Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
— Не буду.
— Так вот, кое-что интересное произошло, когда я подверг анализу гены чудовищ.
— Вы хотите сказать… — Лозье вдруг показалось, что свет в помещении стал слабее.
«Этого не может быть!» — легкая тошнота подкатила к горлу, но он усилием воли сдержал приступ.
— Вы догадливы, молодой человек! — Уотсон наклонился поближе и чуть приглушил голос. — Их роднит с гуманоидами очень много генов. Слишком много, чтобы назвать это случайным совпадением.
«Этот сумасшедший определенно зашел слишком далеко! — Лозье сделал пару судорожных вздохов, чтобы унять тошноту. — Как можно говорить такие кошмарные вещи?»
— Ну-ну, молодой человек. не торопитесь с выводами. Мой рассказ еще не закончен.
— Что там еще? — не в силах справиться с собой проворчал Лозье. Больше всего ему хотелось, чтобы этого разговора никогда не было.
— Геном у них действительно общий. Но меня сильнее взволновало другое. Множество генов у этих чудовищ заблокировано. Я бы даже сказал, нейтрализовано. Как не трудно догадаться, это касается и внешнего вида, и внутреннего строения. Отличия же заключаются, например, в механизме воспроизводства и в областях, отвечающих за двигательный аппарат. Кстати, вы знаете, что при марсианской силе тяжести, чудовища способны вполне сносно передвигаться без помощи своих машин?
— В самом деле? — Лозье только что поборол тошноту и уже смог выдавить нечто язвительное. Однако, до сих пор не понимал, к чему клонит профессор.
— Но не будем отвлекаться. Я пришел к выводу, что подобные изменения генов, эти блокировки, заставляющие их из поколения в поколение быть просто ненужным балластом, не могут являться результатом эволюционного развития!
Уотсон опять сделал паузу, намекая на то, что только что сказал нечто потрясающе важное. Лозье задумался.
«Состояние их… как он сказал?… генома не является итогом эволюции? Но как же быть с теорией Дарвина? Если этого не делал естественный отбор, то что?»
Доктор Лозье поднял глаза и посмотрел на профессора. Тот сидел молча, давая собеседнику время на осмысление. Лозье перевел взгляд в окно. Марсианин в кресле вдруг зашевелился и изменил позу. Рука больше не свисала безвольной плетью, а покоилась на колене. Он почти скрылся от наблюдателя за спинкой кресла, только сильно искаженная тень на газоне давала представление о том, что в кресле кто-то сидит.
Доктор снова посмотрел на собеседника. в глазах Уотсона позади толстых линз читалось напряженное ожидание. Так ждет учитель, только что разжевавший туповатому ученику элементарное правило и ждущий, что тот наконец поймет.
«А ведь это революция! Но как тяжело с этим свыкнуться!» — подумал Лозье. Он медленно втянул носом воздух и сказал:
— Зачем гуманоиды сделали это с собой?
Профессор крякнул и хлопнул в ладоши. Люди на другом конце прохода обернулись на громкий звук, но ничто не задержало их внимания, и они вернулись к своим делам.
— Правильный вопрос, молодой человек, — сказал профессор. — Теперь вы понимаете, почему я не хотел сразу расспрашивать нашего гостя о его мире?
— Кажется, да.
— Если хочешь узнать что-то важное, сначала подбери правильные вопросы. Правильно заданный вопрос — это половина ответа.
«Какой я болван! — подумал Лозье. — Хотя, у меня еще есть шанс не выставить себя полным идиотом. Правильные вопросы, значит? Что ж, я смогу задать вам такой».
— Можно задать вам правильный вопрос, мсье Уотсон?
— О, я обожаю такие вопросы! — Профессор светился счастьем.
— Почему мы можем общаться с ним?
Уотсон секунду подумал, подняв глаза к потолку. Улыбка появилась на его лице, собрав старческую кожу сеткой морщин. Он снова откинулся на спинку стула и как-то по-новому посмотрел на Лозье.
— Вы быстро учитесь, молодой человек. За такое достижение вы зададите свой вопрос первым. а я, так уж и быть, потерплю. У меня был припасен этот вопрос, когда я пришел знакомиться к нему месяц назад. Но затем я нашел нужным спросить кое-что другое. Меня волновало завершение работы над теорией, я рассудил, что проблема языка может потерпеть. Уверяю вас, мы узнаем, что она не имеет отношения к тому, что я вам рассказал сейчас.
«Что ж, начало положено, — обрадовался Лозье. — Все оказалось не так плохо, как я ожидал».
