Галина Полынская - Чужая звезда Бетельгейзе
Титрус слабо улыбнулся.
– Я бы водички попил.
– Погоди, тебе еще ничего нельзя, рана затянется, тогда принесу и попить, и поесть.
– Попали мы с тобой в историю…
– Ну, с кем не бывает, – краем простыни Грэм вытер испарину с его лба. – Главное, мы из нее выбрались.
– Это Апрель…
– Я знаю. Не волнуйся, отдыхай, набирайся сил.
– Спасибо, мой мальчик.
* * *– Башка трещит, – Сергей налил в стакан воды из под крана и стал пить большими глотками. – Коньяк весь выпили?
– Еще бутылка есть.
– Доставай.
Сергей тяжело опустился на табурет и потер усталые красные глаза.
– Кофе у тебя имеется?
– Есть, сейчас сделаю, только у меня растворимый.
– Давай какой есть. Черт, как спать охота…
– Не поминай черта, – вздохнул Артём, – я в последнее время знаешь каким суеверным стал, ужас просто. Как закончится вся эта эпопея, всю квартиру иконами обвешаю, свечку зажгу, лягу под образа и буду лежать. И зеркало выброшу.
– Что за зеркало?
– Да есть у меня одно… волшебное.
В дверном проеме возник Грэм, его осунувшееся лицо было неестественно белым.
– Что там? – Артём замер с чайником, не донеся его до плиты. – Как он?
– Все хорошо, я сделал что мог, теперь ему нужен покой и какая-нибудь еда легкая, жидкая.
– У меня окорочек куриный в морозилке есть, – Артём поставил наконец чайник и зажег газ. – Мигом супчик сварганю, и ты тоже поешь. Ты садись, садись, а то у тебя такой вид, будто вот-вот свалишься.
– Я просто очень устал. Все же я пойду, совершу омовение, у меня отчего-то все тело горит.
– Иди, иди, посмотри, не отключили ли воду, у нас тут с омовениями проблемно.
* * *Пустыми глазами Апрель смотрел в окно, меж сосен носились Лешка и Барк, в беседке курил Николай, Олега видно не было. Он чувствовал себя зверем, которого вежливо попросили зайти в клетку и с грохотом захлопнули за ним дверь. Разумеется, он предполагал и такое развитие событий, но не думал, что все действительно будет именно так. Бездействие медленно, но верно способно было уничтожить демона, превратив его силы из бурного потока в гнилую стоячую воду. «Нет ничего отвратительнее деградировавшего, мигом постаревшего демона, – вяло ползли мысли в голове Апреля, – мы молоды, покуда деятельны…»
* * *Душ не помог, кожа Грэма продолжало гореть огнем, ко всему вдобавок начался сильнейший зуд.
– Может, это какая-нибудь аллергическая реакция? – Сергей внимательно рассматривал его плечи и спину. – У тебя есть на что-нибудь аллергия?
– А что это такое?
Сергей объяснил.
– Нет, такого у меня никогда не было.
– Тогда не знаю, подождем, посмотрим, ты главное не чешись.
Легко было сказать, зуд был настолько сильным, что терпеть его не было никакой возможности.
– Давай отвлечемся, – сказал Артём, нарезая морковку для супа, – подумаем о чем-нибудь постороннем, например, о дальнейшем плане действия. Кстати, забыл тебе сказать, Серый и был тем самым таксистом, увезшим отсюда Апреля, представляешь?
– Представляю, – Грэм не выдержал и принялся ожесточенно расчесывать грудь.
Под ногтями лопались крошечные пузырьки, они высыпали прямо на глазах.
– Не чешись! – Сергей склонился, рассматривая кожу. – Странно… прямо какая-то ураганная инфекция.
Пузырьки превращались в волдыри, наполненные прозрачной жидкостью, тут уже и Артём видел, что отвлечься беседой не получиться.
– У меня и с руками что-то, – Грэм растерянно смотрел на свои ладони, кожа на них будто в одночасье огрубела, а пальцы свело так, что они не распрямлялись до конца. – И спина болит. Посмотрите, что у меня там?
Он поднялся с табурета и повернулся лицом к стене. Под лопатками внушительными пузырями надулась кожа, сквозь нее просвечивало нечто черное и оно шевелилось…
– Секундочку, – Артём положил нож и морковку на стол, и выбежал из кухни в туалет. Секундой позже раздались рвотные звуки, зашумела спускаемая вода, и он вернулся обратно. – Я снова с вами, я опять в строю. Серый, где там у тебя нашатырь был?
– В чемодане возьми, – он внимательно рассматривал вздутия под лопатками, затем пощупал их пальцем. – Больно?
– Нет, у меня будто разом все онемело, я ничего не чувствую. Что там такое?
