Михаил Костин - Земля – Паладос
Здесь было все: оружие, консервы, ящики с какими-то знакомыми и незнакомыми приборами.
— Вот, — обвел рукой пещеру Дьявол. — Бери все, что нужно, и вперед. Убьешь мальчишку и свободен. Я слово держу. Отпущу без всякого выкупа.
— Ты же говорил, что Призрака не существует.
— Существует, — зло буркнул Дьявол. — Был не прав. Признаю.
Исаак покачал головой.
— Не знаю, Призрак там или еще кто… но мстить за твоих головорезов я не нанимался. Лучше верни меня обратно, я посижу, подожду, пока пришлют выкуп. А потом кто хочет, тот пусть со всем этим и разбирается.
Главарь разбойников не обратил на тираду священника никакого внимания, порывшись в одном из ящиков, выудил какой-то прибор. Протер рукавом.
— Вот, мои парни в шахте нашли, на полу валялся. Похоже, какой-то коммуникатор. Он хоть и допотопный, но мои ребята сумели его просканировать, там карты. Много разных, наверное, и местные есть. Разберешься — не заблудишься.
Бандит протянул прибор Исааку, но тот не пошевелился.
— Я не шучу, — зло произнес Дьявол. — Варианта два: либо берешь это и что тебе еще нужно и идешь читать кровавому юноше молитвы; либо я пристрелю тебя на месте. И твоего синего урода тоже. Причем его с великим удовольствием.
Исаак поглядел по сторонам. До ближайшего ящика с оружием метров пять. Да и стрелять в Дьявола без толку. Даже если суметь его подстрелить, что вряд ли, живым потом не уйти.
— У тебя великолепный дар убеждения, — мрачно пошутил священник.
— Я знал, что тебе понравится, — в тон ему ответил бандит. — Так что тебе нужно?
Исаак задумался. Что ему нужно? Уйти отсюда. А для этого…
— Пару плазменных винтовок, пяток консервов, пару бутылочек крепкого алкоголя. Всё. И пусть мне вернут мои вещи.
— Хорошо, — кивнул Дьявол.
— И медальон! — добавил Исаак.
Мышцы потихоньку обвыклись и ныли уже не так сильно, даже несмотря на то что Васис двигался дни и ночи практически без отдыха. Он мало спал и почти совсем не ел. Узнать в теперешнем Владимреску того самодовольного техномага, каким тот был еще двумя неделями раньше, или беглого зэка, в которого он превратился неделю тому назад, стало практически невозможно. Одежда пропылилась и обтрепалась настолько, что потеряла цвет и форму. Лицо покрылось грязной коркой, щеки запали. Когда-то гладко зализанные волосы свалялись в сплошной немытый колтун. Вокруг покрасневших глаз залегли черные круги. Но в глазах все больше и больше светилась ненависть. Ненависть довольного жизнью человека, которого в один миг лишили всего.
Направление Владимреску выбрал верно, он понял это давно, но сейчас, когда подошел к заброшенной шахте, радость прорвалась наружу. Техномаг замер у входа.
— Я иду, — хрипло, словно простуженная ворона, прокаркал он. — Рано ты праздновал победу. Я уже близко, сволочь!
От этой нехитрой, озвученной вслух мысли ноги стали легкими, сами понесли вниз. Куда идти, Васису было теперь не важно. Он добрался до цели. Здесь никто ловить его самого не станет. Он снова превращался из жертвы в охотника. А уж его жертва, священник Церкви Света, никуда не денется. В этом он был уверен на сто процентов.
Исаак сидел на камне и разглядывал электронные изображения на экране своего новоприобретенного коммуникатора. Карт было много, найти нужную не получалось. Священник-следователь оторвался от созерцания шедевров цифровых топографистов и присосался к бутылке.
Спут, что предпочитал молчать, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы никто из бандитов даже случайно не увидел и не услышал их, смотрел на священника с немым вопросом. Наконец не выдержал.
— Куда мы идем?
— Именно это я и пытаюсь понять, — охотно отозвался рыжий следователь, — ты случайно не разбираешься в картах?
— Дай, — потребовал синекожий.
Исаак протянул прибор, и Антрацит жадно вцепился в него, словно это была какая-то несусветно важная для всей спутовой цивилизации информация, за находку которой ему должны были дать спутский орден с бантами, славу, любовь спутянок и пожизненное обеспечение.
Карты тем не менее он просмотрел довольно быстро.
— Хм-м. Интересно…
— Что? — тут же оживился Исаак.