— Как вы смотрите на то, чтобы задать наши вопросы немедленно? — Уотсон обернулся к окну. — Вы знаете, что такое исследовательский азарт. Думаю, мы сработаемся. — Профессор поднялся из-за стола. — Мне кажется, он уже достаточно отдохнул. Пойдемте, молодой человек.
Глава 4
Джек испытывал приступ дежавю. Глядя на улицу из щели между покосившейся дверью и косяком, он размышлял о странных повадках судьбы. Через узкое отверстие открывался вид на участок городской улицы, разделяющей здание очистного комплекса и стоящий напротив лондонский корпус Института Марса. Цель их вылазки была на той стороне, совсем близко, но преодолеть это узкое пространство требовалось с особой осторожностью.
Криспин, Джек и два добровольца только что покинули убежище, заняв наблюдательную позицию в помещении здания, выходящем прямо на улицу. Раньше здесь было что-то вроде холла, куда попадали работники комплекса, войдя в массивную парадную дверь. Теперь повсюду в беспорядке валялись несколько опрокинутых шкафов, один из которых подпирал изнутри входную дверь. от удара дверь сорвалась с верхней петли, но шкаф не дал ей распахнуться, и теперь партизаны использовали дверной проем, как наблюдательную амбразуру.
Джек вспомнил сцену, в которой участвовал ночью, сразу после выздоровления, когда Дикси повел их к вокзалу.
«История удивительно повторяется. За что судьба заставляет нас испытывать раз за разом похожие переживания? Может быть, существует какой-то урок, который мы все еще не усвоили? Или это непреодолимый закон природы?»
Впечатления Джека усугублялись еще и тем, что чуть в стороне от цели их операции, на перекрестке с улицей, отходящей от набережной вглубь города, лежал искореженный остов легкого самолета. Криспин сообщил, что это и есть один из немногих разведчиков, которых посылали европейцы, чтобы понять происходящее.
Вход в здание института отлично просматривался на той стороне. Выждав еще минуту, чтобы окончательно убедиться в безопасности броска, Джек подал сигнал к выходу.
Снаружи дул слабый ветерок, но воздух уже успел прогреться после первого ночного заморозка. Быстро, но аккуратно, стараясь не задеть мусор, разбросанный по проезжей части, группа добежала до массивной стеклянной двери институтского корпуса. Она не была повреждена, лишь слегка запачкана пятнами гари, и легко подалась внутрь, впустила отряд в просторный вестибюль.
Криспин оставил Джека проверить, все ли тихо снаружи, а сам подошел к указателю на стене — выяснить, где находится библиотека, в которой хранились документы, указанные в запросе из штаба. Задание, полученное по радио из Лилля, как нельзя лучше подходило для первого опыта. от них требовалось только войти в здание, найти документы и вернуться в бетонную нору форпоста. Очередная подводная лодка с партией грузов должна уже скоро причалить. Она повезет обратно то, что им сейчас удастся обнаружить.
Указатель гласил, что библиотека на десятом этаже, Криспин подал сигнал Джеку, отряд в полном составе стал подниматься по лестнице. Предстояло нелегкое восхождение, без лифта, давно лишенного энергии, с грузом необходимого снаряжения за плечами.
Коридор десятого этажа уходил темным туннелем вглубь здания. Чтобы хоть как-то ориентироваться, пришлось зажечь фонари. Немного рискованно, поскольку свет мог оказаться виден снаружи, случись им проходить мимо какого-нибудь окна.
Через несколько десятков метров лучи фонарей выхватили из темноты запутанную конструкцию, перегораживающую проход. При ближайшем рассмотрении это оказался участок стены, вывалившейся в проход под действием взрывной волны. Что-то страшное произошло в этой части здания, вызвав обрушение стены. в провале было светлее, Джек заглянул туда, но обнаружил только развалины внутренних перегородок и широкую плоскость, наклонно спускающуюся к дальнему концу видимого пространства. Джек догадался, что это потолок провалился из-за обрушения верхнего этажа. Здесь по коридору гулял сквозняк, пострадавшая часть здания сообщалась теперь с окружающим миром.
Отряд медленно пробирался вдоль упавшей части стены. То и дело приходилось останавливаться, чтобы фонариком осветить и выбрать лучшее место, куда можно поставить ногу среди кирпичных обломков. Дойдя до участка, где поперек прохода лежала массивная балка, партизаны остановились, чтобы решить, как удобнее ее преодолеть. в ту секунду, когда все сосредоточенно осматривали препятствие, повисла тишина, и Джеку почудилось, что он слышит вдалеке человеческий голос.
