Йося Мороз - Я и мой капитан
'Я же его сама еще ни разу не надевала!'
'Но оно же на тебе сейчас!' - возразила Света номер два.
'Это не считается!' - настаивала первая.
Глущенков натянул ботинки и толкнул дверь в спальню. 'Его' Света взвизгнула:
- Я не одета!
'Ага, значит, вчера с этим самцом ты была одета?! А сейчас в черном элегантном с серыми вставками платье и наполовину расстегнутой молнией на спине - ты не одета!' Вместо того чтоб озвучить свои мысли, Глущенков бросил дамам:
- Никому не открывайте! Я на пол часика за сигаретами сгоняю.
- Ленюшка, ты же не куришь! - воскликнула 'его' Света, продолжая расстегивать молнию и становиться еще 'более неодетой'.
- Теперь курю, - агент захлопнул двери во избежание длинных разборок и вышел на площадку.
Вынырнув из полумрака подъезда, Леня сразу же повернул направо, прошел широким шагом под балконами, и, как только свернул за угол дома, рванул с места и побежал к соседней пятиэтажке, перепрыгнув пару крашеных заграждений детской площадки по пути. До ближайшего парадного было метров пятьдесят, но это расстояние для раздолбанного тела настоящего Глущенкова оказалось не такой уж короткой дистанцией. Когда 24-й добрался до лестничной клетки второго этажа, его грудь изнутри саднило от колыханий кислорода, сердце билось как бешеное, а в правом боку кололо. Агент выглянул в окно, пытаясь отдышаться: из-за угла дома напротив появился мордастый тип в кожаной куртке, продвинулся вперед на пару метров размеренными шагами, потом, поняв, что его объект покинул зону досягаемости световых датчиков, начал звонить кому-то по мобильнику. Через пару минут соглядатай скрылся за углом Лениной пятиэтажки.
'Так легко избавиться от этих профанов', - улыбнулся 24-й и направился к станции Павшино, чтобы там сесть на электричку в центр. По дороге он выбросил в мусорный бак мобильный телефон, отправив смс-ку курьеру о том, что чуть задержится.
Воодушевление агента несколько поубавилось, когда на платформе он заметил того самого субтильного неприметного типа, который совсем недавно выяснял отношения с водителем на стоянке у дома. На щеке у контрразведчика красовался свежий порез. Видимо конфликт с автолюбителем на парковке перешел в активную фазу, и жильцу все-таки удалось если не задавить авторитетом своих кулаков, то, по крайней мере, внушить некоторое уважение непрошеному гостю. Тем не менее, сейчас он был здесь, мельком поглядывая на Леню, делая вид, словно просто таращится на поток пассажиров.
'Нельзя недооценивать противника... Не такие уж они тут дураки', - 24-й шумно втянул ноздрями воздух, и это помогло на какое-то время. В конце концов, его задача на сегодня не такая уж и сложная, как завтрашняя.
Они вошли в один вагон, но Леня не стал предпринимать никаких действий. Просто занял свободное место, кожей ощущая сверлящий его затылок взгляд российского агента. Планы пришлось немного скорректировать и ехать к другой станции метро, чтобы затем, пересев на Кольцевой, избавиться от 'хвоста'. Что 24-му удалось провернуть без особых усилий. 'Ах, это прекрасное московское метро в час пик! Эти многочисленные переходы с толпами спешащих с работы гуманоидов. Но, что еще прекрасней - так это здешний Интернет, где можно купить все, что угодно'. Глущенков опаздывал на встречу с курьером, но был уверен, что тот его дождется. Ведь Леня посулил ему пятьдесят долларов сверху. Еще на аванпосте, когда шпион изучал особенности экономики провинции Россия, он был сначала очень удивлен тем обстоятельством, что, несмотря на собственную валюту 'рубль', аборигены все товары измеряли в долларах, они даже мыслили в 'баксах'. Но агент-24 быстро разобрался в причинах такой любви к денежным знакам провинции-конкурента... Ситуация действительно была забавной и в какой-то степени напоминала 'цугцванг', как выразились бы местные любители интеллектуальной игры землян.
Когда электричка, лениво постукивая колесами, довезла Леню до его станции, уже вечерело. На перроне его ожидал знакомый агент с поцарапанной скулой. Он зло зыркнул на объемный полиэтиленовый пакет в руке 24-го и, уже не скрываясь, пошел за Глущенковым. Леня купил пачку сигарет в киоске и, хмыкнув, зашагал к своему микрорайону.
- А где твоя подруга? - спросил он с порога Светлану.
- Ушла. Ты где пропадал так долго?
- Приходил кто-нибудь? - проигнорировал ее Леня, снимая пальто.
- Нет... Ах да - сантехник, проверка счетчиков...
'Ну что такого неоднозначного во фразе 'никому не открывай?' - поморщился 24-й, а вслух произнес стальным тоном:
- Как он выглядел?
Самка замялась.
- Да как-как? ... обычный мужик... здоровый такой.
- В куртке из кожи жив...? В кожаной куртке, амбал такой?
