегом, глядя под ноги, чтобы не споткнуться, он вернулся к ней, поднял на плечо лёгкое тело и снова бегом, глядя под ноги, чтобы не споткнуться, — к проволоке, к северному проходу, где мучались Генерал и Мемо, но им недолго уже оставалось мучаться. Он остановился возле них и обернулся к башне.
И вот исполнилась эта бессмысленная мечта террористов. Быстро, одна за другой, треснули мины, основание башни заволокло дымом, а затем слепящие огни погасли, стало непроглядно темно, в темноте заскрежетало, загрохотало, тряхнуло землю, с лязгом подпрыгнуло и снова тряхнуло землю.
Максим поглядел на часы. Было семнадцать минут одиннадцатого. Глаза привыкли к темноте, снова стала видна развороченная проволока, и стала видна башня. Она лежала в стороне от капонира, где всё ещё горело, растопырив изуродованные взрывами опоры.
— Кто здесь? — прохрипел Генерал, завозившись.
— Я, — сказал Максим. Он нагнулся. — Пора уходить. Куда вам попало? Вы можете идти?
— Погоди, — сказал Генерал. — Что с башней?
— Башня готова, — проговорил Максим.
Орди лежала на его плече, и он не знал, как сказать о ней.
— Не может быть, — сказал Генерал, приподнимаясь. — Массаракш! Неужели?.. — Он засмеялся и опять лёг. — Слушай, Мак, я ничего не соображаю… Сколько времени?
— Двадцать минут одиннадцатого.
— Значит, всё верно… Мы её прикончили… Молодец, Мак… Подожди, а это кто рядом?
— Копыто, — сказал Максим.
— Дышит, — сказал Генерал. — Подожди, а кто ещё жив? Это у тебя кто?
— Это Орди, — с трудом сказал Максим.
Несколько секунд Генерал молчал.
— Орди. — повторил он нерешительно и встал, пошатываясь. — Орди, — снова повторил он и приложил ладонь к её щеке.
Некоторое время они молчали. Потом Мемо хрипло спросил:
— Который час?
— Двадцать две минуты, — сказал Максим.
— Где мы? — спросил Мемо.
— Нужно уходить, — сказал Максим.
Генерал повернулся и пошёл через проход в проволоке. Его сильно шатало. Тогда Максим нагнулся, взвалил на другое плечо грузного Мемо и двинулся следом. Он догнал Генерала, и тот остановился.
— Только раненых, — сказал он.
— Я донесу, — сказал Максим.
— Выполняйте приказ, — сказал Генерал. — Только раненых.
Он протянул руки и, постанывая от боли, снял тело Орди с плеча Максима. Он не мог удержать её и сразу положил на землю.
— Только раненых, — сказал он странным голосом. — Бегом… марш!
— Где мы? — спросил Мемо. — Кто тут? Где мы?
— Держитесь за мой пояс, — сказал Максим Генералу и побежал.
Мемо вскрикнул и обмяк. Голова его болталась, руки болтались, ноги поддавали Максиму в спину. Генерал, громко и сипло дыша, бежал по пятам, держась за пояс.
Они вбежали в лес. По лицу захлестали мокрые ветви. Максим увёртывался от деревьев, бросавшихся навстречу, перепрыгивая через выскакивающие пни, — это оказалось труднее, чем он думал, он был уже не тот, и воздух здесь был не тот, и вообще всё было не так, всё было неправильно, всё было ненужно и бессмысленно.
Позади оставались поломанные кусты, и кровавый след, и запах, а дороги уже давно оцеплены, рвутся с поводков собаки, и ротмистр Чачу с пистолетом в руке, каркая команды, косолапо бежит по асфальту, перемахивает кювет и первым ныряет в лес. Позади оставалась дурацкая поваленная башня, и обгоревшие легионеры, и трое мёртвых, уже закоченевших товарищей, а
