Шёпот звёзд - Виктор Яманов
Магнитные пути привели меня к небольшому населённому пункту уже через три стандартных часа. Много домов располагалось возле дороги, ведущей вдаль. Они все были похожи друг на друга: с простыми геометрическими формами и плоскими крышами, ленточное остекление, непривычная асимметричность. Пустынно… Мне слышался только бушующий во тьме ветер. Дома ещё освещались, а магнитные автомобили стояли с открытыми дверями, брошенными. Видимо, люди бежали в спешке. Двери домов никто не запирал, и я смог обойти несколько. С третьей попытки нашёл еду и воду. Люди оставили множество круп, так что, включив электричество на кухне, я смог приготовить еду. Простая каша на воде казалась мне невероятно вкусной. Меня накрывало отчаяние: как выбраться с этой планеты? Все силы были потрачены на путь сюда, потому я решил принять душ и немного поспать в комнате на втором этаже. Оставив скафандр и термобельё у кровати, я утонул в белоснежных простынях.
Сон прервался через пару часов тем же невнятным шёпотом в голове. Он не прекращался, и мне пришлось встать и одеться. Дом был полностью автоматизирован, поэтому мне удалось включить голографический экран в комнате. На всех частотах, кроме одной, были помехи. Частота этой планеты транслировала экстренное сообщение об эвакуации, которая заканчивалась вчера, если верить календарю на экране. Надежда на спасение улетучивалась. Но так я узнал, что нахожусь на планете Астра в галактике Ниберус, что в миллионах световых лет от Кселона, откуда меня и перенесла «кротовая нора». Неужели звезда Надежды хотела, чтобы я умер именно здесь? Иначе это всё трактовать я не мог.
Шёпот не умолкал, но становился отчётливее, я разобрал одну фразу: «Иди дальше», и мне пришлось продолжить путь. Я набрал воды и продовольствия на неделю вперёд, положил в рюкзак, который нашёл в вещах бывших хозяев. Голоса в голове прекратились, как только я вышел из дома.
Через несколько часов пути по магнитной дороге я увидел, что дома поселения остались далеко позади. Инфо-датчик на линзе говорил, что температура вокруг падает, и уже дошла до минус трёх градусов по Цельсию. Скафандр хорошо сохранял тепло, так что я не чувствовал холода. Несмотря на то, что это путешествие оказалось серьёзным стрессом для моего организма, вряд ли я почувствовал бы жар или холод. Я подумал, что, если снова пойдёт снег, активирую шлем для лучшей видимости. Вокруг дороги не было больше ничего, кроме высокой травы.
Ещё через несколько километров я увидел вдали на дороге что-то большое, лежащее под разбитыми гидролампами. Под ногами встречалось всё больше осколков. К подошвам прилипала светящаяся жидкость. Не спеша я подошёл ближе и понял, — это перевёрнутый автомобиль на магнитной подушке. Я почувствовал трупный запах. Внутри находилось три человека: два на переднем сидении и один — на заднем. Передние оба оказались мертвы, их тела уже покрылись трупными пятнами. А вот на заднем сидении висела сверху вниз, похоже, ещё живая девушка, пристёгнутая ремнями. Я с трудом выломал дверь и увидел, что она едва заметно дышит. Её ноги крепко застряли между сдавленными сидениями. Мне потребовалось много времени, чтобы разобраться и отсоединить одно из передних кресел с мертвецом. Голова трупа согнулась при падении, но мне удалось отстегнуть и вытащить девушку на дорогу.
Она еле дышала, а одежда на ней вся оказалась испачкана в запёкшейся крови. Сильных видимых повреждений на теле девушки я не заметил. Брюки на коленях порвались от аварии. На ногах наблюдались синяки и ссадины от сдавливания, а на лице — множество царапин от ударов о стекло. Я вытащил с десяток мелких осколков из лба и щеки пострадавшей. Длинные русые волосы девушки были заплетены в две косички и также запачканы кровью.
Я не знал, как помочь спасённой пассажирке разбитого авто. Раны от вынутых осколков кровоточили. Возможно, она не могла очнуться из-за обезвоживания. Я положил голову девушки на свой рюкзак и вытер её лицо мокрой тканью. Потом аккуратно открыл ей рот и влил немного воды. Надеялся, не захлебнётся, и это поможет. Помогло.
Девушка закашлялась, перевернулась на бок и выплюнула воду. Наконец, она широко открыла глаза, посмотрела на меня, потом на машину и застыла от ужаса. Я помог ей встать, и мы подошли к машине. Девушка в слезах упала на колени и зарыдала. Её слёзы сливались с кровью от мелких ран.
— Они мертвы, да? — в истерике спросила она.
— Да, — тихо ответил я.
— Это мои родители, — она, плача, закрыла лицо руками.
Мне стало её жаль, но я был не в силах помочь как-то ещё. Голос в моей голове более отчётливо стал повторять: «Иди дальше». Это меня настораживало, но другого варианта, как последовать за голосом, я не видел.
— Нам нужно идти, — сказал я девушке, положив руку ей на плечо.
Сквозь слёзы она закивала и указала на багажник перевёрнутого автомобиля. Дверца сработала на отпечаток её пальца, но замок заклинило. Мы с трудом смогли его открыть, и на дорогу вывалилось всё содержимое. В сумках лежало много провизии, одеяла, подушки и портативный обогреватель. Девушка сняла с тел родителей кольца и положила в карман своей потрёпанной термокуртки. Мы взяли всё, что смогли унести и продолжили путь по магнитной дороге.
Девушка шла со слезами на глазах, и я не знал, как её успокоить. В такой ситуации нельзя было бы сказать: «Всё будет хорошо». Самые близкие люди мертвы, и этого не исправить. Так что я должен был сказать? Что жизнь продолжается на умирающей планете, солнце которой уже погасло?
Мы шли молча, пока спутница не успокоилась и не заговорила первой:
— Как тебя зовут? — она говорила тихо, но уже ровным голосом.
— Маркус. А тебя? — спокойно ответил я.
— Ариадна. Но все зовут меня просто Ари. Спасибо, что вытащил меня, Маркус, — она вытирала глаза рукавом термокуртки.
— Пожалуйста. На самом деле, я рад, что встретил хоть одного живого человека, — я искренне улыбался ей.
— Какой сегодня день? Мы успеваем на последние корабли для эвакуации?
— Последний корабль отбыл вчера.
— Тогда куда мы идём? — Ари остановилась в изумлении.
— Куда-нибудь. Я не хочу останавливаться и умирать! — я обернулся к ней.
— Ты хочешь найти корабль? Не думаю, что на планете