- Да... Леня, что происходит? Ты же не откручиваешь...? - Света осеклась, видимо, сделав вывод, что 'не откручивает'.
А вот 24-й не стал уточнять, что именно нужно 'откручивать'.
- Где тут у тебя... у нас эти счетчики? - так же холодно поинтересовался он.
- В ванной и в туалете... - ответила Света и повторила: - Что происходит? Ты куда?
Агент уже включил освещение и полез под раковину. Самка подошла сзади и еще раз переспросила настойчивее:
- Ты мне скажешь или нет?
- Нет, - отрезал Глущенков.
На первый взгляд все было в порядке. В отсеке для сброса отходов тоже.
- Он еще куда-нибудь ходил? - голос Лени стал таким грозным, что Света не рискнула стоять на своем.
- Н-ну, - смутилась она, - еще батареи смотрел. Сказал, что готовятся к отопительному сезону...
Где находятся 'батареи' 24-й знал. Хотя это были вовсе не накопители энергии, а так - малоэффективные водные радиаторы с КПД, наверное, процентов двадцать от силы. Глущенков приложил палец к губам самки, которой опять не терпелось что-то спросить.
- Идем, покурим! - тихо сказал Леня. - На площадку... чтобы не загрязнять воздух.
После получения необходимых инструкций, которые агент повторил Свете дважды во избежание недопонимания, они вернулись в квартиру. Самка обидчиво хмурилась, но молчала, пока 24-й осматривал радиаторы. Один 'жучок' он нашел под пластиковым подоконником в кухне, следом обнаружил и остальные: в зале на задней стенке компьютерного монитора и в спальне - на тыльной стороне дна верхнего ящика тумбочки. 'Да... серьезные ребята...' - подумал агент, но снимать прослушку не стал. Светлана молча наблюдала за его манипуляциями, потом вдруг заявила:
- Я бы еще покурила...
Глущенков повернул к ней голову, и, кажется его взгляд, определенно добавляющий очков самке настоящего Лени, той чем-то понравится. Она улыбнулась и мотнула челкой, указывая на входную дверь. 24-й улыбнулся в ответ и поднялся с колен. Было о чем поговорить.
- Я бы тоже.
- Значит, за нами следят? - Света облокотилась о стену, раскуривая сигарету.
- За мной, - поправил Леня.
- Ну, хорошо, за тобой. Кто?
24-й пожал плечами (легенда у него была заготовлена):
- Откуда мне знать? ФСБ, наверное. Они всех вернувшихся проверяют.
- Что же нам делать?
- Потерпеть пару недель, думаю. И они уйдут.
- А свои приборы оставят? - поежилась самка. - Знаешь, не очень приятно, когда кто-то тебя слышит...
- Потерпеть, - с нажимом повторил Леня.
Светлана задумалась, уставившись в форточку. Потом сменила тему:
- Ты другой стал, совсем другой... Чужой какой-то...
- Это пройдет, - заверил агент, - понимаешь, в космосе все не так, как на Земле... трудно привыкнуть...
- А ты расскажешь мне о космосе?
- Обязательно, как зайдем внутрь.
- Все-все расскажешь? - хитро прищурилась самка.
- Все-все.
- Ты там встретил кого-то?
- Кого именно? - Леня не понял вопроса. - Я много кого встречал.
- Ну там... другую женщину...
'Ах вот она о чем?! Ну да, все эти земные условности...'
- Нет, ты у меня единственная, - выпалил агент, памятуя стряпню Лениной самки.
Получилось почти от чистого сердца. Настоящий Глущенков позавидовал бы. Света глубоко затянулась табачным дымом и вкрадчиво произнесла:
- Ты совсем не ревнуешь?
У 24-го ушло несколько секунд на подбор правильных слов.
- В душе ревную, как пацан! Но я понимаю... пять лет и все такое... Как будто я тебя бросил... Прости меня.
Кажется, подействовало, так как в увлажнившихся глазах Светы промелькнули отблески уличного фонаря.
- Это ты меня прости, - тихо сказала самка и выбросила окурок во двор.
На следующий день Света отправилась на работу. Был как раз 'понедельник' - сутки со странным названием, так как любой из дней лунной фазы можно было бы так окрестить. Если же слово происходило от 'неделания', то тем более невероятным было то, что именно в этот день люди как раз начинали работать. Леня отбросил ненужные мысли об этимологии русских слов, распаковывая купленные вещицы и припоминая события вчерашнего вечера. Тогда они с самкой устроились на диване, разливали темно-красную пьянящую жидкость в изящные кремниевые емкости на тонких подставках и просто отдыхали. 24-й рассказывал Свете о своих, точнее своих предполагаемых, приключениях, описывал увиденных существ и красоту звездных систем. Самка восхищенно внимала, иногда смеясь или уточняя подробности. Агент не скоро поймал себя на мысли, что ему тепло и уютно рядом с ней в этом замкнутом объеме. И лишь когда Светлана вдруг вернулась в комнату в странном одеянии, Глущенков усилием воли вывел себя из расслабленного упоения от этой монотонной беседы.