— Здесь содержится весьма любопытная информация. Вот, смотри, это, похоже, самая старая карта, и она изображает какой-то лабиринт. Вот этот крест и надпись на древнем ксенианском скорее всего указывает место, где что-то спрятали. Жаль только, надпись не разберу: ксенианский считается мертвым языком, — а то бы сказал, что именно спрятано и когда. А вот тут видишь сверху? Цифры и буквы. Это скорее всего координаты планеты, на которой находится этот лабиринт. Видишь, угол оборван? Карта изначально существовала на бумаге, позднее ее оцифровали. Очевидно, она порвалась еще до оцифровки. Но цифр из-за срезанного угла не хватает. Надо залезть в атлас и подыскать все планеты с подобными координатами.
— Зачем? — не понял Исаак.
— Это с вероятностью в девяносто процентов карта сокровищ. Очень похожа на те, что оставляли космические пираты третьей волны.
Исаак поперхнулся. На спута посмотрел так, словно сомневался, не разыгрывает ли тот его. Но Антрацит оставался серьезен. Да и вообще сомнительно, чтобы спуты были способны на розыгрыши.
— Так это что?.. У нас есть карта сокровищ? — Глаза Исаака заблестели азартом. — Значит, мы без пяти минут богаты. Пошли искать.
— Сначала надо найти планету, — повторил Антрацит наставительно.
Ему нравилось, что впервые, кажется, за все время его болтовня вызвала столько неподдельного искреннего интереса.
— Так это что, не в этой шахте?
— Нет, — покачал головой синекожий. — И даже не на Паладосе. Я уже говорил, информация неполная, и координаты неточные. Видишь же, цифр не хватает.
Исаак зло сплюнул.
— Понятно. Клад отменяется. По крайней мере, до тех пор пока мы отсюда не выберемся. Хотел бы я знать, где здесь выход.
Спут покосился на приятеля.
— Ну, это совсем просто, — хмыкнул он. — Для этого у тебя есть другие карты. Вот эти как раз относятся к данной шахте. План штолен и проходов на них не весь, но та часть, в которой мы находимся, и выход отображены.
Исаак, приложившийся к бутылке, снова поперхнулся. Пойло брызнуло во все стороны. Священник с явным неудовольствием утерся рукавом. Причем непонятно было, чем больше недоволен: тем, что обляпался, или тем, что не выпил.
— Так чего ждешь? — буркнул он. — Веди на выход.
Рыжий поднялся, подхватил ружье, накинул на плечо сумку. Антрацит с любопытством наблюдал за приготовлениями священника.
— А как же Призрак? — спросил он задумчиво.
На этот раз уже Исаак с непониманием воззрился на спута.
— А что Призрак? С Призраком все.
Исаак развернулся и зашагал по тоннелю, сверяясь с картой. Антрацит засеменил следом.
— Как это «все»? — забормотал он на ходу.
— А очень просто, — отмахнулся священник, разговор начинал его злить. — Я сюда зачем приехал? Помочь техномагам в их расследовании. Техномагов больше нет, значит, и помогать некому. Все, мое задание можно считать оконченным.
— Но догматы Церкви учат, что долг священника… — начал было спут.
— Да плевать я хотел! — взорвался вдруг рыжий.
— На что? — не понял Антрацит.
— На все! На церковь, на техномагов, на Призраков. Хочешь Призрака? Лови его сам! А с меня хватит!
Может, сказывалась усталость, может, «дьявольское пойло» дало такой эффект, или просто готовиться к смерти надоело, но Исаак вдруг почувствовал, что вот теперь его в самом деле достали. Все эти игры, интриги, политика; все эти организации и события последних недель — он не хотел этого и не хочет. И он больше никому не обязан. Потому что он тут умирает, а никому дела нет. И если Церкви нужны Призраки, то пусть сами их и ловят. А с него хватит! Ему хочется тихого угла с морем, пляжем, пальмами, девочками и коктейлями. Пусть даже это недостойно священника-следователя — плевать!
— Достали, — процедил он сквозь зубы.
— Но как же… ты же давал обет Церкви? Разве так можно?
— А разве можно ничего не знающего человека бросать неведомо куда, неведомо зачем? Разве можно играть своим священником-следователем как пешкой? Разыгрывать его как мелкую карту, то с техномагами, то с местными властями? Все, хватит! Я не священник. И не следователь. И никогда, слышишь, никогда не хотел им быть. Понятно? Меня с детства к чему-то обязывали. Я еще мальчишкой был, а мне говорили, что я должен. А я никому ничего не должен.
Рыжий яростно выхватил у синекожего карты и зашагал прочь.
Спут смотрел ему в спину, прислушиваясь к бормотанию, из которого цензурным сейчас, кажется, было лишь «этот выход» и «сам найду». На синей физиономии отразились сомнения, но колебания инопланетянина были недолгими.