– Боюсь ошибиться, но похоже, на крылья, по виду напоминают нечто перепончатое, как у летучей мыши… но ты навряд ли, наверное, знаешь, что такое мышь… летучая. О, господи, они растут на глазах, кожа вот-вот разорвется!
Волдыри на коже стали лопаться один за другим, под ними были белесые образования, похожие на мягкие чешуйки.
– У тебя еще это… кожа чешуей покрывается, – Сергей на ощупь поискал сигареты на столе, – мелкой-мелкой такой чешуей. С тобой такое раньше бывало?
– Нет, – ответил Грэм неожиданно совсем чужим голосом. – Не бывало.
Мелодичный и певучий голос, не имеющий определенного пола, почему-то потряс Сергея гораздо сильнее ужасных телесных метаморфоз.
Разорвав кожу, на свободу полезли мокрые черные крылья… Грэм обернулся и Сергей едва удержался, чтобы не побежать из этой квартиры со всех ног. Лицо юноши превратилось в резкую гротескную маску с острыми углами, глаза стали желто-оранжевыми, как засохшая лимонная корка, в центре мутных глазных яблок подрагивали узкие и острые, как иглы зрачки.
* * *Сидя в зале среди чучел со стеклянными глазами, Апрель вдыхал кофейный запах, льющийся из маленькой чашечки. Пожалуй, впервые в жизни он не знал что делать, как поступить. К сообществу его допускать не хотели, это было очевидно. Его не приняли, не хотели принимать.
Приехал Дмитрий Яковлевич, при его появлении Апрель даже не пошевелился, сидел неподвижно, будто восковая фигура.
– День добрый, – он выглядел бодрым и подтянутым, – как устроились?
– Прекрасно, – едва разомкнув губы, ответил первый Сенатор.
Закон уселся в кресло и полез в карман пиджака за сигаретами. Апрель успел уже возненавидеть этот зловонный дым.
– Надеюсь, вы не собираетесь сидеть тут день-деньской в заточении?
– А есть какие-то предложения? – Апрель поднял на него взгляд безразличных ко всему зеленых глаз.
– О, их масса! – он приподнялся, взял со столика бронзовую пепельницу и уселся обратно. – Во-первых, почему бы вам не привести в этот дом прелестную хозяюшку? Без женского щебета стены пусты. Я могу выбрать вам чудесную барышню.
Апрель отрицательно качнул головой. Он не стал объяснять, что земные женщины его отталкивают своей навязчивостью, резким запахом и этим самым бесконечным щебетом.
– Если же вы предпочитаете юношей…
– Я не предпочитаю юношей! – резко оборвал Апрель. – Отчего у вас все так помешаны на своей физиологии? Ваши животные инстинкты возведены в культ, вокруг них строится общество, разве так можно?
– Так нужно, – улыбнулся Закон. – Чем глубже человек погружен в созерцание одних только своих инстинктов, тем легче им управлять. Он не поднимает голову – а это главное. Телевидение, пресса, литература – все работает на человека, вернее на его инстинкты. Нам выгодно держать человека в стойле, слишком хлопотно вводить его в дом. При такой системе человек предсказуем, как улитка, вы понимаете меня?
– Понимаю, – Апрель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
– А скучать вам, я думаю, не придется, – Закон затушил в пепельнице окурок. – В Столице беспрерывно проходят встречи, выставки, презентации. На презентациях обычно бывает много бесов, они там ведут себя очень забавно, за ними смешно наблюдать. Так же вас несомненно заинтересуют театральные постановки, есть аукционы, где можно приобрести что-нибудь миленькое.
У Апреля в глазах потемнело, как только он представил себя толкающимся среди шумных людей, кривляющихся бесов, вдыхающим зловоние и тех и других.
– Слава привезет вам программки мероприятий, по телевидению так же регулярно сообщают о том, что где проходит. Если захотите посетить что-либо, сразу звоните, Слава привезет билеты на лучшие места. Вы не соскучитесь в нашем городе, уверяю.
Апрель еле дождался его ухода. Как только Дмитрий Яковлевич покинул дом, он открыл все окна в зале, изгоняя запах табака и самого Дмитрия Яковлевича.
* * *– И что теперь делать? – Артём наконец-то побросал в кастрюлю все ингредиенты будущего супа. – С чего вдруг ты таким сделался?
– Когда я в последний раз беседовал с Далем…
– Даль – это кто?
– Лицо с карт.
– Ага, понятно, и что дальше?
– Я высказал ему все, что думаю, а он ответил, что раз я хотел узнать собственную сущность, я ее узнаю. Ну и вот…
– Понятно, выходит, сам напросился.
Грэм промолчал. Он рассматривал свои руки с белыми ногтями, больше походившие на когти. Мельчайшие мягкие чешуйки, покрывающие его тело сменили свой цвет на золотистый, будто подзагорели на солнце.
– Надо Титруса подготовить, – вздохнул Артём, – сказать как-нибудь аккуратненько…
